Точка невозврата - Банцер Сергей (читать полную версию книги TXT) 📗
— Это как? — спросил Сивашов.
— В строевом лежит график ротации кадров. Придется кое-что переставить. У нас есть вакансия — группа советских войск в Германии, — сказал Клещиц.
— Это не вакансия. Она уже занята.
— Я знаю. Придется переставить.
— Ну и что я скажу в штабе округа? Папа Боклана знаешь, в каком штабе сидит? — полковник Сивашов показал пальцем в потолок кабинета. — Боклана своего не даром сюда прислал, Борзя хороший трамплин для карьеры. Конечно, если есть Боклан в Москве.
— Похоже, что у нас нет другого хорошего выхода. А московскому Боклану мы что-нибудь придумаем. Я по своей линии найду повод, отобьемся, — сказал Клещиц.
Сивашов задумался.
— Вообще-то мне на папу наплевать, — через некоторое время сказал он. — Часть несет боевое дежурство у границы воздушного пространства с потенциальным агрессором. С завтрашнего дня я подпишу приказ, по которому лейтенант Боклан будет ходить помощником оперативного дежурного по штабу бригады. А потом и оперативным дежурным. Это ему, кстати, пригодится в дальнейшем. В ГСВГ его никто на такую должность не подпустит близко. Для хорошего прыжка нужен хороший разбег — так и объясню папе Боклану. А будет ерепениться, вообще просидит его Боклан здесь пять лет. А что там по партийной линии?
— У лейтенанта Боклана кончается кандидатский срок, — сказал Клещиц. — Но принимать его в члены партии мы пока не будем. Пусть посозревает пока тут. Почему не будем — мы отчитываться не должны. Так решила первичная партийная ячейка, и все. Может, знаем что-то, может, еще что-нибудь. Мне-то московский папа совсем не указ, у нас свои пути-дороги. А беспартийного в ГСВГ посылать никто не будет.
Полковник Сивашов встал из-за стола и, брезгливо скривившись, сказал скороговоркой:
— Хорошо, я распоряжусь в строевом отделе и приготовлю приказ. Покажете этот приказ Вислякову и скажете, что сразу после загса я его подпишу. Но сначала припугните его хорошенько. И давайте так: я не хочу об этом Вислякове больше никогда слышать. Доведите это дело до конца. Что от меня зависит, я сделаю. Пусть едет подальше, в Германию, Индонезию, к чертям собачьим!
Глава 21
Ментальные перегрузки
— Товарищ подполковник, лейтенант Висляков по вашему приказанию прибыл! Разрешите войти, — Вислый вскинул ладонь к фуражке.
— Проходите, товарищ лейтенант, — Клещиц поднялся из-за стола. — Садитесь.
— Есть.
Клещиц достал из угла свернутый лист ватмана и показал на него пальцем.
— Это график плановой ротации кадров. Штука в общем-то секретная, поэтому смотреть туда нельзя. Но так получилось, что там есть ваша фамилия, товарищ лейтенант.
У Вислого похолодела спина. «Вот тебя и припечатало, товарищ Вислый», — подумал он. Размечтался. Полканская дочка, академия в Киеве. Баран… А на самом деле все просто. Стоило задеть какие-то струны, и слепой армейский каток стал подминать тебя. Сейчас только кости захрустят.
— Ваша фамилия стоит в одном нехорошем квадрате, поэтому я вам этот график и показываю, — продолжал Клещиц устало. — И не только ваша фамилия, а и ваших друзей собутыльников. Мне жаль, вы неплохой стартовик, но сами понимаете, мы должны учитывать не только боевые показатели, но в первую очередь человеческий фактор. Незаменимых людей нет.
«Если пошлют в УРы, беру Люсьен за шиворот и волоку в загс!» — отчаянно подумал Вислый. «Все равно терять нечего, против судьбы, видно, не попрешь, так хоть она рядом будет».
От этой мысли Вислый даже как-то повеселел. И за Люсьен он пасть порвет. Как Дима-дурачок. Теперь можно делать что хочешь. Жить, как хочешь. Ну и хорошо… А нужен ли он будет Люсьен со своими УРами?
— Это вы про УРы? — хрипло спросил Вислый.
— В этом графике клеточек хватает. И УРы, и Эмба, и ТуркВо, и Новая Земля, и Шпицберген. Но вы правы, УРы ближе всего. Молодые коммунисты там тоже нужны.
— Ну и за что меня в УРы?
— Вы в том смысле, что это несправедливо, да? — спросил Клещиц. — Возможно, несправедливо. Так этого в армии хватает на каждом шагу. Армия — это не институт благородных девиц. И не философский кружок имени Леонардо да Винчи. Может вообще сжевать тебя, и задуматься о справедливости не успеешь. Эка невидаль! И выплюнет в сорок лет на пенсию капитаном-алкоголиком. И то, если доживешь. С армией шутки плохи. Вот я, начальник политотдела зенитно-ракетной части, трачу свое время, разговариваю с лейтенантом. Что это значит? Значит, что-то случилось, понимаете? Значит, вы, лейтенант, куда-то влипли! Вляпались по самую задницу! В армии совсем не обязательно знать, куда влипли, а самое главное, не обязательно знать за что!
«Ага, значит, от меня что-то требуется», — сообразил Вислый. «Значит, не все потеряно. Значит, еще поборемся».
Подполковник Клещиц встал и прошелся по кабинету.
— Этот график мне принесли сегодня на подпись, — вновь заговорил он. — Но прежде чем его подписать, я хочу, чтобы вы, лейтенант Висляков, ответили мне на один вопрос, от которого будет многое зависеть. Поэтому не торопитесь и подумайте над ответом. Так вот, я хочу вас спросить — вы умный человек?
Вислый задумался. «Это и есть этот важный вопрос?» При всей глупости заданного вопроса Вислый почувствовал, что от ответа действительно зависит его дальнейшая судьба. Типа опять этот проклятый поворотный пункт, как тогда у калитки Люсьен. Тогда он сломал ее калитку и пошел дальше.
Это что, было неправильно и судьба пускает его на второй круг? Когда в дело включаются такие силы, то лучше много не размышлять.
— Да, умный, — ответил Вислый и посмотрел в глаза Клещица.
— Смотрите, не ошибитесь, — прищурился Клещиц. — Хорошо подумали?
«Настучать на кого-то нужно, что ли? — подумал Вислый. «Чего он так вцепился? На кого я могу настучать, кроме Баса с его железным когтем или Еропкина с его подводным ружьем?»
— Ага, подумал, — кивнул Вислый.
— Так вот, если вы умный человек, то я хочу предложить вам один договор, — вкрадчиво сказал Клещиц.
«Все понятно, сексотом, вербует», — догадался Вислый. «Нужно крысятничать на своих. Однако ловко его взяли за жабры, ловко… Это и есть плата за попадание в вытрезвитель? Или плата за принятие в партию? Или и за то и другое? Неужели в этом и состоит его поворотный пункт? От калитки Люсьен в стукачи? Тогда, может, лучше в ихний поганый квадратик в графике? Возьмет с собой Люсьен, женится по-настоящему, назло всем этим вонючим карьеристам, пропадать, так с музыкой. А стукачком Вислый не пойдет. Нет, товарищ главный комиссар. Придушить еще одного эксперта перед отправкой в УРы — это можно. А стукачком нет, не имею физической возможности, товарищ главный комиссар».
Вислый неожиданно успокоился и только сейчас почувствовал, как весь взмок от пота. Такое случалось с ним и раньше на экзаменах в училище. Какие же то были милые времена!
— Какой договор? — безразлично спросил Вислый, глядя в крышку стола.
— Прежде чем сказать условия договора, я хочу, чтобы вы хорошо поняли одну вещь. На самом деле есть два варианта графика ротаций. И я подпишу или один, или второй. На мою подпись поставит свою окончательную подпись полковник Сивашов. Первый вариант вы уже знаете. По второму варианту вы в ближайший месяц получаете замену и распределяетесь в группу советских войск в Германии.
Уже было успокоившегося Вислого опять прошиб холодный пот. Он вытер мокрые губы рукавом кителя и, тяжело дыша, уставился на Клещица.
— Но вы, наверное, знаете, что в ГСВГ холостые офицеры не попадают. Поэтому предварительно вам нужно жениться. Официально, через загс и в самое ближайшее время.
— На ком? — хрипло спросил Вислый.
— Боюсь, что тут у вас нет особого выбора. На Невзоровой Людмиле Васильевне.
Мокрого, как после парной, Вислого в третий раз прошиб пот. В голове у него вдруг вспыхнула и замигала яркая красная лампочка «Перегрузка». Такая лампочка была у него в станции и обозначала аварийный режим магнетрона.
