Бойтесь напуганных женщин - Кондрашова Лариса (книга регистрации .TXT) 📗
– Не дрейфь, Титова, прорвемся! Ты молодая женщина, у тебя масса энергии, и я нашел ей применение.
– Но ведь я художница, – опять попыталась возразить она. – Я привыкла работать в одиночестве и людьми руководить совершенно не умею.
– Так привыкай, – ничуть не смутился от ее откровенности директор. – Сначала потренируешься на камнях, а потом и к людям перейдешь.
Он снова рассмеялся. Чувствовалось, веселье из него сегодня так и прет. С чего бы?
– А в процессе дегустации ты с народом так сдружишься – водой не разольешь! Еще мне спасибо скажешь.
– Спасибо!
– Рано, Тонечка, рано... Но затея твоя мне нравится.
– Да это, откровенно говоря, вовсе не моя затея! – сказала Тоня.
– Еще лучше! У тебя отличная подруга. Она не только нашла для тебя хорошее дело, но и не стала упоминать свое авторство. Помяни мое слово: прославишься ты на весь край не своим мастерством художника, а именно музеем и дегустационным залом!
На комплимент его высказывание совсем не походило, потому Тоня не отозвалась, а продолжала посматривать по сторонам, в очередной раз отмечая, как красива местная природа. От одного любования ею человек должен стать долгожителем, потому что цивилизация здесь почти не оказывает на него своего разрушающего действия...
Водитель у директора совхоза был опытный. Да и стал бы разве Леонид Петрович ездить с другим? Тоня видела со своего места его волосатые жилистые руки, которые не вцеплялись в баранку и даже не держали ее, а касались. И машина слушалась этих касаний, и лезла, и ползла, как пес-вожак в упряжке, повинуясь окрику каюра.
Вначале они поднимались вверх по какой-то узкой грунтовой дороге, потом долго ехали вниз и, наконец, остановились у небольшой горной речушки, которая вытекала как будто из дыры в скале.
– Где же ваша Плачущая девушка? – поинтересовался Лавр, украдкой разминаясь.
В машине он ехал, стараясь не касаться Тони и оттого неудобно скособочившись, потому что чувствовал ее напряжение и не мог понять, что с ней происходит. Неужели он ей так неприятен? Или она чего-то боится?
– Да вот же она! – Директор подвел Лавра с Тоней к какому-то камню, не сразу увиденному ими – его скрывал торчащий из скалы куст.
Собственно, девушкой этот камень можно было назвать с большой натяжкой, но главное, что удивляло, – там, где предположительно было лицо, по камню бежали тонкие струйки воды. Один из ручейков, которые во множестве стекали со скалы, падал прямо на старый корень, торчащий из скалы, и далее скатывался на голову «девушки».
– Да, здесь можно немного поработать резцом, и тогда черты лица проступят более отчетливо, – сказала Тоня мужчинам.
– И ты сможешь это сделать? – заинтересовался директор.
– Смогу, конечно, отчего не смочь, – кивнула Тоня, – потом надо места сколов немного состарить, и фигура будет что надо!
– Чувствую, Титова, что вместе с тобой прославлюсь и я, – потер руки Леонид Петрович.
– Можно подумать, вас с вашим виноматериалом кто-нибудь не знает, – хмыкнула Тоня.
– Минуточку, господа, – не слишком вежливо прервал их Лавр, – но тогда фигура эта уже не будет Плачущей девушкой, не так ли?
– Не так! – Директор подхватил его под руку и подвел ближе к фигуре. – Я уже все продумал. Мы проведем к этой природной скульптуре небольшую водяную трубку, из которой вода так же будет капать на голову и струиться по лицу. Более того, с помощью Антонины Сергеевны мы еще больше увеличим ее сходство с девушкой... Как ты думаешь, двести рублей за вход в сад камней будет не слишком дорого?
– Включая дегустацию? – уточнила Тоня.
– Да ладно, уж и пошутить нельзя!.. Я думаю, рублей пятьдесят. Чтобы хоть частично оправдать затраты...
– Какие затраты? – поинтересовалась Тоня. – Оплату моего скромного труда?
– А доставку, – разгорячился директор, – а кран, а площадку, на которую мы вывезли уже пять машин гравия?! Представляю, каких трудов будет стоить доставка остальных камней. Вряд ли они лежат возле дороги и их можно вывезти без помощи автокрана...
– Если совхозу это невыгодно, тогда зачем и затеваться?.. – фыркнула Тоня.
– Не то чтобы совсем невыгодно. Этот, как его, пиар еще никому не повредил.
– Все равно не понимаю, зачем вам пиар? – продолжала допытываться Тоня.
– Не государственные мозги у вас, сударыня. Представь, сегодня губернатор края небось и не знает, где находится наш поселок, правильно? И если обращаться к нему с какими-то своими проблемами, может и отказать. А так... Кто прославляет край, куда едут толпы туристов, где культурная жизнь бьет ключом, тем и помогать надо...
– Ну уж и ключом!
– До чего же ты вредная женщина, Титова! Недаром наши мужички-холостячки тебя боятся. Ходят вокруг, облизываются, а ближе подойти боятся...
Тоня могла бы сказать, что некоторые таки осмелились, подошли, но тут же подумала, что говорить о таком, конечно же, постесняется. Так и будет жить и в каждом мужчине видеть потенциального насильника.
Лавр с новым интересом взглянул на нее.
– Так что, сможем мы ее погрузить? – ворвался в мысли Тони голос Леонида Петровича.
Лавр вернулся к машине, вытащил из нее небольшую дорожную сумку, а уже из сумки – саперную лопатку, подошел к Плачущей девушке и осторожно стал копать у ее основания. Потрогал фигуру, пробуя, не шатается ли, и наконец кивнул каким-то своим мыслям.
– В крайнем случае придется использовать отбойный молоток, – сказал он директору.
– А она не треснет?
– Будем надеяться, – пожал Лавр плечами.
– Постойте, а где же водопады? – воскликнула Тоня, увидев, что мужчины опять идут к машине.
– Да вон они, – махнул директор, – надо через эту речушку перебраться, там другая есть, пошире. Приток Челбы...
Тоня с сожалением взглянула на свои ноги, обутые в короткие кроссовки, больше напоминающие кеды. В такую холодную воду войди – воспаление легких обеспечено.
Но долго горевать ей не пришлось. Не успела она охнуть, как Лавр подхватил ее на руки, чтобы перенести через речку.
– Вы там недолго, – крикнул им вслед директор, – а то мне еще в район ехать!
Один раз Лавр поскользнулся и, удерживая равновесие, крепко прижал ее к себе, но Тоня должна была с сожалением признать, что даже следа того самого одеколона на его коже нет.
Почему с сожалением? Потому что поняла, что ей бы хотелось знать, что тогда ночью это был он...
Нет, не то чтобы ей нравились насильники, но вообще-то впервые в жизни она чувствовала себя спокойно в мужских крепких руках. То есть Тонин муж Михаил тоже не был задохликом, но она могла представить его себе в виде мурлыкающего тигра, о котором никак нельзя сказать наверняка, что он приручен и не нанесет человеку никакого вреда...
Надо же, однако, как вывихнуты у нее мозги! Она хотела бы знать, что этот мужчина, который сейчас нес Тоню на руках, совсем недавно ее изнасиловал!
Между тем Лавр поставил ее на землю, и она увидела, как за узким перешейком со скалы высотой метров пять низвергается вода, с ревом, брызгами во все стороны, и как этот ревущий поток шутя ворочает многопудовые камни и тащит их за собой словно играючи. Впрочем, эта игра потоку как бы надоедает, он бросает очередную каменную глыбу, тащит за собой следующую, и так на всем пути...
– Отчего-то наблюдая за водой, льющейся из крана, я никогда не думал о том, что она может быть такой сильной. Вроде и река неширокая, а камни ворочает – будь здоров, – сказал поверх ее плеча Лавр.
Завороженная зрелищем Тоня не помнила, сколько так стояла, пока ее не коснулась рука Лавра.
– Ну что, побрели обратно?
Она скосила взгляд на его ноги, кстати, тоже обутые в кроссовки, и спохватилась:
– Конечно же, надо идти! Тем более что у тебя промокли ноги... Знаешь, – вспомнила она, – а у меня в сумочке есть коньяк.
– В самом деле? – не поверил он.
– В такой плоской фляжке, подруга мне ее подарила. Дала и говорит: сувенир из Америки. А фляжка серебряная... Она, кстати, все время мне пытается что-то дарить.
