Практическая романтика (СИ) - Алексеева Оксана (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗

— Да это не проблема. Прикрою. Мы же теперь… друзья, — мне показалось, что это слово он произнес совсем без злорадства.

Разумеется, причина моей просьбы была в другом. Этих отморозков я уже даже мысленно отморозками разучилась называть; и раньше не боялась, а теперь уж и подавно. Но пусть Герман лучше не знает, а то понесется еще куда-нибудь, он же бешеный. И мне будет спокойнее, если Герман никуда не понесется.

Я себя еще долго хвалила за то, что все сделала правильно. А на душе все равно тлела тоска. Такого парня… своими же собственными руками… Эх, когда мне будет шестьдесят и я улягусь спать не в такой же пижаме, как у моего мужа, то обязательно перед сном буду привычно покусывать локти, вспоминая, как бросила Юрку Раевского.

Компания не усидела в комнатах — вывалила на аллею. Ну, хоть за нами не потоптались, с них бы сталось. Кристина оглянулась — махнула рукой, чтобы их в стороне разглядели. Надо же, это ведь самая натуральная приветливость. Уже не ревнует или смирилась? Времени было достаточно, чтобы смириться. Интересно, как бы она восприняла новости? Обрадовалась и рванула бы в бой, опять безрезультатно, потому что Юру «давно от таких тошнит»? Он ищет такую же, как сам, отражение его, серьезную и понятную. Но мне впервые показалось, что, быть может, именно он неправ — а вдруг именно с Кристиной или кем-то подобным он бы перевернулся с ног на голову? Вдруг если бы ему сегодня какая-то девушка, подобная ей, предложила расстаться, то он схватил бы ее за плечи и заорал в лицо, что не отпустит? И пусть она отшибленная на всю голову дура, и пусть злобная стерва, но он не отпустит, потому что с ней может становиться тоже немного отшибленным. А сама Кристина, интересно, так тянется к нему не потому ли, что лишь Юра ее «заземляет»? На уровне интуиции выбрала давным-давно человека, с которым потенциально смогла бы стать лучше? Версии этой не было никаких подтверждений, просто навеяло чем-то неосознанным.

Я начала бодро уже на подходе:

— Завтра вставать в полшестого, потому заседание будет кратким. Я хочу на ресепшен или хоть куда, осточертела эта глажка! Я тут, между прочим, карьеристка, если еще кто не в курсе!

Мишель и Кристина сразу ожили. Верочка с близняшками тоже начали переминаться — понятно им, кого из-за стойки двигать будут, если наша четверка туда рванет. Герман смотрел на меня, я смотрела куда угодно, только не на Германа, — но это в последнее время уже стало привычным. Он мне и ответил:

— Да без проблем. Было бы из-за чего так орать. Завтра Мишель обожжет руку, я тихо вякну, что лекция по технике безопасности была недостаточно подробной, после обморока Карина Петровна переведет нас куда угодно, хоть в административный блок. Карьеристка, ты это записывай, в будущем точно пригодится. Проверки техники безопасности любая организация боится во вторую очередь после СЭС.

— Чего? — Мишель сообразил, оценив план. — Почему именно я?

— Не, ну можем и жребий кинуть, — согласился Герман. — Только я, чур, не участвую. Сами понимаете, у командира задача вывести свой отряд из оцепления, а не фигней страдать.

Я все-таки скосила на него взгляд:

— Слышь, командир, а без обожженных конечностей никак не получится? И это твой единственный вариант?

Герман развел руками:

— Обижаешь. Это был вариант мгновенный и стопроцентный. Тогда обсуждаем второй. Я завтра звоню всем, кого знаю. Они приезжают в отель и доводят практиканток за стойкой, чтобы сорвались на крик. Мои доведут — я им сценарий накидаю. После этого практиканток убирают с глаз клиентов долой, и ненароком вспоминается, что в казематах тухнет целая команда спокойных сотрудников, которых глажка уже разморила до абсолютной вежливости. Нас меняют местами, что логично.

Кристина уже смеялась в полный голос:

— И я вам не завидую, если окажетесь там этой компанией — со скуки умрете!

Видимо, в том, что расписанный им сценарий сработает, никто не усомнился, поскольку близняшки в голос завопили:

— Эй! Ты решил нас подставить?! Это нечестно!

— Ну что вы как дети малые, — обиделся Герман. — Мы тут карьеру строим, это по-честному никогда не делается. Тогда вариант третий — для всех, кто услышал второй. Без скандалов и порчи имущества. Вы просто отказываетесь от стойки, потому что там уже все поняли, и просите перевести вас на какую-нибудь другую работу. Открыто намекаете на нас — мол, сердце кровью обливается от жалости и все такое. А вам бы где-нибудь еще себя проявить, практика же, все дела.

— Это шантаж! — вмешалась и Верочка, которая нечасто отваживалась с кем-то из них спорить. — Грязная манипуляция! Типа или мы сами, или ты нам жизнь испортишь!

Он улыбнулся ей так мягко, что у меня мурашки по спине побежали.

— Вот, рыжуля, наконец-то ты начала меня узнавать.

Стоит ли говорить, что уже после обеда следующего дня Карина Петровна заявилась в прачечную и милостиво сообщила о новом шансе проявить себя? Близняшек с Верочкой отправили к бассейну — помогать спасателям. Туда же приписали и всех со склада, им тоже пора сменить род деятельности. И Германа к ним, Карина Петровна просто не рискнула допускать Германа к гостям отеля. Потому в итоге никто в обиде не остался. Разве что сами спасатели. Или у меня от общения с некоторыми незаметно совесть притупляется?

Глава 28

Самый ночной из клубов

Оказалось, что это не так уж и весело: всем улыбаться, делать записи в журнале, отдавать-принимать ключи, провожать в номера новых постояльцев и снова возвращаться за стойку. Или это оттого, что здесь всегда на виду, все очень чинно — разница особенно заметна после танцев и песен в прачечной под бесконечный юморок кое-кого.

Не учла я только одного — по ту сторону стен тоже росла тоска, и та тоска была иной, более неразумной, природы.

Герман заявился в комнату поздно вечером второго дня. Я лишь порадовалась, что еще не успела раздеться перед сном.

— Чего тебе? — зашипела, боясь, что его здесь кто-нибудь застанет. У этой компании вообще привычка ходить друг к другу в гости, когда приспичит.

— Да ничего! — он шептал, хотя казалось, что кричит. — Пришел спросить, как дела.

— Отлично!

— У меня тоже! Спасибо, что поинтересовалась.

— Герман, тебе не кажется, что это уже переходит все границы?

— Давно перешло, — он отмахнулся и завалился на мою постель. — Когда я вытаскивал нас из прачечной, то не предполагал, что мы совсем видеться перестанем.

— Мы виделись, — я тоже успокоилась. Ну не скандалить же — ором только любопытных привлечешь. — За завтраком, обедом, ужином и в течение часа на пляже.

— Вот и я подумал, что этого недостаточно, — он шутил привычно, смотрел в глаза и не смущался откровенности. И подкидывал новой информации: — Я сказал Юрке, что поехал в клуб. Так мне осточертели эти трудовые будни, что душа запросила отдыха. Он поржал, сказал, что завтра на ногах стоять не буду. Потому я здесь.

— Потому ты здесь, а не в клубе? — я начала паниковать по мере осознания.

— Ну да. Все предельно логично.

Я старалась говорить вкрадчиво, чтобы каждое слово дошло:

— Герман, ты здесь не останешься.

Он долго смотрел на меня, потом встал и переместился к другой кровати, срывая покрывало.

— Я здесь посплю. Что тут такого? А часов в пять вернусь в свою комнату, даже запах перегара где-нибудь добуду. Да не бойся, никто не узнает.

— Я боюсь не этого, строго говоря… — я села напротив. — А может, ты и хочешь, чтобы кто-нибудь застукал?

— Может. Но закрой на ключ, если не хочешь ты.

Он говорил так, будто вопрос решен. Будто мы оба скрываемся от кого-то, играя на одной стороне. Как прячущиеся любовники, честное слово, оба здесь, в этой компании оказавшиеся добровольно.

— Герман, почему ты меня не хочешь слушать?

Он сидел на кровати и смотрел на меня неотрывно.

— Потому что ты постоянно говоришь не то, Ульяна. Говоришь «уйди», а хочешь, чтобы остался. Говоришь «я с Юрой», а смотришь так, будто не с ним. Я начну слушать тебя, когда ты начнешь уже говорить то.