Запретный плод (Найди меня, Путь к счастью) - Кауи Вера (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
– Когда? – нетерпеливо спросила она.
– Завтра сможете?
– Во сколько?
– В полдень.
– Я приду.
У нее был билет на утреннее представление «Убийства сестры Джордж», но этот спектакль еще долго будет идти, она успеет посмотреть. Ей вспомнились слова Пэт: «Шанс – это тебе не автобус. Не надейся, что, если пропустить один, другой явится по расписанию через пять минут».
«Шаровая молния» стала для Мэгги дебютом в кино. Она снималась в бикини – благо, что во время работы в ночном клубе эта форма одежды перестала ее смущать. А дальше пошло-поехало. Она снималась в массовках в десятках фильмов, нередко в нескольких зараз, перебегая со студии «Пайнвуд» на «Шеппертон», а оттуда на «Элстри» или «Денэм». В основном это была поточная продукция, фильмы категории Б, в том числе ужастики, но благодаря им она осваивалась на площадке, нарабатывала опыт. И к ней привыкли, ее стали знать.
И вот однажды вечером ей позвонили от одного известного продюсера и сказали, что он желает побеседовать с ней по поводу участия в его новой картине. Мэгги не стала раздумывать и пришла на улицу Вардур в назначенное время.
Пришла – не то слово. Она бежала всю дорогу до станции метро, и, сидя на краешке скамейки, торопила электричку, сгорая от нетерпения. Выйдя на Пиккадили, она помчалась к Вардур-стрит, нашла нужное здание и, не дожидаясь лифта, одним махом взлетела на третий этаж. Сердце у нее готово было выскочить из груди. Задыхаясь, она постучала в дверь конторы продюсера.
Ей сказали, что можно войти. Продюсер разговаривал по телефону. Он жестом указал на кресло и еще целую вечность, как показалось Мэгги, разговаривал по телефону. Мэгги сидела, выпрямив спину и сведя колени. Глаза у нее горели. Мысленно она готовила речь.
Он наконец положил трубку, откинулся в кресле, окинул ее взглядом и сказал:
– Живьем ты даже лучше, чем на экране. Расскажи-ка, Мэгги, чем ты занималась, какой у тебя опыт.
Она подробно доложила свой послужной список. Он одобрительно кивал головой.
– Подходяще, – с улыбкой заключил он и уже другим голосом добавил: – И на вид ты тоже годишься...
Он поднялся, вышел в дверь, которая находилась позади стола, не закрыв ее за собой. Мэгги слышала, как там льется вода. Когда он вернулся в комнату, брюки его были расстегнуты и из ширинки торчал толстый лиловый пенис.
– А теперь посмотрим, как ты по этой части...
Он приблизился. Мэгги будто приросла к месту. Перед ней маячил уродливый лиловый обрубок. Она не могла оторвать от него глаз. Вот эта штука лишила ее девственности, чуть всю жизнь ей не сломала. Все ее нутро восстало. Внутренний голос завопил: опасность!
Он подошел еще ближе и бросил ей в лицо:
– Сперва поглядим, что ты сможешь сделать для меня, а потом – что я для тебя.
С этими словами он потянулся к верхней пуговице ее новенькой блузки в красно-белую полоску. Дальше она действовала, повинуясь инстинкту. Вскочила и что было силы ударила коленом прямо в подрагивающий член. Продюсер издал громкий вопль, согнулся пополам и рухнул на пол.
Мэгги бросилась к двери, дернула на себя ручку и скатилась по лестнице, а потом, не останавливаясь, будто за ней гнались, помчалась по улицам Сохо. Когда дыхание стало отказывать, она в изнеможении притулилась к углу какого-то дома и оглянулась вокруг, с трудом соображая, куда же она прибежала.
Она узнала фасад греческого ресторанчика, в котором когда-то работала. Дыхание потихоньку восстанавливалось. Сердце билось уже не так бешено. Она облизала пересохшие губы, выпрямилась и решительно зашагала по Шефтсбери-авеню в сторону Пиккадили-серкус, на станцию метро, чтобы ехать домой. В ее подсознании на странице, помеченной словом «мужчины», появилась еще одна черная пометка.
Через несколько недель ее впервые сняли крупным планом – в сериале «Ужасы Хэммера». Она изображала девушку, кричащую от страха. Потом ее еще раз сняли крупным планом – многозначительный взгляд и трепетанье ресниц в «Арабских ночах». Так она понемножку зарабатывала и потихоньку постигала основы мастерства, а самое важное – получила профсоюзную карточку, которая была для нее пропуском в профессию. Без нее Мэгги никуда бы не было доступа.
Теперь можно было бросить работу в ночном клубе, и это заметно облегчило ее жизнь, потому что совмещать кордебалет и кино становилось все труднее. Времени на сон совсем не оставалось. Как только Мэгги стала своей на киностудиях, она без сожаления ушла из клуба. Сниматься в массовке нравилось ей гораздо больше, чем танцевать. Жадная к учению, Мэгги не уходила со съемочной площадки, даже когда ей там было нечего делать: она наблюдала за актерами. Ее знали уже во всех съемочных группах, но делали вид, что не замечают. Иначе ей пришлось бы сматываться – посторонним присутствовать в павильонах во время съемки запрещается.
Ее мечты начинали сбываться. От одной только команды «Свет! Камера! Мотор!» у нее сладко замирало сердце. Впечатления тех дней навсегда запали в память. Запах грима, слепящий свет гримуборных, чашечки с дымящимся кофе и засахаренные орешки, дремлющие в ожидании съемок девушки из массовки, огромные зеркала, отражающие процесс превращения обыкновенных мордашек в прекрасные лица дивной красоты. И – нещадные огни юпитеров, скрип дощатых помостов, опутанных проводами, кинокамеры, снующие люди, шум, последний острый режиссерский взгляд, команда «Всем по местам!», после которой члены съемочной группы лихорадочно спешили каждый на свое место, чтобы в полной готовности ждать сакраментального слова: «Мотор!» Все это она любила. И не могла этим насытиться.
И вдруг ей дали под зад коленкой.
Ее взяли на картину, которую финансировали богатые американские продюсеры. Это была заурядная лента с сексом и насилием с участием американского актера – уже известной звезды, который отдавал должное рыжеволосым девушкам. Он положил глаз на Мэгги во время съемок в ресторане. Она вместе со многими другими участниками из массовки сидела за столиком и делала вид, что ест и оживленно болтает. Камера выхватила ее из толпы, Мэгги и не подозревала, что в этот момент ее заметила заокеанская знаменитость.
На следующий день она участвовала в съемках уличной сцены и с удивлением поймала на себе улыбку и притворно застенчивый взгляд звезды, выходившей из своего «Астон-Мартина». Удивление ее возросло, когда во время перерыва он неожиданно подошел и начал разговор. У нее перехватило дыхание; звезды никогда не снисходили к простым смертным. Она по наивности приняла его комплименты за чистую монету, решила, что он оценил ее способности и заговорил с ней как с равной. На этом дело не кончилось. Ей пришлось удивиться еще больше, когда к вечеру того же дня, перед тем, как она ушла с площадки, к ней обратился личный секретарь звезды и, отведя в сторону, торжественным голосом сказал, будто оказывая высокую честь, что голливудский гость хотел бы продолжить их беседу за стаканчиком вина в арендованном для его персоны доме в Саннингдейле.
Мэгги не на шутку испугалась, как всегда случалось с ней, когда надо было оставаться наедине с мужчиной. После истории с продюсером она испытывала панический ужас перед такой перспективой. К тому же до нее уже дошли слухи о том, что американец частенько заводит на съемках интрижку с какой-нибудь понравившейся ему девушкой, которая заканчивается одновременно с завершением работы над фильмом. И решение было принято. Мысль о том, что ей предстоит вступить в сексуальные отношения – а в недвусмысленном характере предложения не приходилось сомневаться, – заставила ее резко отшить агента заезжей знаменитости.
Тот нимало не смутился и холодно ответил:
– Дурочка! Тебе же хуже. Ты еще пожалеешь.
О чем жалеть-то, успела подумать она, торопясь к лифту. Нет уж, спасибо! Никогда я не ступлю на дорожку этих всем доступных девчонок, которые околачиваются на студнях. Вот сделаю карьеру, тогда, если захочу, смогу крутить романы. Не раньше. А сейчас мне не до этого.
Но уже на следующий день ее карьера оказалась под угрозой.
