Корпорация "Третий Глаз" (СИ) - Кош Виктория (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
- Много ты в людях понимаешь!
- А что если у него стоящее изобретение? Ты его даже не выслушала.
- Если бы изобретение было стоящим, он давно бы его пристроил и без нашей помощи! - отрезала Галина.
- Откуда ты знаешь?
- Он признался, что в Горечанске никто им не заинтересовался.
- На Горечанске свет клином не сошелся.
- И что ты предлагаешь? Ездить по миру и продвигать молодого ученого?
- Девочки, не надо спорить, - вмешался Антонио. - Что сделано, то сделано. Галя права. Она не патентное бюро, чтобы вникать в безумные изобретения.
- Для этого у нас есть Денис, - сказала Маринка многозначительно.
Коврижко, до сих пор молчавший, раздраженно буркнул:
- Знаю, виноват. Надо было вовремя микрофоны проверить. А ты, Галь, могла бы парня до конца выслушать.
- Прекрасно! Теперь я во всем виновата! - воскликнула Галина с пафосом. - А ты подумал, что бы мы стали делать с его грандиозным изобретением?
- Предложили бы кому-нибудь.
Галка скривилась.
- Вот уж не знала, что у тебя, Коврижко, такие связи. Кому это, интересно, ты собрался предлагать?
- Мы могли бы поговорить с Петром Александровичем, - подала голос Маринка.
У гадалки вытянулось лицо.
- Точно, - прошептала она. - Как же я могла забыть про Петьку? У него в Москве наверняка полно знакомых...
Маринка невесело усмехнулась. Везет же Галине. Она бы тоже хотела забыть о Петре Александровиче. Самый неудачный роман в ее жизни и самый болезненный. Хотя разве можно забыть о единственном спонсоре корпорации, который ежемесячно платит зарплату и ей, и всем остальным?
- И я, идиот, не послушал, о чем он тебе рассказывал, - с досадой проговорил Денис.
- Хватит уже об этом, - нахмурился Антонио. - Что сделано, то сделано. Учтите на будущее и забудьте.
- Ты совсем ничего не помнишь? - Денис с надеждой посмотрел на Галину.
- Я и слушать то не стала. Как только он начал про принцип взаимодействия частиц, я его сразу за дверь выставила.
Маринка оскорбилась. Вот так здесь прислушиваются к ее мнению. А ведь она специально предупредила Дениса, чтобы обратил внимание на нового клиента. И что получилось? Клиент бездарно упущен, и она никогда не узнает, подвело ее чутье или нет.
- Жаль, - озвучил ее мысль Денис. - Если мы и дальше будем так работать, толку от нас будет немного.
- Не каркай!
- Хватит, - повторил Антонио. - Надоело вас слушать. Давайте о чем-нибудь другом поговорим.
- Стойте, у меня же есть...
Договаривать Маринка не стала. Каждая минута была на счету. Она вскочила с дивана, чуть не опрокинув стоящую на подлокотнике чашку, и выбежала из подвальчика. Галина, Денис и Антон с открытыми ртами смотрели ей вслед.
- Что с ней? - пробормотала Галя, но ответа ни у кого не было.
А Маринка всего лишь вспомнила, что два листочка, исписанных мелким неразборчивым почерком, валяются сейчас в мусорной корзине под ее столом. Не исключено, что содержимое этих листочков подскажет Денису, с чем к ним приходил изобретатель и стоит ли за это браться. Если повезет, конечно. Во-первых, таинственные чертежи и формулы на листах могут не иметь никакого отношения к изобретению. Во-вторых, Денис может ничего в них не понять. В-третьих, уборщица Анна Сергеевна могла уже выбросить весь мусор. Она приходила ровно в половине шестого, когда Маринка спускалась в подвал, и к шести успевала закончить работу. Сейчас было без пяти шесть.
Маринка вихрем влетела в приемную и чуть не сшибла Анну Сергеевну с ног.
- О, Мариночка, привет. Я сегодня немного припозднилась, ты уж извини.
Но Маринка была готова расцеловать ее за опоздание. Нетронутая мусорная корзина по-прежнему стояла под столом.
- Что вы, Анна Сергевна, ничего страшного. Я тут кое-что забыла...
Она бухнулась перед корзиной на колени и стала рыться в бумагах.
- Что-то нужное выкинула? - сочувственно поинтересовалась уборщица.
- Выкинула, - улыбнулась Маринка, - но уже нашла.
Со дна корзины она выудила два смятых комка бумаги и старательно разгладила их. Вид у них был неважный, но разобрать написанное было можно. По крайней мере, человеку знающему. Маринка очень надеялась, что Денис окажется тем самым знающим человеком.
Прижимая к груди драгоценные листики, она помчалась обратно.
Часть 3. История изобретателя и фотомодели. Глава 2
Никита ехал домой в троллейбусе и размышлял о глубине собственного падения. После визита к этой... тьфу... госпоже Кристиане ему ничто не страшно и не стыдно. Теперь можно смело просить мужа сестры о протекции и устраиваться на работу в его магазин или куда он сам пожелает определить незадачливого родственника. С мечтами о высоком придется распрощаться, зато деньги появятся и немой укор исчезнет из глаз родителей.
Никита Алейников прожил на свете двадцать четыре года, восемнадцать из которых были отданы бескорыстному служению науке. В его худом длинном теле, на удивление родственникам, горел неугасимый огонь изобретательства. Началось все с того, что в шесть лет Никита разобрал все имеющиеся в доме часы, чтобы посмотреть, как они работают. За это он был строго наказан, но наказание не возымело никакого действия. Никита познал радость от приобщения к техническому прогрессу и был готов как истинный ученый страдать за науку.
В школе Никита показал себя во всей красе. По химии, математике и физике он был лучшим в классе и благодаря самостоятельным занятиям ушел далеко за пределы школьной программы. Однако существование остальных предметов он откровенно игнорировал и несколько раз в год доводил классную руководительницу до нервного срыва как своими смелыми опытами, так и многочисленными прогулами. Когда Никите вручили аттестат зрелости с пятерками только по его любимым предметам, учителя с облегчением перевели дух.
Родители Никиты не могли позволить себе подобную роскошь. Способности сына их скорее пугали, чем радовали. На родительские собрания в школе Лариса Алейникова всегда шла с тяжелым сердцем. Похвала в адрес Никиты звучала для нее как нечто само собой разумеющееся (умный мальчик, и что с того?), зато порицания и выговоры до слез ее расстраивали.
Как бы они хотели, чтобы Никита был похож на сестру! Надя хорошо училась, на третьем курсе удачно вышла замуж и теперь помогала мужу с магазинами. Василий и Лариса все время ставили Никите ее в пример.
Но Никите не было дела до примеров. Учился он, теперь уже в институте, с тем же энтузиазмом, что и в школе и больше времени проводил в библиотеке, чем на лекциях. Получение диплома откладывалось на неопределенный срок, а его изобретения становились все замысловатее. В редкие минуты откровенности Никита обещал родителям золотые горы. Но время шло, его выдающимися изобретениями никто не интересовался, и старшие Алейниковы все чаще советовали Никите бросать глупости и искать работу. Тем более что Александр, Наденькин муж, давно звал его к себе.
Никита держался до последнего. Идея, осенившая его недавно, требовала особого отношения и полной отдачи. В отличие от его прошлых изобретений, на этот раз Никитина мысль полетела навстречу коммерческой выгоде, а не прочь от нее. Не обращая внимания на угрозы и мольбы родных, Никита засел за работу.
У него все получилось. Коробочка размером едва ли больше кубика Рубика крепилась к крышке или стенке закрытого контейнера и поддерживала любую заданную заранее температуру. Работало устройство на простых батарейках, энергии потребляло очень мало, а когда Никита думал об области его применения, у него кружилась голова от перспектив.
Он знал, что иначе и быть не может. Разрываясь между желаниями усовершенствовать изобретение и побыстрее пристроить его и выручить деньги, Никита пачками рассылал письма-предложения. Он истово верил в себя, но мир был на стороне его родителей. Никита никого не сумел заинтересовать.
Боги, ведающие гипотетическим равновесием среди людей, явно решили, что с Никиты Алейникова хватит очаровательных серо-зеленых глаз и способностей в точных науках, и не припасли для него везения. Он ломился в закрытые двери и взывал к чувствам тех, у кого не было никаких чувств. Умением складно облекать понятия в слова Никита не обладал, и это уменьшало и без того маленькие шансы заинтересовать потенциального инвестора. От Никиты отмахивались как от назойливой мухи, пробуждая в его сердце тяжелую глухую ненависть к человечеству.
