Никто об этом не узнает (СИ) - Навьер Рита (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Алёна не выдержала и спросила:
— Почему вы всё время на меня так смотрите?
Однако этот тип не удосужился ответить, но хоть взгляд свой сверлящий отвёл. Потом ненадолго уединился вместе с директрисой в её кабинете, а когда вышел, сообщил Алёне — не позвал, не предложил, а именно довёл до сведения, — что они едут в город, в одно место.
Детский дом находился почти в ста километрах от города, но не расстояние смущало Алёну, а неизвестность. Зачем её куда-то понадобилось везти? Почему нельзя всё толком объяснить? Почему вообще последнее время такой ажиотаж?
Впрочем, это она как раз понимала. И уже тысячу раз пожалела о том, что сболтнула подругам про отца. Но куда же всё-таки её везут? Что это за «одно место»? Пытать её там хотя бы не будут? Руслан Глушко заверил директрису, что вечером вернёт воспитанницу в целости и сохранности — только это мало-мальски и успокаивало.
Полтора часа в дороге тянулись в полном молчании. То есть Глушко несколько раз говорил по телефону, но с ней за всё время не обмолвился ни словом.
Алёне вообще казалось, что этот тип относится к ней настолько свысока, что ещё чуть-чуть и можно говорить о презрении. Оттого сидела она, как на иголках, пока не въехали в город, а там уж, прильнув к окну, забыла о чванливом Глушко, о своих сомнениях и беспокойстве. Если уж ей райцентр — стотысячный городишко — казался после родной деревни мегаполисом, то что говорить теперь?
Она заворожено смотрела на ажурные фасады зданий и вензеля чугунных ограждений, на стеклянные небоскрёбы и квадратные кусты, растущие как по линеечке, на пёстрые клумбы и диковинные фигуры из земли и травы, на нескончаемый поток красивых машин и людскую толпу. Город, красивый, огромный и чуждый, с его кипящей энергией, суетой и целеустремлённостью, пленил её и в то же время вызывал безотчётный ужас. Алёна порадовалась, что сидит сейчас в салоне автомобиля, потому что даже глядя из окна на эти оживлённые улицы, она чувствовала головокружение. А окажись сейчас там, среди этого бурлящего движения, и вовсе бы наверняка запаниковала.
Джип Глушко вскоре свернул во дворы и принялся петлять весьма ловко для своих габаритов, пока, наконец, не остановился у двухэтажного белого здания. Над стеклянными дверями в лучах сентябрьского солнца блестели золотом вычурные буквы. Щурясь, Алёна прочитала: Медиал.
«Одним местом» оказалась частная клиника, и их там уже поджидали. Ей предложили надеть бахилы, а затем препроводили в лабораторию, слепящую своей белизной и оттого неуютную. Алёна поёжилась. Медсестра заверила, что бояться нечего, попросила открыть рот и мазнула ватной палочкой по внутренней стороне щеки.
— Вот и всё, — улыбнулась она.
— А что это? Зачем? — спросила Алёна.
— Эмм… Тебе не сказали? Это анализ ДНК.
И вот тут она заволновалась по-настоящему. Нет, сначала слегка обиделась, но потом рассудила: ведь, в общем-то, любая могла бы назваться его дочерью. Откуда ему знать правду? Тем более такой важный человек.
А потом вдруг закралось сомнение: а если мать что-нибудь напутала? Она же такие порой небылицы несла, особенно спьяну. Что если и тут насочиняла? И это всплывёт! И все будут считать, что Алёна намеренно соврала. Каким же посмешищем тогда она себя выставит! Как же она тогда опозорится! Причём не только среди своих, ведь эта новость мелькала повсюду.
— А когда будут результаты? — вмиг осипшим голосом спросила она.
— Через два дня, — ответила медсестра, ненавязчиво выпроваживая её из лаборатории.
На обратном пути Руслан Глушко изволил всё же один раз к ней обратиться. Спросил, не хочет ли она есть. Алёна торопливо мотнула головой. Обед она, конечно, пропустила, и неизвестно успеет ли на ужин, но навязчивый страх, что все эти разговоры про отца окажутся выдумкой матери, напрочь отбил аппетит.
Не два — четыре дня она томилась и переживала. Потом её вызвала к себе директриса и огорошила:
— Дмитрий Николаевич Явницкий забирает тебя. Вот решит все бумажные дела и приедет за тобой. Поздравляю!
Алёна шла по пустому коридору — все были на занятиях, — прокручивала раз за разом в уме слова директрисы и никак не могла в них поверить.
Отец забирает её себе! Это же немыслимо! Невероятно! Она вдруг бухнулась у стены на корточки и расплакалась. Зажимала рот ладонями, а слёзы текли и текли. Ну тогда её хоть никто не видел. А вот на другой день, когда увидала ролик в ютубе с выступлением отца, разревелась при всех.
Пацаны смеялись над ней, но не зло. Просто не знали, как ещё реагировать. Девчонки утешали, шипели на пацанов, мечтательно вздыхали и фантазировали вслух о её будущей жизни.
— Ты только нас не забывай! — просили.
В тот день, когда за ней должен был приехать отец (накануне директрисе позвонили, и та торжественно передала счастливую весть), Алёна места себе не находила: с самого утра металась бесцельно, на часы то и дело смотрела, не могла усидеть и пяти минут. Не пошла на обед — вдруг именно в этот момент он приедет. Часов с двух не отлипала от окна.
Пацаны-идиоты потешались: «Передумал!». А она и сама этого панически боялась, потому что знала — не переживёт. Хотя переживёт, конечно, но весь вопрос — как.
Когда уж Алёна совсем отчаялась и теперь уже без всякой надежды взирала, глотая слёзы, сквозь оконное стекло на темнеющий двор, раздалось вдруг оглушительное и радостное, как залп фейерверка, как победный клич:
— Алёнка! Рубцова! Приехали! За тобой приехали!
Вытирая мокрые щёки рукавом, она припустила со всех ног на лестницу.
— Куда ты? А вещи!
От волнения она позабыла про сумки, которые собрала ещё вчера вечером. Ладно сумки, она едва не умчалась, ни с кем не попрощавшись. Хорошо, вовремя опомнилась.
Девчонки вызвались проводить, помочь с сумками, хотя сами явно сгорали от любопытства. Но в припаркованной чёрной машине, сразу видно — дорогой, хотя Алёна и не разбиралась в автомобилях, её ждал вовсе не отец, а незнакомый мужчина.
— А где…? — она растерялась.
Сказать «папа» язык не поворачивался, а называть его Дмитрием Николаевичем тоже не хотелось. Но мужчина понял и без уточнений.
— Дома ждёт, — ответил коротко и открыл багажник для сумок и пакетов.
Алёна слегка расстроилась — она-то ждала, что отец сам за ней приедет, сто раз в уме рисовала эту их встречу, мечтала, что и ему не терпится… А с другой стороны, он ведь такой занятой человек, столько у него важных дел. И вообще, водитель же сказал — дома ждёт. Вот что главное — ждёт…
Только тронулись, водитель сразу отзвонился, отчитался.
Значит, отец действительно её ждёт! Сердце лихорадочно забилось в предвкушении.
Алёне до сих пор никак не верилось, что у неё теперь будет настоящая семья, дом, отец и даже два брата — последнее она выяснила в интернете, и даже фотографии их нашла.
Один, помладше, чудо как хорош! Такой славный, милый. Ангелочек просто. Девчонки сразу подметили сходство между ним и Алёной. Глаза, сказали, у вас одинаковые.
А вот второй… он был совсем другой. Красивый, конечно, даже очень. Алёна таких красивых вживую и не встречала. Только в кино или в журналах. Правда, девчонки с уверенностью заявили, что его отфотошопили. Может, и так. Но ведь из Квазимодо Аполлона тоже не слепишь. А главное, даже не сама по себе его внешность так цепляла. Было в нём что-то невыразимое, западающее в душу. Может, взгляд? На всех фотографиях, даже там, где он улыбался, глаза его оставались полны острого, болезненного отчаяния и обречённости, но не глухой и мрачной, а какой-то сумасбродной, беспечно-фатальной. Откуда такое у парня, которому с детства всё дано на блюдечке? И на лице вон явственная печать дерзости, непримиримости, даже нет — стремления делать всё наперекор, невзирая ни на какие последствия. Такая вот адская, разрушительная смесь всегда либо притягивает, либо отталкивает, но не оставляет равнодушным, каким-то неведомым образом задевая за живое.
Девчонки вздыхали: «Красавчик! Познакомишь потом?».
