Ставка на выбывание (СИ) - Сергеева Оксана Михайловна (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Виталя напряженно рассмеялся:
— Про сербскую деревню разговора не было.
— Это я утрирую.
— Да, ты любишь утрировать, — мягко сказал, светлея лицом. — Машенька, сейчас другая ситуация. Если ты скажешь, что тебе лучше уехать и так будет лучше… если ты всерьез этого хочешь, я сделаю как ты хочешь. Что я сам думаю, уже не важно. Важнее твое спокойствие. А время у меня сейчас напряженное, ты же знаешь.
— Знаю. И поэтому, я никуда не поеду. Именно потому, что сейчас уже другая ситуация.
Внутри Машка кипела: как он мог такое придумать! Но попыталась совладать с эмоциями. Ссориться незачем, тем более решение, которое обоих устраивало, уже есть.
Доверчиво положив руку на его ладонь, она сделала бездонный вдох и подумала: как же трудно даются самые простые слова. Но именно их простота вызывает прилив горячей крови к сердцу, именно их легкость приводит душу в восхищение.
— Ты мне нужен. Очень. Я сама с тобой осталась, сама на все согласилась. Я твоей женой быть согласилась. Мне очень нужно, чтобы ты сейчас был рядом со мной. Не представляю, как я сейчас уеду.
— Я знаю.
— Для нас это будет плохо. И так для меня все было очень трудно. Для тебя, наверное, тоже. Я не хочу потом заново к тебе привыкать. — Мысленно Маша уже себя представила в каком-то выдуманном безопасном месте. Там солнечно, тепло, все тонет в зелени, рядом ласковое море, так уютно… и ужасно одиноко. Нет, ни за что на свете. Пусть лучше московская зима. Ветер, снег, перепады температур… зато Бажин под боком.
— Расстояние убивает. Я даже пробовать не хочу.
— Тогда и не будем.
— Тебе не придется больше волноваться, я не собираюсь делать глупости.
Маша послушно притихла, Виталий выдохнул, выпуская из себя остатки напряжения:
— Я тоже хочу видеть, как ты меняешься, как в тебе растет мой ребенок. Не думай, что мне было бы легко.
— Я иногда тебя не понимаю, — призналась она. — Честно. Но, кажется, начинаю понимать.
— Что тебе мешает? Я недостаточно откровенен с тобой?
— Достаточно. Поэтому я и не понимаю, почему не понимаю.
— Хорошо сказала, — посмеялся он. — Все, что тебе нужно знать, это то, что я всего лишь человек, и ты — самое ценное, что у меня есть в этой жизни. Если как-то и можно меня достать, то только через тебя. Маня, я за тебя продамся с потрохами. И без всяких сантиментов.
Она тихо и молча улыбнулась, сдерживая внутри волну то ли паники, то ли восторга. Глупо кивнула, потому что побоялась неосторожными словами разрушить возникшее трепетное чувство.
— Ты хоть представляешь, каково мне говорить такие вещи? — спросил он.
— Представляю. Никогда не продавайся. А то я перестану верить во все человеческое и вообще в людей.
— Истину говоришь, Манюня, истину, — улыбнулся Бажин, с бесконечным обожанием глядя на будущую жену.
— Теперь у меня к тебе есть вопрос.
— Какой?
— Ты с тёщенькой своей будущей не желаешь познакомиться?
— Горю нетерпением ее увидеть. Можно в эту субботу.
— Тогда я сейчас прям ей и позвоню, а то вдруг у нее какие-нибудь планы есть. Она у меня деловая.
— Не сомневаюсь.
Машка взяла телефон и помедлила.
— Не переживай. Обещаю, я буду хорошо себя вести и понравлюсь твоей маме.
— Я не за это переживаю. В том, что ты понравишься моей маме, я даже не сомневаюсь.
— А за что ты переживаешь?
— Я про свадьбу думаю. Честно, боюсь этой шумихи до припадка. Как это все будет? Я к такому не привыкла… и мне кажется, сейчас это совсем не нужно…
— Значит, мы обойдемся без шумихи.
Мария скептически усмехнулась:
— Каким образом? Не представляю. Тебя же съедят.
— Подавятся.
— Виталя, а как?.. Мы же не можем просто тихонечко расписаться… с другой стороны, свадьба должна быть праздником. Свадьба — все-таки знаменательное событие, — задумчиво рассуждала Маша. — Это день рождения семьи.
— Очень знаменательное, — улыбнулся ее сомнениям. — Придумаем что-нибудь. Звони матери.
— А если мама сейчас начнет мне вопросы задавать?
— Ты же звонишь ей, чтобы на ужин пригласить.
— Ты просто не знаешь мою маму. С ней так просто не поговоришь. Она сейчас с меня план на ближайшие пять лет потребует.
В следующую субботу, ожидая маму к ужину, Маша страшно волновалась. Ее охватило торжественное волнение, которое сопровождает все важные события в жизни. Все-таки не права она была, когда сказала, что семья рождается в день свадьбы. Нет, семья рождается в день знакомства жениха и матери. От того, как они друг друга почувствуют, увидят и поймут, зависят их дальнейшие взаимоотношения. Ни в Витале, ни в матери она не сомневалась, но люди бывают так непредсказуемы. Как там Бажин сказал… Люди — всего лишь люди.
— Ах, ну и октябрь в этом году! Начался… и моросит, и моросит! — Алла Александрова появилась шумно, энергично и непосредственно.
— Мамочка, я так рада тебя видеть, так соскучилась! — Маша крепко обняла мать и поцеловала в щеку.
— Наконец-то я дождалась, что и про меня вспомнили, — иронично кольнув дочь, сняла с шеи широкий шарф и глубоко вздохнула, словно объемное полотно мешало дышать полной грудью.
— Ой, мама, перестань.
И мама «перестала». Усмирив искрящуюся улыбку на ярких губах, она посмотрела на Бажина. Выдержала четкую и продуманную паузу,
пережидая ту минуту, которая следует после первой радости. Виталий улыбнулся. Не ради приличия и добрых манер, а невольно, потому что в чужом лице увидел для себя что-то знакомое и понятное. В ее темных блестящих глазах он увидел молодое любопытство. Живость и искренность.
— Безмерно рад нашему знакомству.
— И я, — засияла женщина.
— Что это? — спросила Мария, заметив в руках матери закрытую плетеную корзинку.
— Презент.
— Ох, мама, эти твои презенты…
— Это не тебе, без меня не открывай.
— А хотите, я покажу вам сад? — неожиданно предложил Бажин.
Женщина, услышав предложение Виталия, снова набросила на шею шарф.
— Хочу. С огромным удовольствием.
— Машенька, узнай у Надежды Алексеевны, все ли готово к ужину. А мы с твоей мамой пока прогуляемся.
— Под дождичком? — Машка приподняла бровь.
— Ничего, — Бажин взял зонт из зонтницы, — я думаю, мы не растаем.
Виталий и Алла Давыдовна вышли из дома, а Мария, полная новых волнений, направилась на кухню.
— Мама с Виталей решили прогуляться перед ужином, — ответила на безмолвный вопрос домработницы и посмотрела в окно.
Сегодня дождь не дождь, а водная пыль. Липнет ко всему. Оседает. Туманит окна.
— Жалко, что на улице уже холодно, а то так прелестно было бы посидеть на террасе, — с сожалением сказала Надежда.
— Да.
— Ну, пусть прогуляются, а мы пока стол накроем. Да, Машенька?
— Конечно, — задумчиво отозвалась Мария.
— Машенька, мне кажется, или ты нервничаешь? — снова доброжелательно спросила Надя, загремев тарелками.
Маша, словно выведенная звуками из своего состояния, засуетилась: тоже начала переставлять посуду на столе.
— Нервничаю.
— Почему?
— Сама не знаю.
— По-моему, они поладили, — сказала Надежда Алексеевна, глядя в окно.
Маша проследила за ее взглядом и опешила. Ее мама шла под ручку с Бажиным, иногда взмахивая свободной рукой и что-то оживленно ему рассказывала. Он посматривал на нее с явным интересом. Прислушивался.
— Господи, мне даже страшно представить, что она там ему рассказывает, — прошептала она.
— Почему?
— Вы не знаете мою маму. Это… это же ядерная бомба. Никогда не знаешь, что у нее в голове. Никогда. И она…
— Что?
— Не стесняется в выражениях. Нет, я не про мат и грубость, — поспешила ответить на понимающую улыбку Надежды. — Мама бывает слишком прямолинейной. Хотя о чем это я, — вздохнула, обреченно махнув рукой, — они точно поладят.
— Ты нервничаешь, потому что для тебя это все важно. Не нервничает тот, кому на все наплевать. Даже я немножко нервничаю.
