Стань моим господином (СИ) - Ваниль Мила (книги полностью txt) 📗
В ответ на досрочное «помилование» и утешение Тома как с цепи сорвалась. Такой я ее еще не видел. Сначала она чуть ли ни кидалась на меня с криками «Как ты мог!», а потом рыдала, причитая, что я ее не люблю. Я грешным делом подумал, что она снова беременна, и это бушуют гормоны, но, когда Тома успокоилась, узнал правду.
Ей было стыдно за срыв, но причина меня потрясла. Я, видите ли, остановил наказание, а она так в нем нуждалась! И кричит, и плачет она потому, что ей так нравится. И вообще, у нее есть стоп-слово, и она прекрасно о нем помнит и не постесняется его произнести, если что-то покажется ей неприемлемым.
Вот так. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Выход был один — научиться пороть так, чтобы всегда быть уверенным в себе. Я понял, что должен знать реальную силу собственного удара, владеть всеми девайсами и уметь регулировать жесткость наказания, ориентируясь на собственные навыки, а не на реакцию моей сабы.
Лео отказался меня учить.
— Теория — сколько угодно. А насчет практики — это не ко мне. На чьей заднице, позволь спросить, будем практиковаться? Твоей жены или моей?
Понятное дело, такой вариант не устраивал нас обоих.
Собственно, Павел и Илья повторили слова Лео, но сообща господа Доминанты нашли мне учителя. Анекдот, но это был Доминант и мазохист. Мне до сих пор тяжело вспоминать, как проходили наши уроки, но своего я добился. Тома получала свои наказания, а я четко знал, какую боль она при этом испытывает.
Никакие крики не могли меня обмануть. Если жене хочется повизжать, это ее право. В конце концов, все — ради ее удовольствия. Кстати, я в очередной раз порадовался, что послушал совета Лео и сделал в квартире хорошую звукоизоляцию. Наши с Томой забавы не беспокоили соседей.
Трость оставляла на ягодицах Томы едва заметные розовые полоски. Я практически сразу отдергивал руку, смягчая удары. Стоп-слова не прозвучало, и последнюю серию я довел до конца.
— Двадцать.
Тома рыдает в голос, и я не спешу ее отвязывать. Эти слезы — самые важные. Потом будут другие — тихие, умиротворенные, а сейчас она плачет от облегчения. Она молодец, и она гордится собой — вынесла строгое наказание до конца. Она искренне сожалеет, что заставила меня беспокоиться.6c8ce3
Я сажусь рядом и глажу ее по спине, успокаивая. Наконец, плач стихает.
— Фото на память?
— Да, сэр, — немедленно соглашается она.
Мы обсуждали это вне игры. Я ограничен в практиках. Тома говорит, что позволяет мне больше, чем когда-то кому-либо, однако доставить ей удовольствие непросто. Настоящий кайф она получает от унижения, но при этом публичность под строжайшим запретом. Анонимные фото — прекрасная замена настоящей публичности. Тома так возбуждается, когда я читаю ей комментарии с форума, что у нее намокают трусики.
Я несколько раз щелкаю фотоаппаратом. Никаких телефонов, мы заботимся о безопасности. Потом мы вместе выберем самый удачный снимок.
Пока я достаю плед, Тома осторожно дотрагивается до ягодиц. Судя по выражению ее лица, она уверена, что там не осталось живого места.
— Бэси, полюбуйся на свою попку, — предлагаю я. — А потом живо ко мне.
Она убегает в ванную комнату, где висит большое зеркало, и быстро возвращается, пристыженная. Еще бы, ровный ярко-розовый цвет и никаких рубцов.
— М-м-м? — спрашиваю я, укутав ее пледом и усадив на колени.
— Было очень больно, сэр, — смущенно оправдывается она.
— Это наказание, — напоминаю я. — Оно не должно быть приятным.
Тома жмется ко мне и прикрывает глаза. Я тоже люблю этот момент — все позади, и моя жена отдыхает, наслаждаясь моим теплом. Наверное, я эгоист. Или все же Доминант, как утверждает Лео, потому что мне это чертовски льстит.
— Бэси, у тебя скоро месячные? — вспоминаю я. — Может, поэтому было больнее, чем обычно.
— А, да… — соглашается она сонно. — Да, точно.
И вдруг просыпается и смотрит на меня испуганно. Я успокаиваю ее улыбкой.
— Ты простил меня, да? — уточняет она.
Я киваю, и она улыбается в ответ.
— Я люблю тебя, Рус, — шепчет она и крепко-крепко меня обнимает.
— И я тебя люблю, мой котенок.
Я целую ее в макушку и в очередной раз благодарю судьбу за то, встретил Тому.
Может быть, нам повезет, и вместо месячных в ближайшее время нас ждут две полоски на тесте на беременность?
Постскриптум
Тамара решила не устраивать пышных проводов. Ничего особенного не происходит, просто она переходит на новую работу. Сотрудники, наверняка, закатят вечеринку, будут праздновать освобождение от «ига царицы», но это уж точно без нее. Каждому она выписала премию — это и есть ее прощальный подарок.
Личные вещи давно собраны. Руслан увез их еще днем, когда уехал домой. Сегодня его очередь забирать сына из детского сада. На столе осталось только фото — ее любимые мужчины, обнимающиеся и смеющиеся. Хороший кадр, она сделала его на даче, когда праздновали трехлетие Андрейки.
Андрей, Андрюша, Андрейка… Ее личное счастье, маленькое и озорное, точная копия папы. Хотя Руслан утверждает, что глаза у него мамины. Какая разница, чьи глаза? Главное, характер папин. Ему три с небольшим, а он уже маленький мужчина: занимается спортом, никогда не капризничает, заботиться о маме. Это заслуга Руслана.
Муж сдержал все свои обещания. Тамара не знала ни одной женщины, для которой мужчина сделал бы столько, сколько сделал для нее Руслан. И это измерялось не деньгами, а вниманием и заботой. Любовью.
Правда, после родов Тамара сама хотела взять декретный отпуск. Она не представляла, как оставит своего малыша и зачем ей работа. Руслан смог убедить ее в том, что журнал попросту закроется, если Тамара не найдет себе достойную замену. А так как чтобы найти и воспитать преемника нужно время, то она должна выйти на работу.
Это было трудное время — и замечательное. Они вместе справились со всеми трудностями, и Тамара ни разу не пожалела, что послушалась мужа.
И вот теперь она уходит, пора. Ее больше не тянет руководить и управлять. Она будет вести собственную колонку в одном из модных журналов, а писать статьи можно и дома.
Тамара убрала фотографию в сумочку и погладила выступающий животик. Даст бог, у них будет дочка, и Руслан будет ходить на работу, а она — сидеть дома с детьми.
Вот и все. Можно уходить.
В дверь постучали.
— Тамара Георгиевна, можно? — В кабинет заглянула Ольга.
— Да, Оля. Ты что-то хотела?
— Да, мы хотели…
Ольга распахнула дверь, и кабинет мгновенно наполнился людьми. Тамара даже испуганно попятилась, она не ожидала, что к ней придут все сотрудники.
— А-а-а… что…
— Тамара Георгиевна! Мы знаем, что вы не хотели…
— …но мы не можем…
— …вы для нас…
— …мы без вас…
Тамара слушала и улыбалась. Ее команда пришла попрощаться — без официально подготовленных речей, без пафоса и дорогих подарков. Нет, букет они ей все же презентовали. А еще — последний номер журнала, который она готовила в печать, с автографами и пожеланиями, написанными на белых страничных полях. И это было приятно до слез.
— Я горжусь тобой, бэси, — сказал Руслан вечером, когда она показала ему подарок. — Ты точно не пожалеешь, что ушла?
— Нет, никогда. — Тамара не сомневалась ни мгновения. — Там теперь и без меня справятся, а я нужна детям.
— И мне, — шутливо нахмурился он. — Мне даже нужнее.
— Вот видишь, — улыбнулась она. — Завтра пойду к Диане. Она должна познакомить меня с новым врачом.
— Ди все же уезжает?
— Да, все документы готовы, билет куплен. Жаль, что не она будет наблюдать меня, но… Это ее жизнь, ее решение.
— Ох, трудно ей там придется.
— Трудности Ди не пугают, ты же знаешь.
— Ну да, она их сама ищет. Как и приключения… Мне кажется, она в Англию не ради работы едет, а за непугаными садистами.
— Чего? — засмеялась Тамара. — Непуганными?
