Убийство Серай (ЛП) - Редмирски Дж. А. (электронные книги без регистрации .TXT) 📗

— Если ты хочешь убить меня, то давай.

Его губы приближаются к моим.

— Но если ты это сделаешь, — говорю я, хрипя.— То позволь сперва побыть с тобой, пожалуйста.

Мои глаза закрываются сами собой. Я жду того, что будет дальше. Смерть или секс - мне все равно. Мое тело напряжено, сердце бьется так быстро, что я чувствую его отголоски у себя в голове и пальцах. Затем я ощущаю его губы на своих и расслабляюсь. Но когда я чувствую прикосновение холодного металла к моему виску, то медленно открываю глаза, чтобы посмотреть на него.

— Этого не может произойти, — говорит он.

Я приближаюсь губами к его губам.

— Нет, может, — шепчу я, а затем накрываю его губы поцелуем.

Мои бедра обвиваются вокруг его бедер. Я чувствую между ног его возбуждение, дрожь пронизывает мои бедра и колени. Я поднимаюсь, убираю простыню между нами. А затем усаживаюсь обратно на его колени, сразу замечая разительную перемену в ощущениях. Я двигаю бедрами, ощущая через ткань трусов его возбуждение, и это заставляет меня трепетать.

Но я не могу сказать, что он не хочет этого. Он не отталкивает меня, но сомневается.

— Пожалуйста, позволь мне, — говорю я, смотря в его красивые глаза. Он изучает мое лицо, мягко касаясь пальцами моих щек, в его взгляде читается неуверенность, как будто происходящее между нами нечто совершенно новое для него. Я предполагаю, что, возможно, он никогда не был с женщиной, которую он не сумел бы испортить и приручить. И пока я думаю о нем в таком ключе, сейчас мне нужно быть той, кто принимает решения. Я не уверена почему, но это неважно. Я чувствую, как его тело все больше расслабляется. Я давлю ладонями ему на грудь и мягко толкаю его на кровать, надеясь, что он позволит мне это. Он позволяет и ложится, оставляя руки на моих бедрах. Мы смотрим друг на друга и не произносим ни слова. Они не нужны. Засовывая мой средний палец за резинку трусов, я стягиваю их с одной ноги, не отрывая от Виктора взгляда. Чувствовать его между своих ног, кожа к коже, наедине - это ошеломляюще. Я ложусь на него, желая чувствовать его всего, тепло груди, жар дыхания на моей шее. Все. Я целую его, словно в последний раз, его язык спутывается с моим, руки находятся в моих волосах, а затем одной рукой он проводит по моему телу и останавливается на бедре.

Когда он возвращает контроль себе, я слегка кусаю его губы, а затем и подбородок. Он смотрит на мое лицо, бросая взгляд на губы и желая попробовать их на вкус. И тогда я начинаю плакать. Я всегда плачу, когда злюсь. Я превратилась в кого-то другого, в ту 14-летнюю девочку, вынужденную жить в рабстве, боли и разбившихся мечтах. В моей голове хаотично всплывают воспоминания о Хавьере. Я ощущаю себя словно в карусели, все лица Хавьера кружатся так быстро, что не успеваю схватить одно. Я не могу достать его, чтобы забить до смерти и просто плачу, сильнее, крича, и до того, как я понимаю, что делаю, лицо Хавьера превращается в лицо Виктора. Я бью ему кулаками в грудь и плечо снова и снова, и он не останавливает меня. Потому что знаю, только он сможет понять меня, почему я так отчаянно желаю этого.

Крича в ночь, я позволяю боли выйти. Слезы льются из моих глаз. Я обнимаю его, и он обнимает в ответ. Я не могу отдышаться, продолжая рыдать на его плече.

Глава 28

Виктор

Красивая, но разбитая и убитая. Её жизнь разрушена, и никакое количество сексуальных отношений не вернет её невинность. Девушка, словно бомба замедленного действия, несет в себе опасность не только для себя, но и, вероятнее всего, для других. Я не был в этом уверен, но сейчас знаю, что она более неустойчива, чем я мог представить. И потому, что она хорошо обучена скрывать это и не только от меня, но и от себя самой, она опаснее всего. Я дисциплинирован. Сэрай подвержена гневу. Я всегда знаю свои варианты. Варианты же Сэрай владеют ею, оставаясь в тени и основываясь на её настроении, не собираясь оставлять контроль в её руках.

Я знаю, что мне стоит делать. Я качаю её голову, держа затылок в руках, мой пистолет лежит позади меня на другой кровати. На плече я чувствую её слезы, её тело, содрогающееся в рыданиях, прижато к моему. Её бедра продолжают давить на мои каждый раз, когда её тело напрягается. Но я все так и оставляю, хотя, исходя из моральных соображений, стоило её оттолкнуть.

— Сэрай, — шепчу я. — Прости.

Я медленно поднимаю оружие за её спиной.

Она наклоняет голову и кладет её мне на грудь, и я делаю паузу, хотя и не знаю зачем. Её слезы начинают утихать, левая рука лежит на моей ключице.

— У меня есть тетя во Франции, — негромко произносит она, отстраняясь. — Старшая сестра моей матери. Я знаю, что до Франции далековато, но тебе не надо меня провожать непосредственно туда, просто помоги мне добраться до аэропорта. — Я поднимаю пистолет выше, останавливая дуло на её затылке, не дотрагиваясь головы. Я не хочу, чтобы она боялась перед смертью, и хотя знаю, что она ничего не боится, но смерть - это то, чего мы все в конечном итоге боимся, даже если небольшая часть из нас осознает её. Я хочу, чтобы она совсем не боялась и не сможет, если не узнает, что это произойдет.

— Сколько тебе было, когда ты стал тем, кто ты есть? — спрашивает она.

Этот вопрос застал врасплох и более того, смена настроения заставляет меня колебаться перед тем, как ответить.

— Мне было девять.

Она шмыгает носом и вытирает глаза рукой.

— Ты был так молод, — продолжает она. — Я полагаю, как пришлось и мне, ты тоже не выбирал эту жизнь. Мне кажется, мы не такие уж и разные, — она прерывается. — За исключением того, что может я больше похожа на твоего брата, чем мне того хочется признавать. Он такой же злой, как и я.

Я отпускаю курок и медленно, так что она и не знает, убираю пистолет подальше от её головы.

— Должно быть, было тяжело расти вместе с Николасом, — продолжает она.

Я кладу пистолет рядом с собой на кровать и до того, как понимаю, что делаю, я снова сжимаю её затылок в руках.

— Да, — отвечаю я. — Учитывая нестандартные обстоятельства.

— Вместо выяснений лучшего игрока в баскетбол, было соревнование «кто лучший убийца»?

— Нет, — говорю я. — Николас никогда не пытался быть лучше меня, он просто хотел быть со мной равным. Мы никогда не конкурировали друг с другом, но он соревновался со всеми, кто был близок со мной.

— Близок с тобой? — спрашивает она.

Я киваю и легонько запускаю пальцы в её волосы.

— Воннегут, Саманта, моя мать, наш отец, — отстраненно произношу я, представляя эти события, уставившись в потолок. — А теперь ты.

Я слышу её вздох, но она не поднимает головы.

— Ты знаешь, что у тебя есть то, чего нет у меня, — осторожно говорит она, хотя складывается ощущение, что больше уверяет в этом себя саму. — У тебя есть тот, кто тебя любит, кто тебе верен и кто убьет ради тебя. — Она поднимается и встает с кровати. Затем смотрит на меня. — Тебе повезло, что он у тебя есть, Виктор.

Она берет свои трусы с кровати и надевает их. Затем подбирает футболку с пола и натягивает её через взъерошенную голову,

— Я благодарна тебе, — произносит она, оглядываясь назад, — за все, что ты для меня сделал. Я думаю, в конечном итоге, ничего из этого не будет важным, ни спасение моей жизни или избавление от неё. Но я всегда буду тебе благодарна.

Сэрай покидает мою комнату, но в каком-то смысле, она берет меня с собой.

Затем неизвестно сколько я смотрю в потолок, представляя, как она выглядела до того, как вышла из комнаты, как использовала меня, чтобы отомстить Хавьеру. Вначале я знаю, она пришла не ради этого. Она хотела быть со мной. Она хотела почувствовать то, чего раньше не чувствовала, а гнев и возмездие не были частью плана. Саморазрушение не было частью плана. Несмотря на то, что она пыталась воспользоваться моментом, чтобы высвободить свою ненависть, но единственное, что я ощущаю, это насколько плохо ей на самом деле.

Мелодичный звук пианино негромко разносится по дому, вырывая меня из состояния транса. Фрагмент произведения останавливается три раза и начинается снова, поскольку она пытается разобраться в клавишах. При четвертой попытке её пальцы двигаются увереннее. И вскоре я обнаруживаю себя стоящим у кровати в одних трусах. Музыка продолжается так изящно и красиво, и в тоже время так душераздирающе, что просто заставляет меня выйти из комнаты, у меня не находиться сил противостоять этому порыву. Я медленно двигаюсь по коридору, следуя за звуком. Музыка становится громче, Лунная Соната в самой печальной интерпретации заполняет пространство вокруг меня.