Третий (не) лишний (СИ) - Серпента Евгения (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
- Ты что, взбесился? – Яна от неожиданности захлопала глазами.
- Да потому что нажрешься сладкого и будешь блевать в самолете! Прилетим – получишь обратно.
Он закрыл коробку и положил к себе в сумку. Антон заметил, как глаза Яны подозрительно заблестели, и подумал, что ни разу не видел ее плачущей. А еще – что Дениса, похоже, пробило так же, как и его. Поэтому и сорвался сейчас.
Аэропорт, досмотр, посадка. Такой же хлипкий самолетик – может, даже тот же самый. И снова они сидели вдвоем, а Яна через проход, только на этот раз одна – закрыв глаза и погрузившись то ли в дремоту, то ли в свои мысли.
- До чего хреново! – тихо сказал Денис.
- Что, укачало? Сожрал все Янкины фрукты? – хотел подколоть, но не получилось. Потому что прекрасно понимал, о чем он. Вздохнул: - Мне тоже.
- Тебе не кажется, что мы просрали свой шанс? Мы – оба?
- Разве от нас что-то зависело?
- Она не могла выбрать между нами, потому что мы оба вели себя, как тупое говно. Одинаковое тупое говно, - Денис стукнул кулаком по своему колену.
- Да хоть жопу себе теперь языком побрей в раскаяние. Поздно, Ден. Теперь уже ничего не исправишь. Прошли точку невозврата.
Денис натужно расхохотался.
- Когда мы летели туда, ты тоже говорил о точке невозврата. Только в другом контексте. И потом еще на острове. После той ночи. А я тогда подумал, что ты прав. Что мы прошли ту точку, до которой еще можно было вернуться к прежней жизни. Ты вот вообще представляешь, как будешь жить дальше? У меня сейчас такое чувство, что один кусок жизни закончился, а другой еще не начался. И что я завис между небом и землей. В полной пустоте. И каким будет этот новый кусок, я не представляю.
- Каким-то да будет, - покосившись на Яну, поморщился Антон. – Так не останешься. Сферическим конем в вакууме.
Сферический секс в вакууме – так Янка сказала о той ночи…
И вдруг стало до визга очевидно, почему на этом все и закончилось. И почему ничего не получилось потом, под травой, когда все, вроде, хотели. Вовсе не потому, что перегорело. Но теперь об этом лучше было не думать.
Куала-Лумпур. Багажная стойка, регистрация, досмотр, паспортный контроль, посадка. Они почти не разговаривали между собой. Как будто попрощались там, на острове, и теперь каждое слово было уже лишним, ненужным. Как будто уже разошлись в разные стороны.
Сначала будет больно. И память будет мучить. И сомнения полезут: а может, зря они так резко? Но… ничего уже не выйдет. Поэтому лучше сразу.
Все пройдет. Останутся хорошие воспоминания. Но потом, не сейчас. Когда все уляжется.
Поздним вечером через сутки они вышли в зал прилета.
- Ну что, будем прощаться? – Яна поставила сумку на пол. – Спасибо вам за все. Это было… - она всхлипнула и быстрым движением смахнула слезы.
Антон обнял ее, поцеловал – крепко и долго. И как будто в одну секунду вместились все последние пять месяцев, не распадаясь на отдельные кадры.
Денис, тоже поцеловав ее, достал из сумки коробку с малайскими фруктами.
- Держи. И… иди. Счастливо тебе!
Яна задержала на них взгляд, словно пытаясь запомнить получше, повернулась и пошла к выходу. Такси каждый заказал себе отдельно.
- Ну… - Денис протянул ему руку. – Давай!
- Давай, - Антон ответил на рукопожатие, - бро…
Я открыл дверь квартиры – пахнуло нежилой затхлостью. Бросил рюкзак и сумку в прихожей, снял куртку и ботинки, вошел в комнату. Распахнул форточку, лег на кровать. И вспомнил, как вернулся от Янки второго января.
Как будто тысяча лет прошла.
Все… Все закончилось. Хотя еще позавчера утром…
Я сказал, все! Хватит об этом!
Но «хватит» не получалось. Как будто смотрел кино в компе, и тот завис. На том кадре, где я сидел на Янкиной кровати, тупо глядя через окно на лес.
Меня разбудили шаги. Только-только рассвело, птицы вопили во все горло. Что-то словно толкнуло. Я встал, выглянул на террасу и увидел, как мелькнула за деревьями его красная майка. Там, где начиналась тропа, ведущая к озеру.
На что я рассчитывал? Трудно сказать. Понимал лишь одно: если не сделаю этого, буду жалеть всю оставшуюся жизнь. Постоял, набираясь смелости, отодвинул раздвижную створку…
Пустая комната. Смятая постель.
Я спустился на пляж – она могла пойти в туалет. Или окунуться с утра пораньше. Но ее нигде не было. Вернувшись в дом, я сел на Янкину кровать. Вспомнил, чем мы занимались здесь втроем. И ту последнюю ночь с ней, перед Новым годом.
И пролетела птица Обломинго…
Я бы мог пойти к озеру. И если они вдвоем – испортить им всю малину. Но… зачем? Начать все сначала? Нет, не хочу. Снова заставить ее выбирать? Возможно, она уже выбрала. А даже если и нет…
У меня был шанс – я его просрал. Пусть будет и у него, так, наверно, честнее. Как говорил мой отец, жизнь – это череда неиспользованных возможностей.
Я пошел к себе, лег. Первой вернулась Янка, бросилась с ходу на кровать – та жалобно скрипнула. Как только не развалилась – после всего, что ей пришлось вытерпеть от нас. Минут через пятнадцать появился он. Я сделал вид, что сплю, даже похрапел немного. А потом все утро, до самого отлета, наблюдал за ними.
Не похоже было, что у них сладилось. Янка ходила грустная, он сидел с непроницаемым видом. Или притворялись – ради меня? Нам всем не впервой было это делать. А может, действительно ничего не вышло. Или вышло, но не то. Не так. Какая теперь разница?
И наш с ним последний разговор в самолете это подтвердил. Мы облажались оба, по полной. Оставалось только переждать, перетерпеть. «И это пройдет»…
Я поднялся, достал бутылку коньяка, налил пятьдесят капель. Яблоко бы, да холодильник пустой. Надо сходить в «24 часа», а то утром даже позавтракать будет нечем. Но что-то словно останавливало.
Да-да, сейчас, оденусь и схожу.
Я ходил кругами по комнате, грея рюмку в кулаке.
А ты знаешь, Янка, я ведь тебе очень благодарен. И не только за сумасшедший секс, которого у меня в жизни больше никогда не будет. В смысле, такого – не будет. Есть кое-что еще. Ты что-то сильно во мне изменила. Как будто нарыв вскрыла, с болью, кровью и всякой дрянью, которая не один год копилась. Там, на острове, все это вышло.
Да, я тебя не люблю. Но… я мог бы тебя полюбить. Если бы позавчера утром мы смогли поговорить – может, что-то и вышло бы. Потому что ты – такая же. Ты тоже прячешь это в себе, я знаю. Но теперь уже поздно.
Жаль, что так вышло. Жаль…
Но, если подумать, кое-что положительное все-таки есть. Такой свет в конце тоннеля. Теперь мне уже не страшно. Открыться другому человеку. Полюбить… Не сейчас – когда-нибудь. То, о чем я даже думать не хотел раньше.
Голова-то все понимает, а на душе скребут кошки. Я, наверно, только сейчас понял по-настоящему, что это значит – когда внутри все горит и саднит, словно ободранное острыми когтями.
Мало того, что скребут, так эти сучьи кошки еще и мяукают истошно!
Чего?!
Я подошел к окну, точнее, к двери на лоджию.
Изначально все лоджии в доме были открытыми. Разумеется, жильцы со временем их застеклили, наверно, только у меня осталась в прежнем виде. Свой плюс - гости могли курить там, а не на лестнице.
Так вот с верхней, застекленной, лоджии на мою свешивалась кошачья тушка с растопыренными лапами. Видимо, наверху открыли форточку, скотина запрыгнула подышать и не удержалась. Кот цеплялся за край из последних сил, дергался, пытаясь подтянуться, и отчаянно голосил.
Я вышел, с трудом дотянулся до хвоста и скинул кота к себе. Он тут же вцепился в мою руку зубами и когтями. Преодолев желание выкинуть гадину вниз, я схватил его за шкирятник и понес к выходу. Поднялся этажом выше, позвонил в дверь.
Прошла минута, другая – тишина. Наконец загорелась искорка глазка, испуганный голос спросил:
- Кто там?
Я отошел от двери и вытянул руку, в которой по-змеиному шипел и извивался кот.
