Обесточенный (ЛП) - Валентайн Сиенна (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Очевидно, моей последней остановкой сегодня станет клуб «Грейвъярд».
С помощью GPS я выехала из Сиэттла по темным городским улицам, пока город не остался позади всего лишь расплывчатым силуэтом. Выход на трассу к Торнвуду появился из-за елового леса. Это было красивое маленькое место в американском стиле, но если быть честной, на северо-западе все места напоминали мне эпизоды «Твин Пикса». Место казалось мне призрачным, мрачным и таинственным. И мне это нравилось. Все, о чем я могла думать, так это о том, что у каждого человека есть свои тайны и красивые оболочки. Они есть у нас всех, верно? Но чувствовалось, что в этом месте вы могли скрыть их.
В самой захудалой части города, наконец, появился клуб «Грейвъярд». Это было серое двухэтажное здание на опасном участке дороги, уютно расположившееся среди мрачных сосен. Здание выглядело так, словно было построено в двадцатых годах, но без должного ухода, как за другими историческими местами. Кто-то покрасил фронтальную часть здания в черный цвет и такими же размашистыми, небрежными мазками крупными буквами, которые я смогла разглядеть с двадцати ярдов (прим.: 1828,8 см), написал название клуба.
Под колесами автомобиля шуршал гравий, поэтому осторожно остановившись и заглушив двигатель, я осмотрелась. Посмотрев в зеркало заднего вида, с тяжелым вздохом подкрасила губы.
— Если его здесь не будет, я просто напьюсь.
Здание сотрясалось от звуков тяжелой музыки, доносившейся изнутри. Она была такой громкой, что я услышала ее, еще даже не выйдя из машины. Когда гравий захрустел под моими ботинками, я снова занервничала, как и прежде в отеле. Из-за провалившегося поиска мое волнение превратилось в скуку, но теперь вернулось с удвоенной силой. Засунув руки в карманы куртки, я попыталась не обращать на это внимание и с поднятой головой вошла в клуб «Грейвъярд».
Первым делом меня встретила хардкорная музыка, ревущая из динамиков и сотрясающая стены. Толстый бледный парень в черной футболке сидел на стуле, раза в три меньше его. Я постаралась не закатывать глаза, когда он вызывающе улыбнулся. Он попросил мое удостоверение, перекрикивая оглушительную музыку, но когда я его протянула, все, на чем я смогла сосредоточиться – его грубые, потные ладони, которыми он схватил меня. Я бросила ему пять долларов за вход, чтобы больше не прикасаться, и поспешила в бар. Мне определенно нужно было выпить после этого.
Как и многие другие городские бары, это место было мрачным и грязным. Он был обставлен в диком шизофреническом стиле, который лишь собирал пыль. Черно-белый кафельный пол хранил на себе, скапливающиеся десятилетиями, потертости от обуви и оборудования. Клуб был разделен на две части. Слева находился бар и столы, а справа – сцена и открытая площадка для толпы. У стены располагались несколько маленьких кабинок, которые были свободны. Небольшая группка преданных металлистов безумствовала перед сценой, бегая друг за другом в хороводе. Сторонним наблюдателям этот ритуал мог показаться ненормальным, но это всего лишь показуха. Хоровод не вредил никому. Это была старая, добрая бесшабашность. И не было ничего лучше, чем наблюдать за хорошим хороводом, чтобы моя кровь взыграла. Я шагнула к бару, не сводя взгляда с толпы.
Спустя несколько минут появился седой старик с волосами по пояс. На его обветренном лице сияла улыбка, глаза выдавали, что он, должно быть, забивал косяк в задней комнате.
— Привет, дорогуша! — нависнув над стойкой, крикнул он. — Что тебе предложить?
— Рюмку «Jameson» и пинту (прим.: пинта это стандартная порция пива, равная 0,5 л. «Jameson» – марка виски), — крикнула я, стараясь заглушить музыку.
Старик знаком показал мне: «хорошо». Увидев его загар и татуировки на руках, я почувствовала, что футболка «Металлика» с короткими рукавами, надетая на нем, была оригиналом из восьмидесятых. Я улыбнулась.
«Jameson» обжигал горло, пока я осматривалась в помещении, готовая разочароваться и напиться. Свет рядом со сценой стробировался (прим.: от греч. strobos – кружение, беспорядочное движение) и раскачивался, что мешало разглядеть хоть чье-то лицо. По крайней мере, до тех пор, пока группа не закончила и освещение не поменялось.
Старик бармен вернулся с моим пивом и улыбнулся. Я сделала большой глоток и осмотрела толпу. Группа была не плоха. Вероятно, молодые парни начинали на местной сцене, но что-то в них заводило толпу, выходя за рамки маленького андеграундного шоу. Это было шоу не для жителей пригорода, которые готовы были отдавать трехзначные суммы раз в пять лет за выступление Нила Даймонда. Это место было приютом преданных псов.
Я выпила уже половину своего пива, когда заметила его среди металлистов. На самом деле это чертовски удивительно, что я не заметила его в тот же миг, как открыла дверь в клуб. Говорите что угодно о репутации чувака или его музыке, но Ноа Харди был хорошо сложенным, привлекательным мужчиной, выделяющимся среди толпы. Словно волк среди преклоненных псов.
Ноа Харди, мировая рок-звезда. Плохиш. Сводивший с ума публику, влезающий в драки, распутный вокалист группы «CutUpAngels» был здесь, в десяти шагах от меня среди городской тусовки металлистов.
Свет плясал по его обнаженной груди и плечам, демонстрируя его татуировки, словно произведения искусства, показывающиеся из тьмы. Пот покрывал его кожу. Его светло-рыжие волосы и неопрятная бородка, твердые мускулы и точеная талия делали его похожим на великолепного безжалостного ирландского боксера. Словно он принадлежал к более жестокому, грубому веку.
Боже правый, он был самым ох*енным из всех, кого я когда-либо встречала.
Я не видела Ноа таким прежде. Конечно, я была на его выступления. Кто же на них не был? Но это было нечто иное. Я будто увидела его обнаженным. Пока он увлеченно кружился в хороводе с остальной хардкорной толпой, я чувствовала себя так, словно меня посвятили в другую, более личную жизнь Ноа Харди, о которой даже не подозревала.
Когда новости с фестиваля разошлись, люди стали строить догадки. Ноа имел статус добросовестного «прожигателя жизни», и большинство из них предположили, что он с остальными ребятами уехал на какой-нибудь солнечный курорт, чтобы переждать бурю. Но мне это казалось неправильным. Взгляды, которыми меня одарили, когда я высказала предположение вслух, почти сдержали меня. Но я все-таки настояла на своем и выпросила билет в Сиэттл. Мое нутро подсказывало мне, что в самые мрачные времена Ноа Харди поспешит домой. И я оказалась права.
Откуда мне было это известно?
Я пыталась не пялиться, но не могла отвести от него взгляд, пока он находился на площадке. Если кто-то в толпе и знал его, то не трогал или не обращал особого внимания. Как и все остальные в хороводе, он падал и поднимался с помощью других. Наблюдая за тем, как его сильное тело движется среди стробирующих лучей, слушая примитивный звук барабанов... мое сердце учащенно билось, как я того не ожидала. Беспокойство сменялось чем-то более жарким, и в этот момент я почувствовала себя моложе лет на десять.
Я осушила свой стакан в два больших глотка и тут же заказала вторую порцию. Я с усилием смогла отвести взгляд от толпы металлистов. Я постаралась рассмотреть ряды бутылок перед старым грязным зеркалом за баром. Попыталась сосчитать их, прочитать маленькие этикетки, все, что угодно, лишь бы не высматривать в толпе Ноа. Несмотря на его дурманящую сексуальность, я, черт возьми, должна делать свою работу. Я всю ночь искала его, и вот он здесь. Я не могла все испортить сейчас.
— Это наша, бл*ть, последняя песня, — крикнул в микрофон вокалист группы.
Дерьмо, ну конечно. Значит, у меня было всего две, может быть, три минуты, чтобы понять, как действовать дальше. У меня было несколько планов, но подобные вещи походили на зону боевых действий. Ты не знаешь, как поступить, пока просто не окажешься в центре событий. По слухам Ноа собирал новую группу. Это явный знак, что, благодаря новому скандалу с «CutUpAngels» покончено. План «А» состоял в том, чтобы представиться Ноа потенциальным кандидатом в группу.
