Свобода под свинцовым небом (СИ) - Бельская Луиза (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Услышав свист разрезающего воздух плетёного ремня, Веня судорожно сжался и крепко зажмурил глаза. Первый удар не показался особо чувствительным - лишь лёгкий хлопок, заставивший тело интуитивно вздрогнуть. Второй был более ощутимым, оставив на нежной коже бледно-розовую полосу. С каждым новым ударом палача размах кнута становился всё сильнее, причиняя беззащитной жертве новые мучения.
Народный судья, комкая в руках обвинительный протокол, громко отсчитывал каждый новый удар. Кнут продолжал свистеть в воздухе, начиная рассекать не только бесплотную материю, но и покрасневшую кожу.
На сорок пятом ударе Веня упал на колени и слабо застонал, прислонившись щекой к успевшему нагреться под южным солнцем бетонному столбу.
Не обращая ни малейшего внимания на состояние осуждённого, палач продолжал свою бесчеловечную работу, словно рисуясь под десятками видеокамер, направленных к эпицентру захватывающих событий.
Шестьдесят два, шестьдесят три...
Под вспухшей кожей начала проступать кровь, готовая брызнуть из свежих ран при любом неосторожном ударе.
Шестьдесят восемь, шестьдесят девять...
Стальная кромка наручников чуть ли не до кости вонзилась в дрожащие запястья, голос охрип от протяжных стонов и теперь еле слышными всхлипываниями вырывался из тяжело вздымающейся груди.
Семьдесят два, семьдесят три...
Веня почти не чувствовал, как горячая влага хаотичными ручейками заструилась из рассеченной кожи, окропляя продолжавший свою работу плетёный инструмент средневековой казни.
«Кровь не должна быть видна... Новые шрамы, теперь будут новые шрамы».
Семьдесят шесть, семьдесят семь...
Голос судьи, отбивавший ритм незнакомыми словами, стал звучать как-то размыто и отдалённо. Возгласы толпы приглушились и затихли где-то вдалеке. Начинавший терять сознание Веня не видел, как спешили к нему люди в медицинских халатах.
Семьдесят девять, восемьдесят.
Он не понимал, что Кахир уже расстегнул стальные браслеты, что толпа, получив свою порцию кровавого зрелища, начинала расходиться, не осознавал, что его пытка закончена, не чувствовал, как его аккуратно подняли с земли и бережно уложили на носилки, - сознание временно покинуло искалеченное тело, позволяя хотя бы на короткое время отдохнуть от непереносимой боли.
Неделю Веня провёл в госпитале под бдительным присмотром местных докторов. Раны не были слишком серьёзными, ни одну из них даже не пришлось зашивать, поэтому очень скоро в дверном проёме больничной палаты возник Марат и сказал, что пора уезжать. Веня не хотел, до одури не хотел возвращаться обратно в замкнутое пространство бетонного кошмара, но боевики Праведной Земли думали иначе.
Снова потянулись тоскливые дни вынужденного плена, разлагающиеся ядовитыми вкраплениями телефонных переводов, с каждым словом заставляющие совесть твердить о том, что он поступает очень плохо. День за днём, ночь за ночью в таком монотонном режиме военного времени прошёл целый месяц. И когда Марат с видимым восторгом объявил, что сегодня вечером Веня отправится домой, тот не поверил, постепенно свыкнувшись с мыслью, что кошмар под свинцовым небом не закончится никогда.
Осознание всей правды этих слов дошло до Вени только тогда, когда Марат вложил в его зажившие от царапин ладони паспорт. Его паспорт. Непрошеные слезы потекли по щекам, когда дрожащие от волнения руки прижали к груди драгоценный документ. Но Веня лишь на несколько секунд позволил себе эту слабость, забивая свои эмоции на самое дно колодца уставшей души.
Грузовик не мог подъехать к самому дому из-за разбитой дороги, поэтому Вене, неизменно сопровождаемому Маратом, пришлось идти пешком до соседнего квартала. Мельком взглянув на дом Гуфран, где месяц назад нашли своё убежище спасённые им беглянки, Веня подумал о том, что всё-таки время, проведённое под свинцовым небом, прошло не зря.
Тот самый грузовик, на котором он месяц назад приехал в Даре, стоял у обочины. Заметив знакомые лица, Акиль гостеприимно распахнул дверцу кабины. На этот раз у него не было сопровождающих: то ли их успели убить, то ли Акиль изначально ехал в одиночестве - это было неизвестно.
Боевик протянул Марату очередную плату за сохранность Вени в виде увесистой пачки американских долларов.
Небрежно пролистав с приятным треском края новеньких банкнот, Марат спрятал деньги в карман штанов и, задумчиво почесав затылок, тем самым слегка сдвинув куфию на лоб, медленно произнес:
- Прощай, что ли...
Случись этот отъезд на несколько недель раньше - Веня немедленно высказал бы всё, что думал о жестоком казахе, о его образе жизни, ценностях, приоритетах. Но Веня до изнеможения устал жить в этом городе, устал постоянно слушать звуки выстрелов и содрогаться от одной только мысли о том, что вот-вот их убежище взлетит на воздух. Поэтому он слегка усмехнулся - улыбка получилась кривой и озлобленной - и, потянув на себя левую руку Марата, он с размаху вложил в раскрытую ладонь скомканный черно-белый платок, а затем со словами: «Прощай, террорист», - быстро скрылся в кабине грузовика.
- Прощай, художник, - произнёс Марат, с какой-то неприятной тоской глядя вслед удаляющемуся автомобилю, поднимающему прощальные клубы дорожной пыли.
Глава одиннадцатая
Феликс не находил себе места: уже двадцать минут он нарезал круги по гостиной, время от времени заламывая пальцы и хмуро поглядывая на горничную, сидевшую на диване и тщательно протиравшую хрустальные нити маленького торшера, периодически звякая ими друг о друга.
Из кухни потянулся запах ванилина. Охранник Дмитрий развалился в кресле и увлеченно играл во что-то на своем мобильнике, время от времени нервно постукивая кончиком туфли о пол. Усман, страдающий от безделья, с завидным усердием складывал самолетик из газетного листа.
Веню вот-вот должны были привезти.
Все эти вкрадчивые шорохи, приглушенные стуки, навязчивые запахи постепенно начинали раздражать хозяина дома.
