Долгий поцелуй на прощание - Рутледж Виктория (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Или, по крайней мере, так было в Дареме. Джайлс нахмурился. В Дареме, насколько он знал, на Кэт не производило впечатления все то, что, по ее убеждению, не стоило и рекламы. Она не имела ни малейшего представления о моде и не хотела его иметь; ей это было не нужно. У нее было странное инстинктивное чувство стиля. Не каждый надел бы такую одежду, которую носила Кэт в университете. Но она всегда выглядела как модель из журналов, хоть никогда их не читала. Даже Селина была поражена фотографией, вложенной в бумажник Джайлса: Кэт с облаком медно-золотистых волос и ясным взглядом зеленых глаз выглядела на ней «невероятно не от мира сего» (это слова Селины, не его, — для него Кэт была совершенно реальной). Это, казалось ему, позабавило бы Кэт, на которой тогда были резиновые сапоги (не вошли в кадр), а в объектив она смотрела так напряженно потому, что незадолго до этого потеряла одну из контактных линз.
На повороте вправо выстроилась длинная очередь машин, и Джайлс рассеянно переехал на центральную полосу, раздумывая над тем, куда бы повести Кэт поужинать. Половина мест, в которые можно было пойти с Селиной, показались бы слишком претенциозными в компании с Кэт. «Что неплохо», — заметил он про себя, нервно пощипывая волоски в носу и глядя на свое отражение в боковом зеркальце.
Кэт не была похожа на тех девушек, с которыми он встречался раньше, а встречался он со многими. В отличие от большинства из них, ее не впечатляла подарочная упаковка жизни или чего бы то ни было — скажем прямо. Джайлсу нравилось делать ей подарки, отчасти потому, что он хотел дарить ей разные вещи, — просто чтобы посмотреть, как она с ними поступит. Но главным образом потому, что она радовалась самому подарку, а не тому, что его откуда-то привезли. А больше всего Джайлсу нравилось, что с ним Кэт была такой же, как и с другими людьми.
Он знал, что Кэт не помнит их первой встречи в баре университета (во всяком случае, говорит, что не помнит). Он увидел ее, когда она систематически разбирала по косточкам вызывающе сексуального руководителя дискуссионного клуба колледжа. Кэт выпила уже пять больших кружек, но требовала еще (потрясающая способность поглощать пиво, была еще одним ее очаровательным достоинством). В ее передразниваниях Половой Гигант Дэйв представал в необычайно жалком виде. Но, к сожалению, по ее движениям было ясно: Кэт пора покинуть бар. Джайлс последовал за ней. А остальное уже принадлежало истории.
Джайлс увеличил скорость. Ну, почти истории. Кэт нужно было уговаривать. Чем больше он использовал привычные средства, тем больше она, как ему казалось, думала, что он хочет провести ее. По правде говоря, Джайлс иногда думал, что же она нашла в нем. Кэт была забавная, красивая, могла быть отчаянно грубой и умела делать массаж, от которого все его внутренности превращались в желе.
Но за пределами Дарема, по какой-то непонятной ему причине, Кэт замыкалась в себе, как черепаха, у которой изо рта дурно пахнет. Джайлс был реалистом. Его резюме могло заставить министра кабинета призадуматься — а не вернуться ли ему к рисованию акварельными красками? И Джайлс просто не мог понять, что заставляет Кэт вот так чахнуть. Она, несомненно, умна — оценки за выпускные экзамены у нее были лучше, чем у него, и ее команда выиграла в интеллектуальном шоу на местном телевидении. Но ей никогда не удастся блеснуть, если она и дальше будет сидеть в своей спальне в Стратфорде, пока все остальные делают карьеру. Если Кэт не проявит мужества и не примется вскорости за дело, хилые ростки ее амбиций вообще засохнут, и это будет печальная гибель больших возможностей. Не говоря уже о том, что такое личико просто не должно пропадать в библиотеках и за кофе.
Джайлс крепко сжал руль. Кэт была слишком незаурядна, чтоб всю жизнь тащиться позади всех, повторяя слова песенок из хит-парада. Ее нужно познакомить с Лондоном. И Лондон нужно познакомить с потрясающей Кэт Крэг. Так быстро и безболезненно, насколько это вообще возможно.
— Боже, Билли Уэйнрайт, клянусь, ты заплатишь за это! — Мег хватала ртом воздух, дыхание хрипело в ее старом высохшем горле.
Она беспомощно погрозила ему кулаком, а потом, широко раскрыв глаза, словно увидев саму Смерть, подходящую к ней, упала назад в сточную канаву.
— Билли! Ты… Ты… — слезы текли из глаз Нелли подобно серебряным ручейкам.
Билли Уэйнрайт грубо стряхнул малыша, вцепившегося в его руку.
— Она заслуживала смерти. Она была злобной старухой, — он вытер узловатые шахтерские руки о грубые рабочие штаны и сплюнул в грязь.
— Но, Билли Уэйнрайт, она была нашей матерью! — воскликнула Нелли, набожно крестясь.
Один из детей, вцепившихся в ее юбку, начал плакать.
Билли сплюнул еще раз, отвернулся и бросил камень в пробегающую собаку. Та взвизгнула.
«Абсолютная чепуха, — подумала Кэт, переворачивая страницу. — Я могла бы написать лучше. Почему они обращаются друг к другу по имени и фамилии, хотя они родственники? Наверняка в шахтерских городках где-то на севере общение не было таким официальным, даже, — она взглянула на кричащую надпись на обложке, — в „жестокие первые годы двадцатого века"».
— Я скажу тебе кое-что, — проскрипел он, рывком сажая Леандру, самую младшую в семействе, в повозку, на которой лежало все их имущество. — Она не была твоей матерью.
Фарфорово-гладкое кукольное личико Нелли сморщилось в замешательстве. Она откинула назад гриву золотых волос.
— Но я не понимаю, Билли. Как это может быть? Разве мы не копия нашего отца? У нас у всех золотые волосы — это ведь семейная черта Уэйнрайтов на протяжении многих поколений.
Билли сплюнул в грязь и перетащил еще одну девочку в повозку. Малышка начала всхлипывать, словно испуганная корова.
— Прекрати настраиваться, Лиза-Мария, — проворчал он, отвешивая ей оплеуху.
«Теперь это определенно выдумано, — подумала Кэт презрительно. — «Настраиваться»? Помилуйте. — Она перевернула страницу и сместила центр тяжести с одной затекшей ягодицы на другую. — Боже. Страница сто двадцать шесть, и ни малейших признаков дорожной дурноты», — изумилась Кэт.
— Не кричи на нее. Она всего лишь ребенок. — Нелли протиснулась между пятью другими сестрами и покрасневшим от гнева братом.
Билли повернулся к ней. Его лицо было искажено злобой, шрам отчетливо проступал на фоне яркого золота волос.
— Да, наша мать, наша настоящая мать, была почти ребенком, когда родила нас! Ах, можешь теперь изображать из себя жертву, моя Нелли! Неужели ты никогда не задумывалась, почему твои ручки так белы и нежны и от кого достался тебе ангельский голосок? Точно не от таких, как Мег Уэйнрайт, вот что я тебе скажу!
«Кто бы это мог быть?» — невольно подумала Кэт. Почти все остальные женщины детородного возраста в деревне были глухи, уродливы или, по общему признанию, ведьмы. Не назревает ли какой-нибудь колоссальный подвох? Может, тут речь пойдет об инцесте или о том, как хозяин изнасиловал служанку? Впереди было еще примерно двести страниц, и, вероятно, угрюмый Билли и сияющая Нелли в конце узнают, что соединены давно забытым кровным родством. Если они в конце концов не уступят соблазну собственной золотистой плоти — конечно, предварительно ради удобства выяснив, что они не настоящие брат и сестра.
Кэт быстро просмотрела текст на задней стороне обложки в надежде выяснить, будет ли инцест, но так этого и не узнала. В конце каждого предложения было больше точек, чем в азбуке Морзе. Да и вся книга изобиловала тире и многоточиями.
Тем не менее миля за милей пролетали мимо, батарейки в плеере и не собирались садиться, а Кэт ухитрилась снять одни джинсы и натянуть другие, не думая ни о сигналящих машинах, ни о встрече с легендарной сестрой Джайлса.
