Сердце Моего Монстра (ЛП) - Кент Рина (книги регистрация онлайн TXT, FB2) 📗

Теперь я хотел бы отметить, что тесный спортивный лифчик и эти крошечные шорты, обтягивающие ее подтянутые ноги, сильно отвлекают внимание. Если бы я не знал лучше, то сказал бы, что она делает это специально, чтобы рассеять мое внимание.

— Ты закончила быть избитой ради спорта? — я скрещиваю руки, смотрю вниз на ее положение на четвереньках и понижаю голос. — Мы можем перейти к более интересному занятию.

Она смотрит на меня, вскакивает, затем вскидывает руки вверх в защитной стойке.

— Я еще не закончила.

В воздухе раздается боевой клич, прежде чем она наносит удар. Я обхватываю ее кулак своей ладонью.

— Хватит упрямиться. Если я решил, что ты не сможешь нанести удар, ты не сможешь.

— Уф, — она толкается изо всех сил. — Я не сдамся.

— В таком случае, возможно, нам придется остаться здесь на весь день.

— Мне все равно!

— А мне не все равно. Я предпочитаю другие приятные физические нагрузки.

— Мечтай, засранец, — она уворачивается и пытается снова.

Я хватаю ее за талию, удерживая ее руку так, чтобы ее спина была прижата к моей груди. Затем я опускаю голову и шепчу ей на ухо.

— Я обещаю, что тебе понравится то, что я задумал, больше, чем это. На самом деле, это поможет ослабить гнев.

— Ты делаешь меня еще злее прямо сейчас своей глупой беззаботностью.

— Я также могу приготовить тебе травяной чай, чтобы снять напряжение, — я покусываю ее ушную раковину.

— Кирилл! — ворчит она, явно находясь на грани взрыва.

— Да?

— Борись со мной всерьез и прекрати играть.

— Я отказываюсь.

— Но почему? — она сужает глаза. — Ты так мало обо мне думаешь?

— Нет. Просто мне не нравится идея причинять тебе боль.

— Правда? — она пихает меня локтем и выскальзывает из моей хватки. — Ты прекрасно справился с этим, когда объявил о своей помолвке с Кристиной, а я стояла рядом.

— Ты никогда не простишь меня за это, да?

— Я не знаю. Может, и не прощу. Я могу рассмотреть этот вопрос, если ты будешь относиться ко мне серьезно.

— Ты сама попросила об этом, так что не приходи ко мне плакаться, когда не сможешь ходить.

Она ухмыляется и не теряет времени. Саша набрасывается на меня со всей силы. Я прижимаю ее к земле, наслаждаясь ощущением того, что она зажата подо мной.

Через несколько мгновений ей удается вырваться и она пытается ударить меня ногой. Я обхватываю ее лодыжку и дергаю. Она теряет равновесие и снова падает на землю.

Обычно она тут же вскакивает на ноги, но она остается неподвижной.

Я не прикладывал силу для рывка, так что она должна быть в порядке.

Верно?

— Ай, — ворчит она, сворачиваясь в позу эмбриона и держась за живот.

— Черт, — я бегу к ней. — Ты в порядке?

Ее лицо искажено, глаза полузакрыты, а на верхней губе выступили бисеринки пота.

Гребаный пиздец.

Я протягиваю к ней руку.

— Я же говорил тебе блять не драться со мной! Где болит? Ты можешь пошевелиться…

За долю секунды она переворачивается на спину и бьет меня по лицу, а затем отскакивает в сторону с ехидной ухмылкой.

— Попался!

Я прикасаюсь тыльной стороной ладони к пульсирующему месту на щеке. Гребенная маленькая…

Не говоря ни слова, я разворачиваюсь и направляюсь к хижине. Мои сухожилия чуть ли не трещат от напряжения, а голова словно готова взорваться.

Саша вскоре оказывается рядом со мной и толкает меня плечом.

— Не строй из себя горемыку. Давай продолжим.

Я молчу.

— Да ладно. Ты все время отбрасываешь меня. Ты же не видел, чтобы я обижалась.

Она обижается — все время ноет и ворчит, как чертов ребенок. У Саши, похоже, память как у золотой рыбки на некоторые вещи, но она без проблем вспоминает все обиды, которые держит на меня.

— Разве это так плохо, что я выиграла хоть раз?

Никакого ответа.

— Ты что, всерьез решил замолчать, потому что я тебя пнула?

Я сталкиваюсь с ней так неожиданно, что она врезается в меня, прежде чем отступить назад.

Ее горло перехватывает, когда ее глаза встречаются с моими.

— Почему… почему ты выглядишь таким устрашающим?

— Я думал, что ты серьезно пострадала из-за меня. Никогда, и я имею в виду, блять, никогда, не делай этого дерьма снова. Ты слышишь меня?

Ее горло с трудом сглатывает.

— Я не думала…

— Ты явно не думала. Если ты так сильно хочешь меня ударить, я просто буду стоять и терпеть. Не делай больше этой гребаной ерунды.

— Дело не в том, что я хочу тебя ударить, — ее голос дрожит, и она прочищает горло. — Я тоже не хочу причинять тебе боль, но ты провокационный засранец, который никогда не воспринимает меня всерьез, — она трогает мою пострадавшую щеку. — Это очень больно?

— Я переживу.

— Давай, — она поднимает уголки моих губ указательными пальцами. — Я больше не стану так делать. Ты можешь убрать это угрюмое выражение лица?

Я даже не знаю, почему меня это так чертовски бесит.

Нет. На самом деле, я прекрасно осознаю масштаб этих эмоций.

Когда я считал, что Саша умерла, часть меня верила, что это произошло по моей вине, и это лишь заставило меня еще больше выйти из-под контроля.

Я ненавижу ту своенравную версию себя, которая не смогла остановить процесс моего разрушения.

Поэтому снова оказаться в той же ситуации — думать, что Саша страдает из-за меня снова, — это вытащило из глубин моей черной души те же негодующие чувства.

Я отхожу от нее.

— Я еду в город за покупками.

Она отпускает меня, но ее плечи сгорблены. Я собирался подготовить ей сюрприз сегодня вечером, и я все еще собираюсь, но мое настроение по этому поводу в данный момент отсутствует.

После того, как я заканчиваю принимать душ и переодеваться, я обнаруживаю, что Саша ждет меня перед домом, уже приняв душ и надев пальто.

Увидев меня, она перестает пинать камни. Ее мягкое лицо озаряется осторожной улыбкой.

— Я поеду с тобой.

Я действительно хочу, чтобы она пошла со мной, чтобы мой план сработал, но я не думал, что она согласится добровольно.

Обычно мы ходим в город пешком, но около недели назад я попросил Виктора привезти мне грузовик на случай непредвиденных обстоятельств.

Я веду машину в тишине, а Саша возится с радиостанциями. Она любит слушать музыку, подпевать и безуспешно пытается заставить меня присоединиться.

Но сегодня, похоже, она не в настроении петь. После нескольких минут переключения станций она выключает радио и вздыхает.

— Ты действительно собираешься быть таким?

— Каким?

— Мудаком, — она поворачивается лицом ко мне на своем сиденье, скрестив руки. — Я уже сказала, что больше так не буду. Что тебя так задело?

— Просто сиди тихо.

— Пошел ты, — ее голос дрожит, прежде чем она останавливает себя. — Это я должна злиться на тебя за все то дерьмо, которое ты устроил. Я не позволю тебе заставить меня чувствовать себя виноватой из-за какого-то пустяка.

Пустяк.

Она только что назвала это гребаное дерьмо пустяком?

Я крепче вцепился в руль, чтобы не дать себе потянуться и задушить ее на хрен, что противоречит всей цели не хотеть причинить ей боль.

— Если это один из твоих манипулятивных, обратных психологических методов, то мне жаль сообщать тебе, что он не сработает, ты, гребаный ублюдок.

— Если ты закончила, заткнись нахуй. Я серьезно.

Она хрипит, открывает рот, вероятно, чтобы сказать что-то более яростное, но к счастью снова закрывает его.

Город противоположен нашему настроению. Учитывая, что сегодня канун Рождества, все делают покупки в последнюю минуту. Вдалеке звучат колядки, а дети сидят на коленях у скучающего Санты и читают свои запоздалые списки желаемых подарков.

Красочные елки и декорации украшают фасад каждого магазина, и в воздухе витает общая отвратительно радостная атмосфера.

Я никогда не был поклонником Рождества, да и вообще любых праздников. Это праздник для семьи, а у меня ее никогда не было.