Снегурочка напрокат (СИ) - Михалина Юлия (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
- Даниил. - Кивнув, мужчина присел на корточки рядом с ребенком, которая так и стояла, уткнув веки в пол. Протягивая раскрытую ладонь, ласково прошептал: - Ну, привет, заяц.
- Привет. - Нехотя отозвалась девочка, сверкнув в сторону мужчины черными глазами-бусинками, обрамленными пушистыми ресницами. Но руку не подала.
Такая хмурая, серьезная. При этом настоящая красавица. Очень похожая на собственную мать, Леру. Не одной внешностью, грозящуюся вместе с взрослением сводить с ума мужчин, но и норовистым и непокорным характером. Как его однажды свела с ума Линина мать. Вскружила голову, влюбила, а потом ушла на поиски лучшей жизни, забрав годовалую дочь, взамен оставив горечь и сожаления о не сбывшемся...
Прошло около полугода, когда Ставицкий последний раз видел дочку. Уже тогда Лина восприняла приезд отца без особого энтузиазма, невзирая на кучу подарков, которые привез по случаю её пятилетия.
Даниилу вспомнилось, что тогда не удосужилась развернуть подарочную упаковку, бросив коробку в кучу подобных, подаренных состоятельными друзьями матери. Мужчина отлично понимал, что иного отношения к себе не заслуживает. Но с тем догадывался, что в подобной ситуации не обошлось без Леры. Да и факт, что летать на другой континент хоть раз в месяц не представлялось возможным, сыграл роль.
Чем взрослее становилась Эллина, тем настойчивее бывшая жена убеждала ту, какой плохой у них папа - интересуется исключительно собственным бизнесом, а чем живет родная дочка ему безразлично. Всё хотела, чтобы отцом признавала нового мужа. Почти как годами пятью ранее сама обвиняла Даниила в несостоятельности и слабом характере, не позволяющем добиться большего, чем на тот момент имел. Но смеет ли упрекать в чем-то Леру? Как известно, о мертвых либо хорошо, либо никак.
- Я теперь буду с тобой жить? - Картавя, но без малейшего акцента, наивно предположила Лина.
Даниил мысленно поблагодарил Леру, что, сбежав в Америку строить карьеру модели, отыскала для дочери русскоязычную няню и наравне с английским, прививала знание русского.
- Да, заяц. - Согласно кивнул Ставицкий.
- А мама? - Поднимая голову к Нине Анатольевне. - Ты говорила, что она на небе. Она больше не вернется?
- Линочка... Нет, мама не вернется. - Неловко замявшись, женщина осторожно пояснила, показывая пальцем куда-то вверх: - Но она будет всегда наблюдать за тобой оттуда.
- Я тоже хочу туда. - Прячась за няню, пролепетала Эллина. - К маме, на небо.
Мужчина умом понимал, что дочь не соображает, о чем говорит, но сердце болезненно сжималось от страшного признания. Впервые за длительный период. Выходит, малышке лучше где угодно, но не с ним. Но чему удивляться? Лера права - он отвратительный отец.
- Заяц, не говори так. - Пытаясь притянуть Лину к себе, умоляюще проговорил Даниил. - Ты мне здесь нужна.
Нехотя позволив взять себя на руки, малышка насупилась пуще прежнего, стараясь не смотреть на Ставицкого.
- Не обращайте внимания. - Осторожно подала голос Нина Анатольевна. - Она не до конца понимает, что случилось с Лерой. Ей нужно немного привыкнуть. Всё образуется. Я останусь в стране, пока Линочка не адаптируется.
- Хорошо. - Оглянувшись по сторонам, Даниил уточнил, махнув на чемоданчик в руках женщины: - Это всё вещи?
- Да, мы взяли необходимое.
- Тогда поехали. - Забирая чемодан, с дочкой на руках, Ставицкий направился к выходу из аэропорта.
Слушать слова утешений не собирался. Внимать советам, пускай и не чужой для Лины женщины тоже. Это его дочь и сам в состоянии наладить отношения, чего бы ни стоило.
Похоже, налаживать придется очень и очень долго. Всю дорогу до дома Эллина молчала, уткнувшись в боковое стекло, и безжизненно рассматривала проплывающие панорамы. Любые попытки завести разговор ограничивались короткими «да», «нет», «наверное». Нина Анатольевна пожимала плечами, а Ставицкий раздумывал, что придется сделать, чтобы сблизиться с девочкой. Кроме Леры она никого не воспринимает всерьез, а Леру, к сожалению, не вернуть...
Даниил с грустью вспомнил, как меньше месяца назад после очередной деловой встречи раздался телефонный звонок с Америки. Приготовившись выслушать очередную порцию возмущений от бывшей, с удивлением услышал голос нянечки Лины. Меж всхлипами и невнятными бормотаниями едва различил фразу, перевернувшую всё - Валерия вместе со своим новым мужем разбилась в автокатастрофе. Насмерть.
Для Ставицкого это стало настоящим ударом. Пускай Лера давно в прошлом, их связывала общая дочь, и она оставалась нечужим человеком. Вылететь на похороны не получилось - срок американской визы «своевременно» закончился. А чтобы продлить, даже с его связями и возможностями, требовалось время, которого на тот момент не было.
Одно тогда понимал точно - у Лины есть отец, который обязан о ней позаботиться. Сразу начал заниматься оформлением необходимых для возвращения на родину документов. Целый месяц жил, как на пороховой бочке. Всё боялся, что что-то пойдет не так и дочь останется одна в чужой стране.
Но вот Эллина здесь. Стало легче? Не особо.
Даниил страшно боялся, что дочке не понравится у него. Последние дни, закончив с документами, обустраивал для девочки детскую, скупая всё понравившиеся и относительно симпатичные игрушки и вещи, попадавшиеся на пути. Очень не хотелось, чтобы она после большого американского дома, в скромной квартире высотки чувствовала в чем-то недостаток. Но судя по тому, с каким удивлением дочка переступила порог квартиры, все равно ощутила нечто подобное.
- Это мой новый дом? - Оглянувшись к няне, уточнила малышка.
- Заяц, идем, я тебе кое-что покажу. - Поднимая дочь на руки, Ставицкий не разуваясь направился к некогда гостевой, а теперь комнате Лины.
Торжественно отворил дверь, как казалось, настоящего рая для маленькой принцессы. Справа у стены располагалась детская кровать, отделанная под взрослую - с красивым резным изголовьем и невесомым светло-розовым балдахином. Напротив - небольшое трюмо с зеркалом и шкафчики для вещей; у окна - письменный столик с ноутбуком; рядом - диванчик. Светлые пастельные тона, фактурные натуральные ткани с цветочными принтами, куча игрушек...
- Нравится? - Улыбнувшись дочке, с надеждой поинтересовался Даниил.
Пытаясь представить себя на месте Лины, был уверен, что та должна сразу завизжать от восторга. Но ни сразу, ни через несколько минут молчания, восторга не последовало.
Заерзав на его руках, девочка укоряющее пробубнила:
- Я думала здесь хотя бы ёлка есть.
Ставицкий нахмурился, не представляя что ответить на данное замечание и нужно ли что-то отвечать. Учитывая, что Лина сама поспешила перевести тему:
- Можно я слезу?
Даниил без слов опустил дочь на пол. Она, деловито осмотревшись по сторонам, прошла к диванчику. Плюхнувшись на него, сложила руки на груди и уставилась бессмысленным взглядом в одну точку, явно ненастроенная на разговор.
- Даниил Алексеевич, можно Вас? - Легонько прикоснувшись к плечу, позвала Нина Анатольевна.
Оставив дочку привыкать к новому дому, мужчина прошагал в гостиную, растерянно растирая лицо. Прошло меньше часа как Эллина с ним, а уже не знал, о чем с ней говорить и как налаживать отношения. Предполагая, что будет нелегко, не догадывался, что настолько.
- Даниил Алексеевич, Вам, правда, нужно как-то квартиру украсить, ёлку поставить, гирлянд навешать. - Подметила женщина. - В Нью-Йорке сейчас празднования в разгаре, завтра католическое Рождество. Лера всегда его отмечала, Лина привыкла к этому.
- Ёлку? - Присев на угол дивана, ошарашенно переспросил Ставицкий.
Он не хотел ставить ёлку. Он возненавидел Новый год и всё, что с ним связано, когда ровно четыре года назад остался без семьи и до этого момента не собирался чего-то менять.
- Да, ёлку. - Повторяла Нина Анатольевна. - Я вижу у Вас и так с Линочкой натянутые отношения. Она не простит, если еще и праздника её лишите. Мне кажется, это единственный способ не просто наладить с ней отношения, но и вернуть девочку к жизни. Она совсем маленькая, ей жизни радоваться, а не на небеса проситься. Думаю, Лера предпочла бы видеть её здесь, счастливой...
