Все для тебя - Лукьяненко Лидия (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
— Что она за женщина? Та, в Италии?
— Прекрасная женщина. Переводчица. Разведена. Живет с сыном. Молодая, твоего возраста. У нее уже есть вид на жительство. Если мы сразу зарегистрируем брак, я смогу легально работать.
— А где ты будешь там работать?
— Есть где. Мы уже все обсудили, просчитали. Думаю, со временем я буду зарабатывать намного больше, чем до сих пор.
— Свое дело откроете?
— Собираемся. У нее есть связи, сбережения. У меня тоже есть деньги… Да не в этом дело! Знаешь, я никогда не мог даже представить, что так бывает!
— Но с Людой у вас же тоже когда-то было…
— Так не было. Я вообще женился на ней только потому, что она забеременела. Не хотел поступать, как… В общем, ты понимаешь…
— Да, — вздохнула Марина и одобряюще улыбнулась. — Понимаю. Несмотря ни на что, я рада за тебя, Гриша. Любить — это большое счастье! Ты знаешь, мне показалось, что Миша и Алена не очень расстроены.
Брат кивнул и потянулся за сигаретами.
— Я с ними еще полгода назад поговорил, все объяснил, чтобы мать потом не переврала. Кажется, они меня поняли. Мы всегда были с ними друзьями, проблемы отцов и детей между нами не существовало. Я ведь мало дома-то бывал. А как приедешь на несколько месяцев, хочется не кричать да воспитывать, а лишь любить их. С Людой только ради детей и жил. У нее на редкость склочный характер.
— Но она любит тебя.
— Да никого она не любит, кроме себя! У нее и дети на втором месте после себя любимой! Вот почему она вам позвонила? Я ведь все ей честно объяснил! Я люблю другую женщину и не могу жить на два дома. Хотя для моряка такая жизнь — дело привычное. Но меня она не устраивает.
— А Люду устроило бы.
— Правильно, потому что ей не семья нужна, а видимость семьи! Ты нашу квартиру видела? Музей! Все, что подороже, в дом притащила! Барахла — в шкаф не помещается. А все ноет! Все мало.
— Ты знаешь, она такой стол к моему приезду накрыла, что я решила, точно — денег ни копейки. Артистка!
— Ну, за эти художества она получит.
— Ой, не надо, Гриш! А то получится, что я жаловалась. И остановилась я у нее!
— И денег привезла! Небось, все, что дома было, отдали. Святые люди!
— Да бог с ними, с деньгами. Мама так решила. Для внуков. Пусть!
— Ну что ж. Пусть так. А я тебе для вас передам. От меня.
— Что ты? Не надо.
— Еще как надо! Что бы такое маме купить? Посоветуешь?
— Не знаю.
— Ну, подумай, время еще есть.
Они проговорили с Гришей до обеда. За домом Эммы Витальевны была хорошенькая беседка. Они перебрались туда, Гриша открыл бутылку «Киндзмараули», и разговор продолжился. Марина не помнила, когда еще ей приходилось так душевно и спокойно говорить с братом. Он был старше ее почти на пятнадцать лет. После восьмого класса поступил в мореходку, Марина тогда только родилась. Для нее старший брат существовал в звонках, письмах, фотографиях, изредка он приезжал. Гриша был большой, как взрослый, но она могла говорить ему «ты». Он всегда привозил ей игрушки и книжки, водил в зоопарк, в цирк. Она гордо шагала рядом, держа брата за руку, а прохожие думали, что он ее папа. Однажды пожилая женщина в метро так и сказала: «Какой молодой папа». Они тогда смеялись всю дорогу. Марине было лет шесть, а Гриша был в парадной морской форме, с кортиком. Она уже знала, что кортики носят морские офицеры, и страшно гордилась Гришей. Только у нее одной во дворе был такой красивый взрослый брат, да еще и военный моряк. Принимая во внимание это обстоятельство, во дворе ее уважали и не таскали за косы, как других девчонок. Из разных плаваний Гриша привозил ей куклы. Таких кукол не было ни у кого: все заграничные, в красивых платьях. Некоторые куклы даже говорили, а одна, самая большая, и говорила, и ходила! Женившись, Гриша стал приезжать реже. И приезжал больше с семьей, сначала с маленьким Мишей, потом с двумя детьми. Марина любила племянников, но ей теперь не хватало того брата, который безраздельно принадлежал ей одной, пусть даже всего неделю. Может, из детской ревности, но Люда ей не понравилась, хотя тогда она не была такой толстой. Бабушке Вале она тоже не понравилась. Она назвала ее «клушей» и тихо добавила: «Бедный мальчик». Бабушка любила Гришу. Иногда Марине казалось, даже больше, чем ее, родную внучку. Но она не обижалась — Гришу нельзя было не любить.
Вино было уже выпито. Строгая Эмма Витальевна накрывала к обеду. У этой пожилой вдовы профессора, наполовину немки, все было в таком идеальном порядке, что даже цветы на грядке, казалось, росли строго по линии вверх, послушно и правильно. Но Грише нравились этот дом, опрятность вдовы. Он снимал у нее комнату в прошлый приезд, когда уже решил разводиться. И снова остановился здесь. Он хорошо платил и был у хозяйки на полном пансионе: с трехразовым питанием.
— Ты не хочешь рассказать мне о своем новом знакомом? — лукаво сощурил глаза брат.
— Не знаю, что рассказывать, — смутилась Марина. — Мы только вчера познакомились. Мне тоже раньше казалось, что так не бывает: так хорошо и так быстро.
— Настоящая любовь только так и приходит. Сразу и навсегда. Кто он?
— Тоже бывший моряк. Вернее, пока моряк. Скоро он уходит в море. Но в последний раз.
— Все мы так говорим: в последний раз. Море тяжело бросить.
— Он не очень любит морскую службу. Просто в семье у них все мужчины моряки. А он хочет чего-то другого.
— Понятно.
— Кстати, его родственники живут рядом с твоей хозяйкой. И даже знакомы с ней.
— О? Надо навести справки!
— Ничего не надо, Гриш. Ты прости, но мне пора бежать. Меня ждут.
— А обед?
— Я не хочу обедать. Попрощайся за меня с Эммой Витальевной. Пока! — Она чмокнула брата в щеку и побежала к калитке.
— Эй, погоди! — окликнул ее Гриша. — Ты когда уезжаешь?
— Завтра вечером!
— В котором часу?
— В половине десятого.
— К обеду я приеду с детьми повидаться и тебя провожу. Заодно маме подарок купим.
— Договорились!
Это она уже крикнула с улицы. Настроение было такое, что хотелось на крыльях лететь! У дома Роминого деда она замедлила шаг. Калитка была приоткрыта. Роман сидел на ступеньках. Почувствовав ее приближение, он повернул голову. Увидел ее, вскочил, лицо его осветилось улыбкой. И Марина почувствовала, как и ее лицо расплывается в улыбке, а губы растягиваются до ушей.
— Привет, — сказал он, подходя. — Я тебя ждал. Пойдем.
Он привычно обнял ее за плечи. Но не успели они сделать и двух шагов, как их окликнули.
— Вы куда? А обедать? — В калитке стояла его мама.
— Мам, мы пойдем.
— Только после обеда, — не терпящим возражений тоном ответила мама. — Давайте за стол. У меня все готово.
Она все-таки забежала к Люде. Правда, уже поздно вечером и лишь для того, чтобы переодеться. Та ревниво следила за ней взглядом, пока она, наскоро приняв душ, переоделась и, захватив зонт, умчалась, бросив на ходу:
— Завтра перед отъездом забегу за вещами.
Марина торопилась. Во дворе ее ждал Рома, к тому же начался дождь. Людка, конечно, возмутится таким невниманием, но она не обязана перед ней отчитываться. Все, что ей поручили, Марина выполнила. Но вытирать Людке сопли она не будет. Не деньги той нужны, а Гриша. А этого она ей дать не может. Да и не хочет. Брат наконец-то счастлив. А с той ли женщиной, с другой ли — какая разница. Может, это и жестоко так считать, но Марину никто не спешил успокаивать, когда муж бросил. Родители — понятное дело, но больше никто. Одна подруга даже заявила: сама, мол, виновата. А теперь она, как и брат, наконец-то счастлива и хочет успеть насладиться этим счастьем. У нее всего-то и осталось чуть больше суток.
После обеда у Роминых родителей они поехали в Пушкино. Обед прошел весело. Марина уже не вела себя так скованно. Адмирал шутливо ухаживал за ней и называл внучкой. Мама смеялась. Даже отец повеселел и рассказал пару старых флотских анекдотов. Марине он теперь не казался таким грозным, но все же его присутствие тревожило ее, тогда как другие члены семьи совершенно не смущали. На прощание дед и мама Романа расцеловали ее, а отец пожал руку. Мама всучила им с собой большой пакет еды, и Роману пришлось носиться с ним по всему Пушкину, пока они не проголодались и не устроили себе пикник в парке. Два раза они попали под дождь и к вечеру вернулись в Питер.
