Падшие сердца - Эндрюс Вирджиния (полная версия книги TXT) 📗
В ту ночь мы с Логаном спали очень крепко, наверное, в первый раз за неделю, и, когда утром спустились к завтраку, нам показалось, что все вокруг просветлело, как будто упала окутывавшая замок пелена печали. Даже Тони выглядел бодрее перед началом нового дня. Мужчины заговорили об Уиннерроу, и к Тони стали возвращаться прежняя энергия и былой задор. Мы решили в этот день съездить посмотреть на стройку. А мне представился случай увидеть Фанни.
Логан знал, что я направилась к сестре, оставив их с Тони на строительной площадке. Выстроенный в современном стиле дом Фанни стоял высоко на склоне холма, по другую сторону которого находился наш лесной домик. Фанни построила дом на средства старика Маллори, за которого вышла замуж, но вскоре его оставила. Она все время жила на деньги, выплачиваемые бывшим мужем на ее содержание. Когда я подъехала к дому, ко мне с лаем бросились два датских дога. Сестра вышла и увела собак в загон, тогда я смогла выбраться из машины. Фанни это очень развеселило.
— Собаки — хорошие сторожа, — сказала она. — Ведь мало ли кто сюда забредет, согласна со мной?
— Держи их от меня подальше, — раздраженно заметила я. Вид у собак был неухоженный и голодный. Фанни никогда не любила животных. Она объясняла, что держит их только для охраны. Но даже сторожевые собаки нуждаются в любви и ласке.
— Какая приятная неожиданность, — объявила Фанни, когда я наконец вышла из автомобиля.
— Никакой неожиданности, по крайней мере для тебя.
Откинув голову, Фанни рассмеялась:
— Между нами не должно быть никаких обид. Сестрам полагается держаться друг друга, правда?
— Конечно, кроме того, сестры не крадут друг у друга мужей.
Фанни снова рассмеялась.
— Может быть, все–таки войдешь? Или мой дом для тебя недостаточно хорош?
Не говоря ни слова, я вошла в дом. Здесь мало что изменилось со дня моего последнего визита. Пока я оглядывала комнату, Фанни не сводила с меня глаз.
— Ничего особенного нет, но уютно, — сказала она. — Может быть, теперь я смогу позволить себе вещи и подороже.
— А разве ты больше не получаешь денег от своего бывшего мужа?
— Ты, значит, ничего не знаешь. Старина Маллори сыграл в ящик и все денежки этот неблагодарный оставил своим детям. Не очень–то они о нем заботились, да и он не хотел смотреть правде в глаза, как большинство мужчин.
— Понятно.
— Угощать тебя я не буду. Ты, наверное, считаешь меня грязнулей и побрезгуешь, ведь, живя в замке, ешь и пьешь на серебре.
— Я приехала не просто поболтать, Фанни. Ты сама прекрасно знаешь и понимаешь, зачем я здесь. — Я села на диван и посмотрела на нее. Независимо от своего мнения о сестре, я не могла не признать, что она была очень привлекательной женщиной. Глаза ее горели ярче обычного, волосы были подстрижены по моде. Цвет лица и кожа лица оставались безукоризненными. Фанни поняла мой взгляд и положила руки на бедра. Беременность еще не тронула ее точеную фигуру.
— Говорят, что беременные женщины хорошо выглядят. А ты как считаешь?
— Выглядишь ты прекрасно, Фанни. Ты, конечно, бываешь у врача?
— А как же! Я выбрала самого лучшего и дорогого. У этого ребенка все должно быть только отличное. Я сказала доктору, куда отсылать счета. Ну, — приступила к делу Фанни, усаживаясь напротив. — Полагаю, ты уже поговорила по душам с Логаном.
— Я здесь не затем, чтобы ссориться с тобой, Фанни. Что случилось, то случилось. Сейчас еще трудно определить, действительно ли это ребенок Логана, но…
— Интересно ты рассуждаешь. Нельзя еще определить. Наверное, думаешь, я здесь сплю со всеми подряд, так что ли? Мне наплевать, что ты сейчас говоришь, но от правды не скроешься. Я не виделась с Рендлом уже больше месяца, и, кроме Логана, у меня никого не было. Доктор может сказать точно. Это Логан постарался, — Фанни похлопала себя по животу. Я поморщилась как от боли.
Приехав к Фанни, я намеревалась держать себя в руках и не давать волю чувствам. Мне хотелось изложить ей свои предложения и уехать, сохранив достоинство. Но Фанни, как всегда, была далека от того, чтобы чувствовать испуг или смущение. В ее глазах, смотревших на меня с вызовом, читалось упрямство и самонадеянность.
— Фанни, я не предлагаю устраивать каких–либо проверок. Лучше от этого никому не станет.
— Значит, ты не предлагаешь, — она слегка отодвинулась, коварно улыбаясь. — А что именно ты хочешь мне предложить, Хевен Ли? — глаза ее сузились, превратившись в узкие щелочки, прикрытые густыми ресницами.
— Разумеется, мы оплатим счета от доктора.
— Уж конечно, а еще?
— И внесем в банк определенную сумму денег, чтобы ребенок ни в чем не нуждался.
— А он нуждается и во мне, — живо откликнулась Фанни. — Ты же понимаешь, что я не иголка, которую можно воткнуть в подушку и благополучно забыть. Я хочу, чтобы ко мне относились как к настоящей даме, как к тебе. — Она снова уперлась руками в бока. — Что ты о себе воображаешь, являясь сюда и предлагая мне всего лишь деньги на ребенка? Твой муж оказался со мной, потому что тебя не было рядом, когда он нуждался в любви и ласке. Теперь придется за это расплачиваться. Я буду жить с ребенком, он стеснит мою свободу, я не смогу найти себе другого мужчину.
— Фанни, — проговорила я с улыбкой, — а ты уверена, что хочешь оставить у себя этого ребенка?
— А, вижу, куда ты клонишь. Рассчитываешь отделаться от меня: хочешь предложить деньги, потом забрать ребенка и, может быть, выдать за своего. Чтобы у меня не было никаких прав и я не могла ничего больше потребовать. Очень здорово придумано! Только теперь я не стану молчать, как тогда, когда священник забрал у меня Дарси.
— Но ты же сама призналась, что тебе трудно придется с ребенком, и ты права. Он свяжет тебя по рукам и ногам.
Она улыбнулась, а когда Фанни улыбалась, пусть даже неприятно и злобно, ее ровные зубы сверкали ослепительной белизной, оттеняемые легкой смуглостью кожи.
— Ничего, попробую рискнуть.
— Но подумай, какой ты матерью будешь этому ребенку, — пыталась я убедить Фанни, заставляя себя говорить спокойно, хотя при этом едва сдерживала гнев.
— Не начинай все заново, — глаза сестры сузились. — Не хочу слушать эту старую песню, Хевен Ли. Ты мне говорила то же самое, когда не смогла забрать Дарси у священника. Это просто отговорка.
— Это неправда, Фанни, — мне все еще удавалось сохранить ровный тон. Она откинулась на стуле, изучающе глядя на меня, потом отрицательно покачала головой.
— Ты совсем как отец, ведь так? Готова покупать и продавать детей, только бы облегчить себе жизнь.
— Ничего подобного, совсем нет. — Как она могла такое подумать? Я беспокоилась не о себе. Меня волновала судьба ребенка.
— Ты думаешь, что заплатишь за ребенка, и делу конец? Так ведь, скажи? — настаивала Фанни.
— Нет, это не входило в мои намерения.
— Ну ладно, мне все равно, что ты там думала. Только я тебе вот что скажу. Я оставлю ребенка у себя, а вы с Логаном станете мне давать на него деньги. Он будет ничем не хуже ваших детей: пойдет в лучшую школу, будет хорошо одеваться, тебе это ясно, Хевен?
— Мне все ясно, — ответила я. — Сколько ты хочешь? — Фанни не ожидала такого прямого вопроса. Она растерялась и захлопала глазами, собираясь с мыслями. — Сколько ты хочешь получать от нас в месяц? — повторила я.
— Не знаю. Может быть… полторы тысячи. Нет, две тысячи.
— Две тысячи долларов в месяц?
Она внимательно смотрела на меня, стараясь угадать, мое отношение к названной сумме.
— Знаешь, старик Маллори присылал мне по полторы тысячи, но тогда я была одна. Лучше всего пусть будет две с половиной. Хочу получать деньги к первому числу каждого месяца. Думаю, для тебя, Хевен, это будет необременительно. Вы ведь строите еще одну фабрику здесь, в Уиннерроу.
— Ты будешь аккуратно получать свои две с половиной тысячи в месяц, Фанни. Для тебя и ребенка будет открыт счет в банке Уиннерроу. Но предупреждаю, если ты когда–нибудь попытаешься нас шантажировать, угрожая рассказать в городе про вас с Логаном… я закрою счет и тогда выпутывайся сама. Кроме того, я не хочу, чтобы ты разговаривала с мужем и даже приближалась к нему. Если возникнут какие–нибудь проблемы или что–нибудь понадобится, звони мне, поняла?
