Мой личный ад (СИ) - Пожидаева Ольга (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
— Потому что он умер.
— Что? — выдохнула она еле слышно.
— Ты не знала? — Гриша тоже был немало удивлен.
— Нет. Я думала, может, он просто вышел из темы. Многие выходят.
— Многие. Только Ганса вынесли ногами вперед.
— Как это случилось? Я не слышала, чтобы последние годы кого-то убивали.
— Он погиб здесь, в Питере. Разбился на машине. Угадаешь с трех раз, кому тачка принадлежала? — не скрывал яда в голосе Гриша.
— Артуру? — Ольга передернула плечами, вспоминая. — Пару лет назад? Он говорил, что приятель разбил его машину во время рэйсинга.
— Приятель, — Гришка хмыкнул. — Да, разбил. И сам вылетел через лобовое. А еще говорят, что Савицкий с друзьями гнали рядом.
Оля закрыла лицо руками, пытаясь уложить в голове все сказанное. Гриша не дал ей подумать в тишине, он добивал.
— Очень удобно избавиться от Ганса и одновременно от меня. Артур знал, что я попытаюсь его убить, знал, что мне не дадут это сделать, знал, что я положу на правила и запреты, за что с треском вылечу из темы.
— Поэтому ты и уехал?
— Да.
— Поэтому я чертовски боюсь, что ты станешь для него такой же разменной монетой, Оль.
Она загребла волосы пальцами, замотала головой, не желая в это верить.
— Нет, Гриш. Все домыслы. Не мог он. Это просто несчастный случай. Артур, конечно, не святой, но и не убийца.
— Мы все убийцы, — очень спокойно проговорил Гриша, припомнив: — Когда-то ты говорила, что тебя это не пугает.
— Меня и не пугает… как видишь.
Она вздернула нос, давая понять, что сказанное не заставит ее переменить отношение к Артуру.
— Просто будь с ним осторожна, — примирительно посоветовал Гриша, привлекая ее к себе, нашептывая успокоительную ложь. — Может, и правда, это была просто авария. Ганс был пьян, несильно, но выпивший. И Артур, конечно, редкий мудак, но не настолько, чтобы упустить такую красавицу, как ты.
Оля хмыкнула, решив не озвучивать, что Гришка как раз настолько мудак, что упустил ее. Это было и так ясно.
Ведомый старыми рефлексами, Птицын все сильнее и сильнее увлекался утешительными поглаживаниями. Его руки оставили ее волосы, спустились к груди, животу и ниже. Оля начала задыхаться, снова чувствуя возбуждение, которое вряд ли смогла бы пережить.
— Гришка, господи, перестань… — скулила она, — откуда у тебя силы?
— У меня их нет, — выдохнул он, целуя там, где только что были его руки.
— Ох, малыш, я не смогу, — стонала Оля, чувствуя, как его рот двигается все ниже и ниже, догадываясь, куда он держит путь.
— Мы должны проверить. Вдруг сможешь, — настаивал Гриша, мягко укладывая ее на кровать.
— Нет, нет, нет, — корчилась она, но послушно раздвигала ноги, пуская его к цели.
Она металась по подушкам, комкала простыни, кричала и ругалась, пока Гришин язык танцевал на ее влжной плоти. Он бормотал что-то, явно воодушевленный ее реакцией на ласки. Ольга выгнулась дугой, раздираемая убийственной разрядкой. Но не успела она поймать все ощущения и постараться выжить при этом, как Гриша ворвался внутрь. Он навис сверху, шепча:
— Прости, прости, родная. Я не могу, ты нужна мне. Так хочу тебя… Так прекрасна…
Собирая остатки оргазма, Оля слишком быстро чувствовала приближение нового. Она вцепилась в своего инквизитора, вскрикивая при каждом мощном толчке. Так яростно он никогда не двигался, даже в самые безумные моменты их близости. Оля снова почувствовала, что теряет связь с реальностью, как и вчера. Она не могла с этим бороться, просто позволила крыльям сделать взмах и унести ее куда-то за границы миров.
Князева очнулась, слыша словно со стороны собственное мурлыканье, чувствуя на лице легкие невесомые поцелуи. Она все еще ощущала Гришу внутри и сжалась, смакуя ощущения. Но тут же пихнула Птицына в грудь, вскочила с кровати.
— Презерватив! — закричала на него Оля. — Мы забыли презерватив.
— Ох, — только и выдохнул Гриша, — и правда.
Казалось, он не так уж и озабочен этой проблемой, хотя сам был ярым фанатом защищённого секса.
— А ты… не принимаешь?..
— Да, я на таблетках, — всплеснула руками Оля.
— Ну, значит, нормально все.
— Нормально? — зарычала она. — Ничего нормального!
— Чего ты психуешь? Успокойся.
— Ты давно проверялся?
— Не помню. Перед Норвегией?
— О, боже, Гриш! Два года!
— Оль, успокойся. Схожу я к врачу, вышлю тебе справку. Факсом нормально будет? — начал язвить он.
— Нормально не будет, потому что надо себя в руках держать.
— Ну извини, не удержал.
— Ты вообще не врубаешься, что наделал? Подружку-то хоть с гондоном трахаешь?
— Откуда ты..?
— Да уж знаю, мир тесен.
Гриша шлепнул себя рукой по лбу, свалился на подушки, ненавидя их тесный мир и тонну общих знакомых. Конечно, жена его приятеля доложила Ольге. Не собираясь каяться, он пошел в наступление.
— Сама-то с Савицким без резины спишь?
— Щаз. Думаешь, я дура?
— Ну это объясняет, почему у тебя с собой вечно мешок презервативов.
— Очень смешно, — рявкнула Оля, натягивая трусики, застегивая лифчик.
— Куда собралась-то? За марганцовкой? Будем спринцеваться?
— Идиот. Домой я.
Она оделась буквально за две секунды и направилась к выходу, поправляя по дороге волосы. Гриша наконец очухался и догнал ее у двери, испытывая чувство дежавю. Снова голый, едва очнувшийся от оргазма, останавливает ее, прося не уходить.
— Оль, ну куда ты? Останься на ночь. Зачем тебе уезжать?
— Я ночую у Артура, когда он в командировках, — повторила она слово в слово вчерашнюю речь.
— Да пошел он. Останься со мной, здесь твой дом.
— Ты не допускаешь, что эту квартиру подарил мне Артур? — уколола Оля.
— Артур подарил бы тебе здоровый пентхаус или какую-нибудь модную студию в новостройке. А эта квартира, скорее всего, тебе от отца досталась. Ты упоминала как-то, что он живет в Приморском.
— Не упоминала, — сощурилась она.
— Говорила, говорила, — кивал Гриша, — давно. Тогда еще…
Ольга недоверчиво смотрела на него, не готовая к тому, что он помнит сказанное ею между прочим сто лет назад. И Гриша снова повторил, уговаривая ее:
— Не уходи. Останься. Я скучал, Оль. Ты нужна мне.
Их взгляды были прикованы друг к другу. Оба помнили, как давным-давно звучали похожие слова сквозь плач, как они удержали того, кто удирал от собственных чувств, от ответственности, от неизбежности.
Оля только покачала головой, спеша выйти из квартиры. Она почти бежала к машине, чувствуя, как незримые силы тащат ее обратно. Все ее естество желало остаться дома с Гришей, разговаривать с ним до утра, а потом просто обнять и уснуть, чувствуя тепло родного тела. Она часто ночевала у Артура, но так и не привыкла к его роскошным апартаментам. Он не раз предлагал ей переехать, но Ольга всегда отказывалась, ссылаясь на потребность побыть наедине с собой.
Заведя машину, Князева поехала, куда глаза глядят. Она пыталась возродить в себе те чувства, что питали ее дух, когда они с Артуром только начали встречаться. Адреналин, опасность, на острие ножа. Савицкий открыл ей мир запретных удовольствий, вседозволенности и безнаказанности. Оля почти любила его в то время, так сильно увлеклась, что говорила да на каждое безумие. То, что раньше казалось ей неприемлемым, приносило тонну темного наслаждения.
Стремясь вернуть все это, снова проникнуться мрачными настроениями своей недолюбви к Савицкому, Ольга поехала к Финскому, на их любимое место. Артур часто возил ее туда, почти всегда, чтобы трахнуть на капоте своего Порша. Ему нравилось, что их могли увидеть, он был в восторге, когда их действительно пару раз застукали. И Оля разделяла его странные увлечения, погружалась в них с головой. Но сейчас вид залива не пробуждал в ней ничего, кроме отвращения к самой себе. Ей хотелось чистой страсти, которую так щедро дарил ей Гриша, а не извращенных прелюбодеяний Артура.
Заигравшись в свободную любовь, Оля забыла, что принадлежать кому-то так приятно. Гриша хотел ее сильнее, чем тогда. В этот раз Питер дарил ей еще больше силы, и теперь она знала, как ею пользоваться. Стоя на ветру, глядя на воду, Ольга пыталась понять, чего хочет и как это отразится на будущем. Но внезапно до нее дошло, что это не важно. Ничего не важно, кроме того, что Гриша просил остаться. Дважды. И она дважды ушла, не желая смириться с собственными желаниями, которые делали ее такой слабой.
