Профессор по вызову (СИ) - фон Беренготт Лючия (книги бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Глава 3
Птичкина разочаровала его еще до того, как открыла. Явно в номере, она зачем-то медлила, копалась за дверью, перешептываясь с кем-то по телефону и подсматривая в глазок. Неужели она настолько глупая, что не понимает, что ее и слышно, и видно, когда закрывает собой свет из комнаты? Это разочаровывало. Глупых женщин Максим Багинский не любил еще больше, чем макароны по-флотски с сосисками вместо мяса.
Однако же по-настоящему его настроение испортилось, когда дверь номера тридцать шесть отворилась, и мадмуазель Птичкина появилась на пороге.
Наверняка, фотография, которую прислал ему старина Шапошников, была хорошо отфильтрована, в добавок к густому слою штукатурки. Или чем там еще современные девушки улучшают свою внешность…
В любом случае, та замотанная в банный халат, завешанная волосами лохудра, что открыла ему дверь, подслеповато морщась и сонно позевывая, не имела ничего общего с загадочной восточной красавицей, гревшей ему сердце всю дорогу сюда.
Разница была столь значительной, что он даже засомневался — а пришел ли он по адресу? Переспросил ее фамилию и имя, и только после того, как девушка оторопело кивнула, позволил себе напроситься внутрь.
Огляделся по-быстрому — стандартный номер с двуспальной кроватью и маленьким диванчиком у окна, явно не самый дешевый. Значит, и в самом деле грант получила — по-другому студентке в Анталии не поселиться даже в феврале, пусть она трижды в магистратуре.
Однако, надо было приступать к делу — всё же он не развлекаться сюда пришел… Обернувшись, Максим Георгиевич скользнул взглядом по все еще застывшей у дверей печальной лохудре… и невольно опустил взгляд ниже — на ее обнаженные под коротким халатом ноги.
И вновь почувствовал воодушевление — ножки были… идеальны. Такие, как он их себе и представлял, пока шел сюда. Гладкие, ровные и такие длинные, что наверняка их хозяйка могла закрутить их друг вокруг друга, когда сидит.
О, как он обожал девиц, которые умеют закручивать ноги друг на друга! Как увидит такую фрю в аудитории, так и взгляда отвести не может…
Хорошее настроение возвращалось — хоть что-то во внешности магистрантки Птичкиной соответствовало образу на волшебной фотографии. Даже немного жарко стало в парадном костюме-тройке.
— Жарковато тут у вас, — признался он, с трудом отводя глаза от идеальных коленок. — Позволите снять пиджак?
Девушка моргнула, притягивая его взгляд к глазам, все еще наполовину закрытым волосами. Интересно, она когда-нибудь слышала о расческе? Как ее в конференц-панель брать, такую растрепуху? Не коленки же она будет выставлять напоказ, а лицо!
Это напомнило ему, что сам он пришел проверять ее мозги, а не коленки с лицом. Совсем с толку его сбил, этот Шапошников со своей фотографией!
Встряхнувшись, Максим Георгиевич стряхнул с плеч пиджак, небрежно бросил его на стул, заваленный какими-то ее шмотками, и мельком глянул в папку, куда записал на лист ее имя-отчество, чтобы не забыть.
— Итак, позвольте представиться, Маргарита… Николаевна? — он вопросительно поднял на нее глаза, дождался, пока она кивнет, подтверждая отчество, и продолжил, удивляясь ее скованности. Интересно, чем он привел ее в такое замешательство? — Насколько я понимаю, вы собираетесь завтра участвовать в общей конференц-панели начинающих антропологов. Я не ошибся?
Он снова поднял на нее взгляд. Девушка всё так же оцепенело кивнула. Отчего-то ему захотелось схватить ее за шиворот, поднять в воздух и как следует потрясти. Может тогда тормознутая лохудра сгинет, а из ее халата вывалится та самая горделивая красавица, к которой он летел, как мотылек на огонь? А то, если так будет продолжаться и дальше, Шапошников может забыть о своих планах проехаться верхом на ее докладе — каким бы он ни был, этот доклад.
— Да-да… я собираюсь… — наконец выдавила она, и это были ее первые реальные слова. Голос ее был немного хриплый, но приятный. Из тех, что называют «с сексуальной хрипотцой». Багинский снова подобрел.
— Могу ли я узнать, по какой теме подготовленный вами доклад? — он решил не сообщать ей деталей просьбы ее руководителя. Сначала надо узнать, достойна ли она занять место в его команде — пусть и временное.
— А… вы… вы кто такой? — в голосе ее отразилась некоторая неуверенность, словно она не могла понять, как себя вести с ним. Это было неудивительно, учитывая все обстоятельства.
И всё же Максим решил не раскрывать перед ней карты. Не захочет отчитываться перед ним как есть, по его легенде — ее дело. Он ведь выполнил своё обещание Шапошникову? Пошел к ней, как попросили? Пошел. Предложил изложить ему тему доклада, чтобы взвесить все за и против? Предложил. А всё остальное — нюансы.
— Меня зовут Максим, — ответил Багинский, чуть склоняя голову. — Для вас — Максим Георгиевич, доктор наук. Я отвечаю за отбор кандидатов на конкурс по определенному направлению антропологии. Главный приз — грант в размере пятидесяти тысяч рублей. Но ваша тема должна подойти под тематику конкурса. Очень… хорошо подойти. Плотно.
Ее глаза вдруг сверкнули под волосами — так ярко, что он вздрогнул. Ему даже показалось, что сквозь них, сквозь эти глаза, как через окно в темную ночь, на него глянула та самая восточная красавица с фотографии.
Девица слегка выпрямилась, плотно прижимаясь к стене спиной. Потом глотнула так громко, что он услышал, протянула руку и, не глядя, заперла входную дверь, повернув на ручке замок.
Он вдруг почувствовал легкий дискомфорт — будто только что был пересечен некий Рубикон, о котором ему не потрудились сообщить.
— Мне надо… сейчас… — прокашлявшись, сообщила Птичкина, убирая лохмы с лица. — Я сейчас… минуту подождите, профессор… Оденусь.
Ему показалось, что при слове «профессор» она покраснела, и это было настолько удивительно, что он даже забыл язвительно её поправить — мол, если вам до сих пор это неизвестно, мадмуазель, в русской академической традиции преподавателей называют по имени-отчеству, а не «профессор». Признаться, ему даже понравилось, как она произносит это слово — «профессор». И как краснеет, тоже понравилось.
Быстрой молнией девушка метнулась в ванную, по дороге прихватив свою дорожную сумку, всё ещё не распакованную. Багинский глубоко вздохнул — похоже, что это надолго. И, похоже, что бесполезно — безусловно, в ней есть изюминка, но вот не выглядит она как человек, который сможет достойно показать себя в его конференц-панели…
Он ведь не зря неделями корпел над отбором команды — его люди должны быть особенными, недюженные мозги должны прослеживаться в каждом их движении, в каждом слове и взгляде. Вот, к примеру, Толмачев Иван — молодой доцент с его кафедры, которого он возил с собой практически на все конференции. Часами может доклады читать, почти не подглядывая в записи! И так складно получается у него — публика с открытым ртом слушает. Или вот Юленька Белова, аспирантка с факультета прикладной социологии — выглядит как типичная инстаграмная принцесса — ресницы наклеенные, губы надутые, в глазах — пустота… Зато как рот откроет — все ахают, такая умница! Ходячая энциклопедия, ни дать ни взять… Да еще и аргументировать может так, что любого противника доведет до полной капитуляции.
Остальные в его команде, конечно, не столь эффектны, как эти двое, зато надежны — любой доклад, любой спор вывезут, на любой вопрос ответят, не стушуются. Ну и, конечно, послужной список у всех железный, не подкопаешься. Статьи в иностранных журналах, знание языков, оценки выше всех похвал…
Кстати, напомнил он себе — надо будет запросить оценки этой Птичкиной в деканате ее вуза… Или напрямую у Шапошникова. Вдруг у нее там четверка затесалась по какому-нибудь искусствоведению? Четверки ему не нужны от слова совсем… Мало того, крайне нежелательны.
Багинский уже было вытащил телефон — написать бывшему руководителю свою просьбу, но не успел. Прервав его ленивые размышления, дверь из ванной вдруг распахнулась — раньше, чем он рассчитывал. Не ожидая никакого подвоха, Максим Георгиевич медленно поднял глаза… и поперхнулся, чуть не прикусив собственный язык.
