Азарт среднего возраста - Берсенева Анна (книги хорошего качества TXT) 📗
– Да нет. Сдвинулось что-то.
– В смысле?
– В смысле, желания сместились. Чего-то я не того хочу.
Пашка обладал многими ценными качествами. Одним из них было умение не лезть в те области, в которых он не разбирался.
– Иваныч в Саяны приглашает, – сказал он. – На сибирского козерога поохотиться. Он в Большой шлем входит или как?
Большой шлем, состоящий из двенадцати горных баранов, считался более сложной добычей, чем даже Большая пятерка, и охотники гонялись за баранами по всем горам, где они только встречались. Александр уже открыл счет на Тянь-Шане и мечтал о венце Большого шлема, баране Марко Поло, который водился на Памире.
До сегодняшнего дня мечтал. А сегодня что-то сдвинулось в нем, сместилось, и желания его стали непонятны ему самому, а мечты тем более. Кажется, их просто не стало. И сегодня ли?..
– Пошли спать, Паш, – сказал Александр. – Первую ночь ведь не в засаде. Хоть на чистые простыни лечь.
– Это да, – согласился Пашка. – Иной раз думаешь, ну ее к бесу вообще, эту охоту. А потом вроде и жалко. Адреналин-то нужен. А где его брать?
Александр не мог с такой уверенностью сказать, что ему нужен адреналин; он не анализировал состав своей крови так подробно. Но что-то ему нужно было такое, что он находил именно в охоте. Это необъяснимое «что-то» было основой его жизни. И вот сегодня он остро почувствовал, как эта основа вдруг поколебалась.
А почему? Он не знал.
Глава 3
Ровно в два часа дня Александр вышел из офиса.
Если он был не в отъезде и днем не случалось срочных дел, он всегда ездил обедать домой. А если возникала необходимость встретиться с партнерами в ресторане, то назначал такие встречи не на обед, а на вечер, чтобы не лишать себя возможности пообедать дома.
Не то чтобы домашние обеды – это было святое. Но Александр помнил, как Вера, сестра, однажды сказала ему:
– Шебутной ты, Сашка, вечно куда-то рвешься. А детям твоим, между прочим, из-за этого повседневной устойчивости не хватает.
– И что я должен делать? – удивился он тогда.
– Заведи хоть какие-нибудь традиции, – посоветовала Вера. – Подарки под елочкой, рыбалка по воскресеньям, еще что-нибудь в этом духе.
В точности внять этому совету было невозможно. Подарки под елочкой Юля считала глупостью, а рыбалка… Александр мог бы брать сына не только на рыбалку, но и на охоту, хоть в ту же Африку, но Денис был таким яростным противником убийства живых существ, что ни о чем подобном лучше было при нем даже не заикаться. Когда Диньке было десять лет, он вообще заявил, что не будет есть мяса, потому что в нем заключено вещество боли и страха, и Александру стоило немалых усилий убедить сына в том, что без мяса у него не будет сил для спорта. Только спорт и решил дело – Денис не мог жить без тенниса.
Но большой теннис, в котором он делал уже серьезные успехи, требовал всех его сил и всего времени. А младшая, Дашка, занималась в театральной студии и училась в хорошей гимназии, где требования были высокими, и училась на «отлично»… И вообще, дети вступили как раз в тот возраст, пятнадцать и шестнадцать лет, когда их жизненные интересы были почти не связаны с домом.
Так что домашние обеды были не столько традицией, сколько привычкой. И еще данью Юлиной экономности, которую не мог поколебать никакой рост благосостояния. Каждый раз, когда Юля бывала с Александром в ресторане, она не уставала повторять, что приготовила бы то же самое дома, только в десять раз вкуснее и в двадцать раз дешевле. Сначала Александра это раздражало, а потом он перестал обращать на Юлины слова внимание. В конце концов, готовила она в самом деле вкусно. А ситуации, когда в ресторане надо было появиться именно с женой, а не с любой подходящей к случаю женщиной, были не так уж часты.
Но обедать он предпочитал все-таки не в ресторане. Заметив, что муж стал являться к обеду домой, Юля немедленно потребовала неукоснительной явки и от детей. Она умела ценить мужнино внимание.
Открыв дверь, Александр почувствовал густой запах борща и с удовольствием вдохнул поглубже, будоража и так уже разыгравшийся аппетит. Юля варила борщ по рецепту своей сестры и перед самой готовностью добавляла в него сало, растертое с чесноком. Оттого и умопомрачительный запах.
– Привет, пап.
Денис был уже дома – выглянул из своей комнаты. Утром, когда Александр уезжал на работу, сын еще спал: каникулы же. А потом, наверное, ушел на тренировку или еще по каким-нибудь своим делам, отцу неизвестным.
– Привет, – ответил Александр. – Как дела?
– Нормально.
– Как тренировки?
– О’кей. Давай быстрее пообедаем, – нетерпеливо сказал Денис. – Я на пять часов договорился.
– О чем?
– Ну, так… В кино.
Конечно, он собирался встретиться с девчонкой, иначе вряд ли говорил бы таким уклончивым тоном. Пока не начал заниматься спортом, Динька был смешной, нескладный и неуклюжий и ужасно этого стеснялся. Так что потом, когда он превратился в ладного и красивого парнишку, то даже не сразу понял, что девочки уже оказывают ему внимание. А как только понял, то стал использовать их внимание на полную катушку.
– А Дашка? – спросил Александр.
– Да дома, дома уже. По телефону болтает.
Денис чуть не вприпрыжку побежал в кухню, где Юля бренчала посудой, накрывая на стол.
Пять лет назад, когда Александр только что купил эту квартиру, жена завела было обычай обедать в комнате.
– Для чего хоромы такие? – возмущалась она. – Чтобы чадом кухонным дышать?
Но обычай так и не прижился, несмотря даже на Юлино редкостное упорство. И она перенесла обеды обратно в кухню, направив свою гигантскую энергию лишь на то, чтобы расширить ее и полностью перестроить. Теперь кухня приближалась по размеру к небольшому спортзалу, а вытяжка над плитой работала так, что ни о каком кухонном чаде и речи быть не могло.
– Саша, зови Дашку. – Не оборачиваясь от плиты, Юля услышала, что муж вошел в кухню. – Второй час на телефоне висит, безобразие какое. Денис, футболку белую сними, а то борщом заляпаешь.
– Может, мне вообще голым обедать? – возмутился Денис. – Или слюнявчик повязать?
Прежде чем Александр успел позвать дочь, она сама появилась в кухне.
В отличие от брата, который за два последних года вымахал чуть не под потолок и ростом сравнялся с отцом, Дашка была миниатюрна, как Дюймовочка. Внешностью она являла прямую противоположность обоим родителям и брату.
Дашка была обычной московской девчонкой, общительной, решительной, острой на язычок. Но, вне зависимости от характера, в ее облике необъяснимым образом запечатлелась та за душу берущая трепетность, которую Александр знал только в одной женщине – в маме. В те редкие минуты, когда Дашка не болтала, не смеялась, не спорила с Юлей или с братом, а думала о чем-нибудь своем, – при взгляде на нее у Александра сжималось сердце.
Но сейчас Дашка явно думала только о какой-нибудь животрепещущей ерунде, которую час с лишним обсуждала по телефону. В глазах ее от этого плясали чертики и никакой трепетности не было помину.
– Безобразие! – воскликнула Юля. – Отец обедать пришел, а она по телефону трещит! Все тебя ждать должны?
– Развели домострой! – фыркнула Дашка. – Могли и без меня начинать. Я все равно суп не буду.
– Слушать не хочу этих глупостей. Суп она не будет! Не хватало еще анорексию подхватить.
– Как ты себе это представляешь? – хмыкнул Денис. – Грипп подхватывают. А анорексия – это если Дашка после каждой еды два пальца в рот и в сортир начнет бегать.
– Вообще есть не буду! – завопила Дашка и стукнула брата по спине. – Мам, чего он гадости говорит?
Это была обычная домашняя возня, которой Александр дорожил. И какой мужчина с жизненным опытом, да еще с таким, как у него, не дорожил бы тем, что здоров, небеден и у него отличные дети?
– Сегодня с дизайнером разговаривала, – сказала Юля, когда борщ был разлит по тарелкам. Наверное, она ожидала, что муж спросит о содержании разговора. Но он молчал, и она продолжила сама: – Рассчитала его. – Александр промолчал и на это. – А зачем деньги зря выбрасывать? – не обращая внимания на отсутствие интереса с его стороны, объяснила Юля. – Минимализм, минимализм!.. Мне этот минимализм в молодости надоел. Бедненько, но чистенько.
