Барышня и хулиган - Колина Елена (книги бесплатно без TXT) 📗
— Так что же, ты просто ушла сегодня из дома? Сказала Андрею в дверях «пока» и отправилась в ЗАГС с американцем? — недоверчиво допытывалась Алка.
— Yes! Именно так! Ура! — восторженно закричала Маринка и заплясала, закружилась вокруг стола.
Схватив с полки шампунь, она рассмеялась уже почти истерически.
— Знаете, где он работает? — Маринка тыкала пальцем в белый пластмассовый флакон. — В «Проктер энд Гэмбл».
Она бросила шампунь в угол и упала на диван.
— Я Тяпе покупаю детский крем и присыпку этой фирмы. Они не дешевые! — заметила Алка.
Она вскоре ушла. Сидела, смеялась, как вдруг в одно мгновение лицо ее стало озабоченным. Алка метнулась к телефону и, положив трубку, обернулась к подругам с опрокинутым лицом.
— У нас, кажется, насморк начинается!
Она чмокнула обеих подруг одинаково мимолетно, вспомнив в прихожей, вернулась, коротко обняла Марину и унеслась.
— Я домой больше не поеду, — заявила Маринка. — Я целый месяц потихонечку сюда вещи переносила. Когда мы зарегистрировались, я сразу Андрею позвонила и сказала, что на два дня еду с группой в Новгород.
— А сама со своего дивана прямо в Цинциннати! — печально произнесла Даша.
— Дашенька, солнышко, что же мне было делать?! С Андреем все эти два года не счастье, а сплошные взаимные претензии… Я устала! — Она задумалась и вдруг по-детски пожаловалась: — Так не честно! Понимаешь, я должна быть счастливой, — тихо и убежденно произнесла Маринка. — Я не хочу быть всегда немножко от чего-нибудь несчастной, как Алка!
Даша неуверенно возразила:
— Почему несчастной? Она счастлива… ребенка любит…
— Все любят своих детей, а она своему ребенку служит! Только и разговоров о ее Тяпе! Между прочим, эту дурацкую кличку могла бы оставить для дома, для семьи. Увидишь, она у нее до свадьбы будет Тяпа. Вспомни, какая Алка была всегда живая! А сейчас что с ней стало? «У нас насморк»!
Укоризненно взглянув на Марину, Даша промолчала.
После расставания с Игорьком Алка прожила у родителей полгода, пока не забеременела от случайного Миши. Она не очень дорожила случайным Мишей и небрежно помыкала им в женственно-милой манере, но аборт делать испугалась.
Миша был единственным, кому не досталось Дашиной дружбы. Удивляясь своему неприятию, она встречала его, натужно оскалившись, к тому же всегда боялась перепутать и назвать Петей или Сережей. Чуткая Алка никогда не приходила в гости с условным Мишей, тем более что искренне не хотела встречаться с Игорьком.
Миша делил с матерью комнату в коммуналке, и полковник с Галиной Ивановной испугались близкой перспективы оказаться в одной квартире с ним и с младенцем. В рекордно быстрый срок они выделили дочь, разменяв свою квартиру на небольшую трехкомнатную для себя и однокомнатную для Алки.
Теперь Алка проживала в зарослях сирени на первом этаже блочного дома, добираться до которого надо было на метро и дребезжащем трамвае, будто переместившемся в Алкин район из шестидесятых годов.
Страшно довольный квартирой, Миша привел Алку пешком из ближайшего роддома с девочкой Оленькой, которую Алка, задыхаясь от нежности, называла только Тяпой. Погрузившаяся в ребенка Алка выныривала из пипеток и ползунков только при появлении в ее квартире Мишиной матери.
Алкина свекровь и бабушка Оленьки-Тяпы не считала себя полностью состоявшейся в этом качестве, поскольку Алка и Миша не были женаты. Алка считала, что она холодно относится к ребенку, ведь свекровь даже не называла девочку домашним именем Тяпа, а только Олей. В ответ на небрежное отношение к Тяпе Алка, в свою очередь, ненавидела свекровь.
Пожениться им не мешало ничто, кроме Алкиной инертности. Ей было неприятно обращаться к Игорьку, не хотелось идти потом в ЗАГС… Даше казалось, что Алка не хотела развода с Игорьком и брака с Тяпиным отцом, потому что ее страстность не была полностью удовлетворена ребенком и, требуя пищи, обратилась теперь в ненависть к свекрови. Годовалая Тяпа и злокозненная полусвекровь составляли пока основное содержание Алкиной жизни.
Марининого счастья было так много, что она не могла больше пользоваться им одна, и, решив обрадовать Дашу своей радостью, наскоро раскрыла оставшиеся секреты.
— У меня уже есть в Америке деньги, мне помогли перевести! Я дачу продала! — радостно блеснув глазами, заявила она. — Я сначала думала вам с Олегом предложить…
— Что ты, — с сожалением ответила Даша, на секунду представив себя владелицей большого дома на тридцати сотках в Репине. — У нас таких денег нет. Погоди! — мелькнула у нее мысль. — Я совсем забыла про твою дачу! Ты же могла продать дачу и купить вам с Андреем квартиру! И новый диван вместо твоего ровесника века!
Марина неопределенно махнула рукой в сторону памятника Некрасову за окном.
— Не хочу здесь ничего!
— Так бы и говорила, что хочешь уехать…
— А еще у меня была мысль отдать деньги в чей-нибудь бизнес, но я решила, что не буду ни с кем связываться. Чем рисковать, лучше довериться американскому банку, — упоенно продолжала она.
Бизнес Олега с Игорьком давал постоянный доход, позволяющий обоим компаньонам беззаботно тратить деньги на недорогие путешествия, хорошую еду и приличную одежду, но все же это была лишь небольшая фирма по оптовой торговле бытовой техникой, а не крупный бизнес с большими деньгами. Олег был доволен стабильным доходом и обычным в мелком предпринимательстве риском, Игорька же манили совсем другие масштабы.
С тех пор как год назад их кухонные посиделки вылились в общую фирму, компаньоны не расставались ни на день, ежедневно находя проблемы, которые они должны были обсудить, допоздна засиживаясь то у одного, то у другого. Игорек брызгал идеями и проектами, которые ведомый в этой паре Олег называл прожектами, а самого Игорька — мечтателем и прожектером. Для него было очевидным, что его компаньону вскоре наскучит их скромное налаженное и не дающее больших денег дело, и он, как говорила Даша, «улетит от Олега на крыльях любви» к новым горизонтам бизнеса. Им казалось, что больше, чем деньги, Игорька манил риск, дающий возможность постоянного куража и ощущения полноты жизни.
— Ладно, — деловито сказала Маринка, взглянув на часы. — Давай съедим остатки пирожных и накроем на стол! Юля придет в одиннадцать, у нас есть три часа. До одиннадцати у меня отвальная, камерная и скромная. Я еще утром позвала Олега с Игорьком и Женьку.
— А как твой Гордон в постели? — поинтересовалась Даша, и тут раздался звонок.
Марина понеслась открывать. В прихожей Женька поцеловал ее в щеку, а она, протянув ему письмо, строго сказала:
— Отдашь Андрею завтра днем в университете. Не забудь, перед лекцией.
— Как муж номер один мужу номер два? А почему именно перед лекцией?
— Лекцию он ни за что не отменит, начнет читать, отвлечется…
— Ты, Маринка, редкой души человек, — по-супружески насмешливо улыбаясь, заявил Женька и продолжил уже в комнате: — А вообще, милосердная моя, ты все делаешь правильно! Я завидую твоему плановому хозяйству…
— Тоже хочешь замуж в Америку, Мумз? — вкрадчиво спросила Даша.
— Устал спать в НИИ. Кстати, я достиг в этом деле немалых успехов. Главное, научился спать, не облокачиваясь на руку. А то неудобно было, начальник входит, а на щеке отпечатана пятерня. А еще у меня теперь два пальто, одно всегда на стуле висит, а в другом я ухожу. Где младший научный сотрудник Кротов? А пальто вот оно, на стуле! Значит, Кротов на месте, только вышел куда-то…
С приходом Игорька по-семейному спокойная беседа мгновенно прервалась на суету, громкие тосты и смех. Игорек, возбужденный внезапностью ситуации, не сводил с Марины тяжелого взгляда, и вскоре Даша заметила, что он гладит ее под столом по ноге.
Улучив минутку, Марина поманила Дашу на кухню и зажала ее в углу между двумя буфетами:
— Дашка, ты спрашивала, как мой Гордон в постели… Только не говори никому! Он вообще не по этой части… нет, не голубой и не импотент, просто очень-очень умеренный. Будет спать со мной сначала по субботам, а потом раз в месяц, вот увидишь! Слушай! Забирай всех скорее, у нас с Игорьком еще час до Юлиного прихода! — жарко шептала она Даше в ухо, возбужденно пристукивая каблуком по ножке буфета.
