Виннипегская Стена и я (ЛП) - Запата Мариана (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Он точно специально посмотрел мне в глаза, добавляя последнюю фразу, но я не приняла это на свой счет.
— Стирка, расписание... — он продолжал перечислять все больше заданий, который я добавляла в мысленный список. — У меня есть сосед. Мы говорили об этом, и если ты не против, он может просить иногда готовить и ему. Он заплатит тебе дополнительно, если ты решишь этим заняться.
Дополнительные деньги? Я никогда не отказываюсь от дополнительных денег. Если только не просят сделать минет.
— Есть вопросы? — спросил мой новый босс.
Я смогла лишь покачать головой. Все, что он сказал, было обычным делом для должности, на которую я устроилась, и я, возможно, была слишком занята, пялясь на него, чтобы сказать что-то еще. Я никогда лично не встречала профессионального футболиста, хотя в колледже я дружила с несколькими парнями, которые играли за нашу колледж. Тогда я даже не думала, что люди могут быть такими большими, так что мне придется попытаться выяснить, сколько Эйдену приходилось есть, чтобы при такой диете получать калории, в которых он нуждался.
Взгляд карих глаз скользнул по моему лицу и плечам, прежде чем вернуться к глазам. Это жесткое, безжалостное лицо смотрело прямо на меня.
— Ты не много разговариваешь, не так ли?
Я улыбнулась ему маленькой улыбкой и приподняла плечо. Я не была болтушкой, но никто не сказал бы, что я застенчива или молчалива. Плюс, я не хотела ничего испортить, пока не поняла, чего он хочет, и что ему нужно от меня как от ассистента.
Оглядываясь назад, я не уверена, что это было отличное первое впечатление, а не неудача. Да и я не могла вернуть все назад и сделать все по-новому.
Все, что сделал Эйден, мой новый босс, слегка опустил подбородок вниз, что, как я узнала позже, было его версией кивка.
— Хорошо.
За последние два года ситуация немного изменилась.
Наши деловые отношения развились до того, что я перестала называть Эйдена «сэр» и использовала больше двух слов, когда разговаривала с ним.
Я узнала об Эйдене все, что только можно, учитывая, что вытягивание из него личной информацию похоже на выдергивание зуба. Я могла сказать, сколько ему лет, сколько денег на его банковском счету, от каких специй он кривится, какой бренд нижнего белья предпочитает. Знала его любимые блюда, размер обуви, какие цвета отказывается надевать и даже какую категорию порно смотрит. И я знала, что первое, что он хочет сделать, когда у него появится больше времени, это завести собаку — не семью. Он хотел собаку.
Но это то, что мог узнать сталкер или кто-то с любовью к слежке. Он держался за подробности своей жизни своими обеими руками размером с тарелки. У меня складывалось ощущение, что количество того, что я о нем не знаю, займет меня до конца моей жизни, если я попытаюсь вытянуть их из него.
Я пыталась быть дружелюбной, как только поняла, что он не станет Невероятным Халком из-за моих вопросов, но все было напрасно. За последние два года он ни разу не улыбнулся мне в ответ, каждый мой вопрос «Как дела?» остался без ответа. Кроме его знаменитого взгляда, от которого мои воображаемые волосы на затылке вставали дыбом, был еще этот почти самодовольный тон, который он иногда использовал, просто чтобы нарваться на надирание задницы... от кого-то, кто намного больше меня.
Наши роли босса и подчиненного становились все более и более выраженными. Я заботилась о нем так сильно, как только могла заботиться о ком-то, кого видела минимум пять дней в неделю, о ком я заботилась ради выживания, но кто обращался со мной, как с маленькой противной сестренкой, которую он предпочел бы не иметь. Два года я была не против выполнять обязанности, которые мне не очень нравились, но готовить, отвечать на письма и заниматься всем тем, что касается его фанатов, были моими любимыми занятиями в работе ассистента.
И это была одна из причин, почему я продолжала отговаривать себя от разговора с ним. Когда я проверяла его страничку на «Фэйсбуке» или в «Твиттере», то видела посты, которые добавляли его фанаты, и это вызывало у меня смех. С некоторыми из них я познакомилась за годы интернет-общения, и было легко забыть, что работать на него не так уж и плохо.
Это не самая худшая работа в мире, совсем нет. Моя зарплата была более чем достойной, рабочие часы тоже хорошие... и, по словам почти каждой женщины, которая узнавала, на кого я работаю, «у меня самый сексуальный босс во всем мире». Так что так. Если я и застряла с человеком, на которого мне приходилось смотреть, пусть это будет кто-то с телом и лицом, которые заставят устыдиться моделей, используемых мной для оформления книжных обложек.
Но в жизни бывает что-то, что ты не можешь сделать, пока не выйдешь из своей зоны комфорта и не рискнешь, и работа на себя — одна из таких вещей.
Именно поэтому я не могла пройти через это и сказать Эйдену «Сайонара, Здоровяк» восемью разными способами, которые мне советовал мой мозг. (Примеч. Сайонара — в переводе с японского «прощай»).
Я нервничала. Уходить с хорошо оплачиваемой работы — стабильной, пока у Эйдена есть карьера — было страшно. Но это оправдание уже устарело.
Мы с Эйденом не были лучшими друзьями, и, конечно, не были близки. Опять же, почему бы нам быть таковыми? У этого мужчины было, вероятно, всего три человека, с которыми он проводил время, когда отрывался от тренировок и игр. Отпуск? Он его не брал. Я даже не думаю, что он знает, что это такое.
У него в доме не было фотографий семьи или друзей. Вся его жизнь крутилась вокруг футбола. Он был центром его вселенной.
В великой жизненной схеме Эйдена Грэйвса я была никем. Мы просто мирились друг с другом. Только и всего. Ему нужен был ассистент, а мне нужна была работа. Он говорил, чего хочет от меня, а я это делала, независимо от того, согласна была с этим или нет. Время от времени я безуспешно пыталась изменить его мнение, но глубоко в подсознании я никогда не забывала о том, насколько бессмысленно мое мнение для него.
Прежде чем сдаться, можно некоторое время пытаться быть дружелюбной с кем-то, кто безразлично закрывается. Это была работа, ни больше, ни меньше. Поэтому я так сильно стремилась достичь момента, когда стану начальницей самой себе и буду работать с людьми, которые оценят мою тяжелую работу.
Но я все еще здесь, занимаюсь тем, что сводит меня с ума, и откладываю свои мечты все дальше, и дальше, и дальше...
Какого черта я делаю?
— Единственный человек, которого ты подводишь, это ты, — сказала мне Диана в последний раз, когда мы разговаривали.
Она спросила, сообщила ли я, наконец, Эйдену, что ухожу, и я сказала ей правду — еще нет.
От этого комментария у меня в животе скрутилось в комок чувство вины. Единственный человек, которому я делаю больно, — это я сама. Я знаю, мне надо сказать Эйдену. Никто не сделает этого за меня; я хорошо в этом осведомлена. Но...
Хорошо, нет никакого «но». Что, если я провалюсь и прогорю, когда окажусь предоставлена сама по себе?
«Я все спланировала и построила свой бизнес, так что проблемы быть не должно», — напомнила я себе, наблюдая, как ест Эйден. Я знала, что делала. У меня отложены деньги. Я была хороша в том, что делала, и я любила этим заниматься.
У меня все будет хорошо.
Я буду в порядке.
Так чего я жду? Раньше каждый раз, когда я думала о том, чтобы сказать все Эйдену, никак не находился идеальный момент. Он только выздоровел и начал снова тренироваться после травмы, и казалось, что неправильно скидывать на него эту новость. Мне казалось, что я бросаю его, когда он едва встал на ноги. Потом мы сразу уехали в Колорадо, где он тренировался в тишине и спокойствии. В другой раз причиной не сказать было то, что тот день был не пятница. Или у него был плохой день. Или... что угодно. Всегда было что-то. Всегда.
Я не оставалась, потому что влюблена в него или что-то вроде того. Может быть, в какой-то момент, сразу после того, как я начала на него работать, он мне очень нравился, но его холодное отношение не позволило моему сердцу сделать нечто безумное. Да я и не ожидала, что Эйден вдруг посмотрит на меня и подумает, что я самый потрясающий человек в его жизни.
