Терапия (ЛП) - Перес Кэтрин (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
— Ты очень самоуверенная, не так ли, мисс Уорд? Кто сказал, что я собираюсь звать тебя на свидание? Ты наш ассистент кафедры, я уверен, что к этому отнесутся с неодобрением. Разве ты не должна отшивать младшекурсников и старшекурсников?
Она наклоняется вперед.
— Я не всегда буду твоим ассистентом кафедры, — шепчет она. Я ощущаю ее дыхание на своей коже, и должен быть мертвым, чтобы не реагировать на ее близость и обещание в ее словах. Слава богу, она снова выпрямляется, давая мне пространство, чтобы дышать. — К тому же, я не отношу тебя к парням, которые боятся женщин постарше, мистер Коллинз. Но, может, я ошибаюсь в своих предположениях о тебе. — Она отталкивается от моего грузовика и опускает свои очки немного вниз, смотря на меня глазами цвета шоколада. Я моргаю несколько раз, чтобы вернуться в реальность.
— У тебя есть мой номер. Когда перестанешь зализывать свои раны, позвони мне. Ты можешь кое-чему научиться от женщины постарше. И кто знает? Может, ты даже насладишься обучением, — говорит она насмешливо. Затем, не оглядываясь, она идет по парковке. Я провожу рукой по лицу, затем прислоняюсь к грузовику и смотрю на небо.
Черт!
Глава 17
«Единственное невозможное путешествие то, которое ты не начал». Тони Роббинс
Джессика
После немного оскорбительного комментария Виктории, я ответила ей тем же. Я больше не в школе, и какой-то высокообразованной, задиристой докторше не позволено меня унижать. Спустя шесть лет я готова сразиться с этой буйной сукой, и мне не стыдно за это. Шесть лет выстраивания обороны, эмоциональных стен, которые штурмом не возьмет даже эта докторша. Внутри я чувствовала себя отвратительно, когда стояла в ее кабинете, украшенном ее престижными достижениями, но она никогда не узнает мои чувства. Никогда! Мои слова были эмоциональны и импульсивны, но так я поставила ее на место. Не самый тактичный способ, но, опять же, тактичность не была моим коньком. Мой последний начальник сказал, что мне нужен фильтр на рот, и я тактично попросила его отвалить. Это был мой последний день на той работе. Мой гневный механизм защиты всегда проявлял себя. Каждый раз, когда кто-то пытается наброситься на меня или причинить боль, я отвечаю соответственно — слишком бурно реагирую.
Белое и черное — никаких полутонов серого между ними.
В одно мгновение я могла закипеть. Мужчина, с которым я встречалась, и который не был моим парнем, говорит, что я эмоционально нестабильна. Я не могу не согласиться с Донни. Сдерживать свои эмоции на групповой терапии будет настоящим испытанием.
***
Я захожу в зал для групповой терапии и думаю лишь о том, как плохо все закончится, если кто-нибудь скажет мне что-то не то. Я могу уйти отсюда прежде, чем что-нибудь будет сделано или сказано. Весь этот процесс пугает и устрашает. В центре комнаты полукругом расположены стулья, а один стул стоит напротив остальных. С краю стоит стол с водой, кофе и миской с фруктами. В комнате уже сидят несколько человек, и, очевидно, они друг друга знают, так как о чем-то болтают. Входят еще несколько человек, а я иду взять бутылку воды. Во рту, словно в пустыне, и я чувствую нервозность, пытающуюся поселиться в моем теле.
— Привет. Ты, должно быть, новенькая, — говорит чей-то голос. Я поворачиваюсь и вижу миниатюрную девушку со светлыми волосами длиной до плеч, кончики которых окрашены в черный цвет. Она одета в крошечную мини-юбку и белый топ. На ней больше браслетов и ожерелий, чем в моей коробке с украшениями. В ее веснушчатом носу сверкает алмазный пирсинг, а в ухе небольшой черный тоннель.
Зашибись. Я в панковой готичной группе.
— Да, сегодня мой первый день, — отвечаю я без энтузиазма.
— Ну, а я Мерседес. И я здесь не первый день. Вообще-то двести шестьдесят седьмой, но кто их считает?
Я таращусь на нее, пытаясь понять, какого хрена она здесь делает так долго и почему.
— Вау. Эм... достаточно долго. Паршивенько.
Она беззастенчиво улыбается и говорит:
— Нет, не совсем. То есть, да, поначалу я ненавидела это, сопротивлялась на каждом шагу, но затем встретила людей, которые приняли меня и поняли, откуда я пришла. Никто из группы не ведется на ту чушь, которую я могу впихнуть окружающим в своей жизни. Мисс Робин и другие в этой группе никогда не отворачивались от меня, не бросали или отказывали, как остальные. Поэтому я продолжаю ходить. — Она пожимает плечами, затем поворачивается, чтобы налить кофе в большой стакан. — К тому же здесь бесплатный кофе.
Я удивлена ее открытостью, и это немного расслабляет мои нервы. Может, я не буду казаться здесь таким уродом.
— Меня зовут Джессика. И буду честна, я здесь не по собственной воле, и совсем не рада по этому поводу. Но, тем не менее, я здесь, — вздыхаю я.
— Клево. У всех всегда такие ощущения. Так что у тебя? Переедание, очищаешь желудок, трахаешься, голодаешь, режешь, тратишь деньги или все вместе? — боже, она говорит об этом, словно выбирает между кофе с кофеином или без. Она так просто спрашивает настолько интимные вопросы, словно в этом нет ничего страшного. Должна признать, я очень удивлена. Я поднимаю обе брови, но отвожу глаза, бесцельно покручивая крышку бутылки. — Оу, да ладно! Это группа, наносящих повреждения самим себе. Если ты здесь, то мы все знаем почему. Здесь это не секрет, как для остальных в наших жизнях. Так что говори. — Черт, эта девчонка не промах. Беспощадная.
— Порезы, — тихо произношу я.
— Видишь, и совсем не сложно, да? Теперь, пошли, я представлю тебя остальным психам, — шутит она. Я хмурюсь от ее не-такого-уж-и-смешного замечания, и она хватает меня за руку. — Не будь такой недотрогой. Мы все немного чокнутые! Если все, так называемые, нормальные люди пришли бы сюда и выложили все свои скелеты из шкафов, я тебя уверяю, ты бы поняла, что они тоже немного сумасшедшие! Во всяком случае, мы можем шутить и откровенно говорить об этом.
Я не отвечаю, но должна признать, что в своей дерзкой причудливой манере, она была офигенно права. Большинство людей способно весьма успешно скрывать уродство в своей жизни. Я столько времени пыталась спрятать свои, но с треском провалилась. Словно я писала белым карандашом по белой бумаге всю свою жизнь. Никаких результатов, ничего, чем я могла бы доказать свои усилия. Мы подходим к своим местам, и она представляет меня некоторым членам группы.
— Джессика, это Эйми и Крис. Дамы, это Джессика. Сегодня у нее первый день, и она немного в панике, так что простите ее. — Обе девушки смотрят на меня и искренне улыбаются.
Девушка с темно-рыжими волосами вынимает наушники и протягивает мне руку.
— Приятно познакомиться, Джессика! Я Крис. Первый день всегда самый тяжелый, но потом будет легче. Обещаю. — Она опять вставляет наушник в одно ухо и расслабляется на ближайшем стуле.
— Я Эйми, — говорит миниатюрная девушка, заправляя прядь огненно красных волос за ухо. — На самом деле все не так плохо. Просто попытайся. — Она снова улыбается, и я чувствую от ее слов тепло и утешение.
— Давай, ты можешь посидеть с нами. Робин скоро придет, — говорит Мерседес и указывает на стулья.
Я сажусь между Крис, которая погружена в свою читалку, пока слушает музыку, и Мерседес, которая достает исписанный блокнот из сумки.
— Мисс Робин всегда дает домашнее задание, к тому же она подбирает цитату к каждому сеансу или что-то типа того. Я цитатоголик и все их записываю.
Я ничего не взяла с собой, кроме сумочки, и в ней я обычно не ношу блокнот. Думаю, что сегодня буду лишь слушать. Еще несколько человек садятся в полукруг, и хоть я и не знаю, но чувствую, что они все смотрят на меня. Невысокая, женщина средних лет входит в комнату, держа в руках мольберт, несколько папок и блокнот. За ее левым ухом торчит ручка, а на носу очки в красной оправе. От нее веет спокойствием, которое заполняет комнату. Она располагает свои вещи на полу рядом со стулом по центру, устанавливает мольберт и ставит на него белую доску. Достает маркер из кармана и пишет на белой доске: «Ошибка не считается ошибкой, пока ты не отказываешься исправлять ее!» Мои глаза скользят по словам еще раз, и я пытаюсь понять, какое отношение они имеют к моей жизни.
