Беременная для Зверя (СИ) - Росс Эллен (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Ладно. Давай… — кивает на раковину. — Зубы почисть… Ты вроде сосаться хотела? Ополосни рот свой после минета. Проверим, нравится тебе языком играться или нет.
Я команду его выполняю. Над раковиной склоняюсь, вскрывая новую зубную щётку. А он сзади стоит. Ещё ничего не делает. Но я слышу его мысли. Чувствую. Немного пятясь назад. Задеваю его агрегат. Опять в полной боевой готовности.
— Не дразни. Итак на взводе. Делай, что велено…
Он даёт мне пару минут. Потом нетерпеливо отбирает щётку зубную и в сторону отбрасывает. Сгребает в охапку. Одной рукой задницу мнёт. Второй рукой в волосы закапывается пятернёй. Ко рту моему стремительно приближается. Как ураган. Толчком языка губы раздвигает. Внутрь долбится. Пошло и глубоко. Сначала я стою, поражённая. Как ударом молнии. Потом распробовать это пытаюсь. На вкус. По эмоциям. По ощущениям…
— Давай, Малая. Язычок свой в ход пускай. Не девственный он у тебя, умелый… Работай им, — подстёгивает рыком животным.
Глаза закрываю. Так проще отдаться поцелую неистовому. И самой попытаться сделать что-то. Потянуться вверх и начать смаковать его губы порочные. Контур их резкий обвести. Все линии ломаные узнать. До единой. Языком.
— Ты что вытворяешь? Глубже надо… — нетерпеливо рычит и задницу ещё сильнее мнёт.
— Я сама… — шёпотом выдыхаю. Одной рукой грудь его поглаживаю. Вторая сама вниз опускается. К органу его, прижатому вплотную к моему животу. Если этого зверя усмирить можно, то только рычагом его пользуясь.
— Ни хера себе… — присвистывает он, когда я пальцы вокруг его головки с обрезанной плотью смыкаю.
От смущения я вся, кажется, горю. Но дело своё не останавливаю. Это и не поцелуй уже получается. Какой же это поцелуй, если я не только его губы облизываю и покусываю, а рукой по всей длине члена наяриваю?
Постанывает он едва слышно, но кайфует. Нравится. Значит, я всё правильно делаю. Чуть сильнее нижнюю губу прикусываю и посасывать начинаю, в рот втягивая. Быстрее по стволу дёргаю. Потом между губ языком провожу и в его жаркий рот устремляюсь. Потоком прихотливым. Там пекло. На опасность нарываюсь почти сразу же — на язык его умелый. Он с моим так сталкивается, что искры из глаз летят. Потом чуть медленнее и ласковее, но следом внутрь моего рта, до глотки… Толчками сильными и мощными. Жёсткими. Пытаюсь ему в тон же тоне отвечать. Но он доминант. Во всём. Я могу лишь жарким всполохом пытаться ответить. И поймать его в капкан. Прикусываю и сосу. Жадно. Одержимо.
Он позволяет мне это делать. С рыком гортанным и стоном захлебнувшимся. Но руки его перемещаются. Под задницей меня с двух сторон обхватывают и в воздух подкидывают. Я машинально за его торс пытаюсь схватиться. Обвиваю. Он делает пару шагов к стене. Прижимает меня к ней спиной и опускает. На кол вздыбленный. На махину огромную. Медленно насаживает. Со смаком. Наслаждается каждым сантиметром длины и тугим обхватом.
Я ахаю и отпускаю его язык. На мгновение воздуха хлебнуть удаётся, а потом он снова меня целовать начинает. Тягуче. Жадно. Устанавливая права.
Орган его так же медленно во мне ходит. Промежность влажно хлюпает, соков и спермы полная. Искры из глаз сыплются. Щедрыми горстями — бери.
Трахает он меня теперь с медленной оттяжкой на всю длину. И так же медленно пронизывает, что я ёрзать начинаю и сама извиваюсь.
— Болт мой хочешь?
Спрашивает. Искушение греховное. Похоть сладкая. Грязная сладость. С губ его слова срываются липкими и удушающими. В черноте своих желаний меня топит с головой. Но сейчас я тонуть рада и падать. Безумно. Не думая ни о чём.
— Да… да… да… Хочу, — шепчу, постанывая, изнывая.
Кричу.
Он, получив признание, в жёсткий темп срывается. Долбит меня со скоростью поршня и рот языком запечатывает, чтобы не орала в голос. Но вместо этого целует так, что я вообще связь с реальностью теряю. Себя ощущать перестаю.
Его орган глубоко и ладно во мне ходит, как будто спаянные мы. Вдвоём. И прерывать это не хочется. Но темп возрастает. Желание тоже. Кипятком ошпаривает. Накатывает. Волнами. Цунами…
Смывает. За грань. Реальности. Смысла. Морали. Приличия.
Есть только конвульсии обоюдного взрыва. И мы будто не живые вовсе, и не мёртвые. Разорванные и соединённые. Обновлённые.
Глава 59. Арина
Удержав меня у стены на несколько минут, Зверь осторожно на пол ставит и внезапно садится передо мной на корточки. Одну ногу в сторону отодвигает и пальцами губы половые оттягивает. Разглядывает меня… там. А я чувствую, как промежность течёт. Спермой его и смазкой моей.
— Маленькая щёлочка, — по всей промежности сперму растирает. — Но жадная, трындец…
Зверь щиплет меня за бугорок чувствительной плоти и внезапно лицом к животу прижимается. Подбородком проводит. Колкая щетина нежную кожу терзает. Зверь целует меня в живот коротко и грубо. Чуть ниже пупка.
— Сладкая конфета. Теперь мыться пошли.
Зверь выглядит сытым и довольным. Чуть более расслабленным. Умываемся мы тоже вдвоём. Потом он наблюдает, как я вытираюсь и снова волосы сушу, в косу простую собираю.
— Оделась.
Киваю.
— Аппетит проснулся? Траходром — зачёт. Тебя теперь на хавку тянуть должно…
— усмехается и обнимает на мгновение. По щеке треплет грубовато. — Пойдём. Накормит тебя Наталья.
Зверь отходит, но я успеваю его за петельку для ремня зацепить.
— О-па… Чё это?
Глаза вниз опускаю, верхнюю пуговицу на брюках застёгивая. Ещё хочется, чтобы он оделся, а не расхаживал голым по пояс.
— Кто эта Наталья?
— А-а-а-а… У тебя до сих пор гон ревнивый не сошёл? — хмыкает довольно. Обе руки мне на плечи складывает, свешивая запястья расслабленно. — Баба одна, очевидно.
— Это я и сама вижу, что баба. Какая роль у неё?
— Не успокоишься, да? Будешь дурь гонять. Мне твои загоны на хрен не нужны. Не вздумай беленить и истерить, ясно?
Киваю. Но всё же это не ответ полный. В глаза ему смотрю. Он сощуривается и цыркает недовольно.
— Жадная ты. Кончала без передыху, теперь тебе еще и подробности подавай, да? — скалится белозубо. — Прикольно…
Паузу короткую выдерживает, объясняя потом:
— Она в том центре работала. Завхозом. Архив перевозили. Но с перевозкой проблемы возникли. Часть бумаг до архива нового не довезли. Но по форме отчитались, как положено, типа всё на месте… Пожар архив уничтожил. Считается, что все данные — тоже. Но по факту интересующее меня уцелело. Наталья достанет то, что надо. Взамен — бабки получит. Нехилые…
— Это может быть опасно для неё? Рискует. Что будет, если Порох узнает?
— Все мы рискуем. Так или иначе. Наталье есть за что жопу рвать. Муж у неё из семьи ушёл, а дочке лечение за границей требуется. Так что… Всем нам есть ради чего подставляться.
— Тебе тоже было ради чего рисковать?
Я осторожно один из шрамов его трогаю кончиком пальца. Во рту пересыхает. На этот раз Зверь руку мою не отнимает. Позволяет трогать, хоть и напрягается невероятно сильно.
— Было, да. Но там… другое немного. Не совсем моё. Но за грехи отцов и дети расплачиваются, — хмуро добавляет. Замолкает, потом резко отходит. — Харе из меня вытрясать всё, Порохова. Больно прыткая ты. Лисица, млять. Палец пососала, на хер примерилась, теперь под кожу влезть хочешь?
Голос его повышается и греметь начинает. На лице грозовой фронт собирается. Брови к переносице летят одной линией чёткой. Убийственной. Яростной.
— Не выйдет, — шипит в лицо и первым выходит, так громко дверью хлопая, что стёкла декоративные дребезжать начинают.
Не понимаю его. Сейчас-то чем не угодила ему? В груди разрывается снаряд убийственный. И есть больше не хочется, и стоять не хочется. Ничего не хочется. Апатия накатывает волной тошнотворной. Упасть там, где стою, хочется, и ничего не знать.
— Чё застряла? Выходи давай…
И не даст же покоя мне. Чурбан. Зверь. Так и есть Зверь. Зачем только думать о нём иначе?
