Высокий, привлекательный, в татуировках (ЛП) - Фолкнер Тэмми (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Мисс Мэдисон, — говорит он с кивком. — Я рад, что сегодня вы летите со мной.
— А я — нет, — бурчу я.
Он не отвечает. Просто уходит и начинает готовиться к взлёту. Ещё по-прежнему рано и по-прежнему темно, поэтому, когда мы взлетаем, я даже не могу наблюдать за проносящимся мимо городом. Мне видны лишь огни, но для меня они не относятся к городу. Потому что этот город намного больше, чем это.
Получив разрешение пилота, я расстёгиваю ремень и ложусь на кровать.
— Эмили, принести тебе что-нибудь? — спрашивает меня Уоткинс.
Я прячу лицо в подушку, чтобы он не увидел моих слёз, и мотаю головой.
— Тогда дай мне знать, если тебе что-то понадобится, Эм, — тихо говорит он. Потом добавляет, уже твёрже: — Что угодно.
Я киваю, по-прежнему пряча лицо в подушке.
Я всхлипываю, пока это окончательно меня не изматывает. И засыпаю до конца полёта. Меня будят, чтобы я опять пристегнулась, пока мы будем садиться. Я иду в ванную и умываюсь, расчесываю волосы, привожу себя в порядок. Папа всё равно будет злой как чёрт. Но я, по крайней мере, буду выглядеть презентабельно.
Как только самолёт приземляется, к нему подъезжает лимузин. Уоткинс открывает дверь, и я проскальзываю внутрь. И тут же застываю. Там моя мама. Она полностью собрана, как всегда. Но не в её карие глаза я хочу сейчас смотреть. Мне хочется, чтобы это были голубые глаза Логана. Мне хочется видеть его глаза. Мама смотрит на меня, потом на Уоткинса, и он закрывает дверь и садится рядом с водителем. Он никогда так не делал. Но моя мама может добиться почти всего одним только взглядом.
— Эмили. — Её голос звучит решительно.
— Мама, — отвечаю я.
— Ты выглядишь ужасно, — говорит она. И, наконец, на её лице появляется улыбка.
— Где папа? — Я накручиваю прядь волос на палец.
— Боюсь, твой папа сейчас в немилости. Он ужасно облажался. Так что теперь он больше не отвечает за эту маленькую проблему.
Моя мама никогда так не поступала. Я даже не думала, что она вообще способна на такое.
— Что?
— Твой отец виноват в том, что ты убежала из дома. Твой отец виноват в том, что ты пропала больше чем на шесть месяцев. Твой отец и его замыслы виноваты в том, что я потеряла свою дочь. — На последнем слове её голос ломается. Моя мама никогда не даёт волю эмоциям. Никогда. Но сейчас она сломалась. По её щекам текут слёзы, и она тянется ко мне. Я падаю в её объятия. У моей мамы есть всё, что мне нужно прямо сейчас.
— Я испорчу твою одежду, — предупреждаю я, хлюпая носом.
— Ну и ладно. Мне плевать. — Она прижимает меня к себе. — Расскажи мне всё.
Я сажусь обратно.
— Ты не захочешь слышать все детали.
Она вздыхает.
— Я не смогу помочь тебе, если не буду знать, что не так.
— Мам, — возмущаюсь я.
— Я начну за тебя, — говорит мама, улыбаясь. Она подражает моему скучающему тону: — Итак, этот мальчик…
Она показывает мне, чтобы я продолжала.
Я рассказываю маме о том, почему ушла, где была и что делала.
В конце моей истории она говорит:
— Твой отец по-прежнему ждёт, что ты выйдешь замуж за того мальчика.
Я киваю.
— Я знаю.
— Но этого никогда не случится, ни за что.
Мой взгляд тут же устремляется к ней.
— Сначала мы поедем в салон. А потом позаботимся об этом.
— Мама, — выдыхаю я. — Я обещала папе.
Она похлопывает меня по руке.
— Всё будет хорошо. Доверься мне.
И по неведомой причине, я так и делаю.
В течение следующих четырёх часов мы перекрашиваем мои волосы в мой натуральный цвет; вместо чёрного лака красим мои ногти в глянцевый розовый — «потому что мы не хотим ломать систему настолько сильно», а потом мама посылает кого-то купить мне новую одежду. У неё целая команда людей, выполняющих все её распоряжения.
Когда мы заканчиваем, я похожа на старую себя. Но я уже больше не она. И никогда ею не буду.
Мы подъезжаем к нашему дому, и ворота открываются. Я сбита с толку — повсюду стоят новостные фургоны.
— Что это, мам? — спрашиваю я.
— Это то, как я собираюсь уладить эту ситуацию в твою пользу. — Она рассеянно проводит рукой по моим волосам. — Ты умная девочка, Эмили. И сама можешь принимать решения.
На мои глаза наворачиваются слёзы. Я умная девочка. Это сказал ещё кто-то, кроме Логана.
Логан
Я в ужасе. Эмили нет, но её гитара по-прежнему здесь. Она ушла утром, до того, как я проснулся. Её чёрная сумка тоже пропала. И все её личные вещи. Всё, кроме гитары. Ведь она же не могла уйти от меня, да? Насовсем. Пол сидит рядом со мной на диване и вытаскивает мою руку изо рта, когда я начинаю грызть ногти.
— Она вернётся, — говорит он. — Хватит волноваться.
Она не вернётся. Я уверен. Теперь мне стало понятно, что вчера, когда она сказала мне своё имя и позволила мне быть внутри неё, она не признавалась мне в любви. Она со мной прощалась. Это причиняет невыносимую боль, но это правда. И я в этом уверен.
Звонит телефон. Я вскакиваю, когда вижу, как мигают огоньки, сообщая о звонке. Пол спешит ответить.
— Мэт говорит, чтобы мы включили новости, — передаёт Пол, включая телевизор и щёлкая каналами.
Ведущий новостей что-то рассказывает. Я читаю текст, который воспроизводится большими буквами внизу экрана.
О СЕГОДНЯШНИХ НОВОСТЯХ ПРО ЗНАМЕНИТОСТЕЙ: БЛУДНАЯ ДОЧЬ ОДНОГО ИЗ САМЫХ ВЛИЯТЕЛЬНЫХ БИЗНЕСМЕНОВ В СОЕДИНЁННЫХ ШТАТАХ СЕГОДНЯ НАШЛАСЬ ЖИВОЙ.
— И какое отношение это имеет к нам? — спрашиваю я Пола.
НАВЕРНЯКА ВЫ ПОМНИТЕ ТОТ АЖИОТАЖ ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД, КОГДА ЭМИЛИ МЭДИСОН ПРОПАЛА.
Кадр сменяется фотографией блондинки.
Пол с силой бьёт меня в грудь, чтобы привлечь моё внимание. Это охрененно больно, но мой взгляд прилип к экрану телевизора.
ЭМИЛИ МЭДИСОН ПРОПАЛА БОЛЕЕ ШЕСТИ МЕСЯЦЕВ НАЗАД, НО СЕГОДНЯ ОНА ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ.
— Это же моя Эмили, — выдыхаю я. У неё светлые волосы. И улыбка на миллион долларов, вместе с такими же дорогими серёжками.
Пол бьёт меня ещё сильнее, и мне приходится посмотреть на него.
— Это Кит? — спрашивает он.
Я машу на него рукой, чтобы он заткнулся. Он увеличивает громкость. Я смотрю на слова внизу экрана. Сползаю вперёд, и теперь моя задница балансирует на краю дивана.
ЭМИЛИ СОГЛАСИЛАСЬ ОТВЕТИТЬ НА НЕСКОЛЬКО ВОПРОСОВ.
Я наблюдаю за тем, как девушка, которую я люблю, поднимается к трибуне. Она щурится и поднимает руку, чтобы загородиться от солнца. Я вижу веснушки на её переносице, и моё сердце замирает. Она в Калифорнии.
—Добрый день, — говорит Эмили.
Толпа начинает забрасывать её вопросами. На экране печатают только те вопросы, на которые она отвечает.
— Где я была? — повторяет она. — Все шесть месяцев я была в Нью-Йорке. С этим связана кое-какая история, но я не буду утомлять вас ею. Иногда девушкам нужен перерыв. — Большие буквы говорят о том, что она смеётся. Но в её глазах нет смеха.
С ВАМИ ВСЁ В ПОРЯДКЕ, ЭМИЛИ? — спрашивает кто-то.
— Я чувствую себя отлично, — говорит она. — Лучше, чем когда-либо.
ЭМИЛИ, ВЫ ПСИХИЧЕСКИ НЕЗДОРОВЫ? У ВАС БЫЛ СРЫВ? ВЫ БЫЛИ НА РЕАБИЛИТАЦИИ?
Она удивлённо смотрит на того, кто задаёт эти вопросы.
— Последний раз, когда я проверялась, всё было хорошо. — Она смотрит вниз на своё тело и хлопает себя по бёдрам и животу. — Думаю, со мной всё нормально.
ЭМИЛИ, ВАС УДЕРЖИВАЛИ НАСИЛЬНО?
Она качает головой.
— Нет. Никакого насилия не было. Всё это время я была в полной безопасности.
Кто-то поднимается к трибуне, чтобы увести Эмили, и у меня всё болит, когда я вижу, как она отступает назад. На экране появляется ещё один вопрос.
ЭМИЛИ, КАКИЕ У ВАС ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ?
Она улыбается. Потом смотрит прямо в камеру. Прямо на меня. С таким же успехом она могла бы дать мне под дых.
— Весной я собираюсь в Джульярд, получать музыкальное образование.
