За гранью приличий (ЛП) - Роча Кит (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Тревожное чувство того дня никуда не делось.
Ноэль уставилась невидящим взглядом на собственное отражение, лишь смутно осознавая механическое движение щетки, которая ходила вверх и вниз ее по волосам. Тщеславие Лекс было еще одной странностью в комнате, наполненной другими странностями, красиво декорированной и усыпанной серебряными щетками для волос и дорогими стеклянными флаконами, которые больше подходили Эдему, а не Сектору. Некоторые, несомненно, были подарками Далласа, но Ноэль еще не видела, как Лекс прикасалась к ним. Она держала косметику, лосьоны и духи в контейнерах, загромождающих раковину в ванной, вне поля зрения, за закрытой дверью.
Это все была игра на публику. Игра, столь же тщательно спланированная, как и декорации сцены, где она разворачивалась, Огромная кровать и пышные подушки — романтизированная версия будуара, в котором можно спрятаться от грязной реальности.
Ноэль чувствовала себя комфортно в этой полированной, пустой фантазии, но это ей не нравилось. Если она немного отрешится от того, что видит, то запросто может вернуться в свою спальню, комнату, наполненную пустыми предметами роскоши, и к пустой девушке, которую воспитывают, как безвольную куклу, не похожую на настоящего человека.
Пустая декорация.
Какой ужасный, ненавистный идеал.
Лекс лежала, положив голову на руки, и смотрела на нее. Наконец, она издала сонный смешок.
— Сто раз провести по волосам перед сном. Тебя этому учат в Эдеме?
— Да. — Ноэль моргнула и перевела взгляд на отражение Лекс в зеркале. — Вас этому учат в секторах?
— Мм-м, Сектор Два. Я оттуда родом. — Она закрыла глаза. — «Все дело в образе, Алекса. Женщина никогда не должна открывать истинных чувств».
Слова могли слететь с губ ее матери.
— Не так уж и отличается от Эдема.
— Вроде того. — Лекс села и потянулась за сигаретой. — Мой наставник в тренировочном доме был очень жесток. Даллас на его фоне выглядит как гребаный святой.
— Тренировочный дом? — Ноэль тут же захотела забрать свои слова обратно, но уже не могла. Было только одно занятие, которому Лекс могли обучать в секторах, и оно не имело никакого отношения к организации званых обедов.
— Ты не слышала, что творится в Секторе Два? — Лекс глубоко затянулась сигаретой. — Они покупают красивых девочек, тренируют их. Продают богатым старикам, которые хотят развратить какую-нибудь невинную девственницу… которая не настолько невинна, чтобы не уметь сосать член.
Ноэль стиснула ручку щетки в руке, пока не почувствовала, как завитки резьбы впиваются в ее кожу.
— Извини. Это… — Ужасно. Оскорбительно. И тот факт, что она могла это признать и понять, делал ее страсть к наказанию за бесстыдство от руки Джаспера еще более извращенной. — Прости.
— Зачем извинения? Я не выдержала всего этого дерьма. Я убежала.
— Хорошо. — Ноэль заставила себя выдавить это слово, пытаясь скрыть замешательство. Она положила щетку и перекинула волосы через плечо, чтобы заплести их, следя за пальцами, чтобы не встречаться взглядом с Лекс. — Так вот, чего на самом деле хотят мужчины? Кого-то, кого они могут развратить?
— Зависит от мужчины. — Лекс раздавила сигарету в пепельнице, соскользнула с кровати и пошла в ванную. Через мгновение полилась вода, и Лекс выглянула из комнаты голой, держа зубную щетку в руке. — Во Втором богатые люди покупают девушек в качестве компаньонок — геи или натуралы, хотят они того или нет. Они должны, если хотят играть по правилам.
Ноэль почти привыкла к непринужденной наготе Лекс, но сегодня все было по-другому. Она еще помнила свое лицо между этих бедер, чувствовала удовольствие от прикосновения. Было невозможно определить границы, и потому Ноэль замерла у туалетного столика, теребя волосы. Лечь на диван после того, как они спали втроем, с Джаспером, голыми — это отказ или нет? А может, Лекс намекала ей, что теперь они должны спать вместе?
Она трусливо замерла на месте, тщательно приглаживая волосы и наблюдая за руками.
— Я знала, что все сектора разные, но не понимала, насколько. Они все такие? Каждый — свой маленький мир?
— Вроде. Три сектора не так уж отличаются от нас, а Шестой и Седьмой очень похожи.
— Я еще столько всего не знаю. — Коса была заплетена, и Ноэль больше не могла прятать взгляд. — Я все еще пытаюсь понять здешние правила.
Уголок рта Лекс скривился.
— Так вот почему ты так долго сидишь и нервничаешь? Не знаешь, должна ли спать со мной?
Да, пытаться скрыть что-то от Лекс было бессмысленно. Ноэль покраснела, но отказалась отвести взгляд.
— В основном, да.
Лекс указала на кровать.
— Ты не знаешь, какие теперь у нас отношения, или беспокоишься, что я могу попытаться трахнуть тебя?
— Попытаться? — Ноэль сморщила нос. — У тебя все получится. Я просто… не знаю правил. Например, как теперь быть с Джаспером? Мы вместе? Если он ждет… — Она боялась закончить предложение, боялась увидеть сочувствие в глазах Лекс. Ноэль знала, что Джаспер наверняка сейчас в постели с другой женщиной. Не похоже, чтобы он считал, что что-то изменилось… и он и не приходил в комнату Лекс, не искал ее.
— Если он ждет?.. — Лекс задала вопрос и сунула зубную щетку в рот.
Ноэль не знала, действительно ли Лекс не понимает или просто заставляет ее говорить это.
— Если он ждет от меня… верности. — Это звучало как «преданное домашнее животное», но она не знала лучшего. Конечно, слово «моногамный» тут не подходило. — Он сказал кое-что, но не совсем об этом.
Лекс прополоскала рот, а потом зубную щетку.
— Что он сделал, сказал тебе не спать ни с кем другим?
— Не совсем, — повторила Ноэль, вспоминая ночь боя. Он кончил ей на лицо, и она была такой мокрой, что ей было больно, но он приказал ей не трогать себя. Она провела полночи, сжимая бедра и слушая дыхание Лекс, возбужденная приказом и отрицанием, и прикосновением к нему.
Этого объяснения было недостаточно. Лекс все еще наблюдала за ней, поэтому Ноэль схватилась за край футболки.
— За ночь до того, как я получила наручники, он сказал мне не трогать себя.
Лекс нахмурилась, и выражение понимания медленно проступило на ее лице.
— Ох… то есть только с ним. — Она снова сморщила нос, на этот раз со смехом. — Черт возьми, как сексуально. Я впечатлена.
Ноэль немного расслабилась, хотя ее щеки горели.
— Было сексуальнее, чем я ожидала. А на следующий день… — она вздрогнула. — Это было самое сильное удовольствие, которое я когда-либо чувствовала, до вчерашнего вечера.
— Я и не знала, что он на это способен. — Лекс выключила свет в ванной, забралась обратно в кровать и похлопала по матрасу рядом с собой. — Неудивительно, что ты нервничаешь.
Без освещения комната погрузилась в темноту, но полоски света под дверью в холл оказалось достаточно, чтобы Ноэль смогла добраться до кровати. Черты Лекс казались расплывчатыми, и, зная, что и ее лицо будет также затенено, Ноэль могла говорить свободнее.
— Иногда он ведет себя так, будто хочет владеть мной. И это не должно быть нормально. Мне бы это не понравилось, потому что того же самого хотят в Эдеме. Владеть мной.
— Ты чувствуешь то же самое?
— Нет. Но разве это имеет значение? Разве это не ловушка, в конце концов?
— Возможно. — Лекс провела кончиком пальца по чернилам, окружавшим запястье Ноэль. — Ты теперь О'Кейн, хорошо это или плохо. Тебе грустно от этого? Ты угнетена?
— Нет. Немного нервничаю, наверное. — Она рассказала Лекс, что случилось с Далласом в баре, и призналась в том, чего не сказала Рейчел. — Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что знаю. Вещи, которым меня научила мама, чтобы я могла помогать отцу и будущему мужу, вещи, которые могут навредить важным людям в Эдеме. Не только аллергии, но и секреты. Скандалы. Мечты, ради которых они пойдут на компромиссы, и слабости, которые может использовать в своих целях умная женщина.
— Или умный мужчина вроде Далласа.
— Или умный мужчина. — Ноэль схватила Лекс за руку и переплела их пальцы. — Не все они плохие. Один или два члена Совета пытаются делать все иначе, но даже самые коррумпированные семьи… их жены и дети так же беспомощны, как и я. Я не хочу причинять людям боль, если это не значит защищать нас.
