Счастливый номер семь (ЛП) - Мэдсен Синди (читать хорошую книгу полностью txt) 📗

Столько чертовой боли… мне казалось, что меня раскатал асфальтоукладчик. Если уже так больно, насколько хуже было бы, будь мы еще пару месяцев вместе? В любом случае она не примет меня обратно после того, что я сказал.

Я лег на спину и закрыл глаза, даже не удосужившись подвинуться, когда гребаная отделка дивана причинила боль, впиваясь в голову. Я хотел, чтобы все прошло. Поблизости не было катка, хотя я сомневался, что хоккей поможет мне сейчас. Лайла давно ушла, и удушающая боль от ее потери затмила потерю родителей, в то время как злость на них обоих настигла меня гораздо сильнее, чем прежде.

Я откладывал это всю неделю, но пришло время смириться. Все, что я делал в эти дни, это ходил на учебу, посещал тренировки и возвращался в свою пустую унылую квартиру. Везде, куда бы ни посмотрел, я видел отсутствие Лайлы — недостающей частицы моей жизни. Она не сидела на диване, настаивая на девчачьем фильме. Никто не присылал мне картинки с котом или смайлики. Не было дрянных шуток о химии, вечеров, наполненных звуком ее смеха. Мои простыни все еще пахли ею, но ее там не было. И когда я постирал их, чтобы избавиться от запаха, его отсутствие стало угнетать меня еще сильнее.

Я постучал в дверь ее квартиры, затем услышал шарканье за дверью.

— Лайла, я просто принес твои вещи. И посмотреть, если…

Дверь распахнулась, и за ней я увидел Уитни с хмурым лицом.

— Чего ты хочешь, урод?

— Я… Она в порядке?

— Нет, она не в порядке. Она самая милая девушка, которую я знаю, и ты разбил ей сердце.

Я прислонился к дверному косяку, пытаясь придумать, что бы хорошего сказать. Я хотел выплеснуть все: как сильно скучал по ней, как должен был сказать ей, что она была самым совершенным, сексуальным и умным человеком, которого я знал. Что я задыхался без нее и что впервые в своей жизни понял, почему это состояние называется «разбитым сердцем». Ведь теперь все эти осколки застряли у меня в груди и болели с каждым ударом.

Даже хоккей не помогал. Я играл так дерьмово, что тренер спросил меня, не хочу ли я посидеть на скамейке во время региональной игры. Я чуть не сказал, что мне все равно.

Уитни посмотрела на коробку у меня в руках. Я сам отправил чемодан и книги Лайле в квартиру, так как знал, что она будет волноваться об этом. Но ведь ее книги по литературе не были вместе с остальными ее вещами, и еще я нашел некоторые из ее вещей в моей квартире. Шарф, серьги, пару фильмов и полдюжины ручек и карандашей, без которых она, наверное, могла бы обойтись, но мысль о том, чтобы выбросить их, казалось ужасной. Как без них она будет делать свой пучок?

Честно говоря, эту коробку я бы тоже отправил, но должен был знать, что Лайла в порядке. Я знал: видеть ее будет больно. Но я подумал, что хуже уже не будет, так что я мог хотя бы утолить постоянное любопытство.

Уитни выдернула коробку из моих рук.

— Уходи, прежде чем она вернется. Иначе все, что она сделала на прошлой неделе в попытках выкинуть тебя из головы, сойдет на нет.

Я придержал дверь ногой, когда Уитни попыталась захлопнуть ее.

— Просто... позаботься о ней вместо меня. Убедись, что она не пойдет на вечеринку и не закончит ее с неправильным парнем. Я беспокоюсь, что ей причинят боль.

Уитни рассмеялась.

— Она была с таким парнем последние несколько месяцев. Никто не сможет сделать ей больнее, чем сделал ты.

Я уже ненавидел себя, но эта ненависть только усилилась. Я не заслуживал знать, в порядке ли она, даже если думал об этом постоянно.

— И можешь быть уверен, мы будем ходить на множество вечеринок, где встретимся с кучей парней. Очень скоро ты станешь ничем, лишь плохим воспоминанием.

Мой телефон зазвонил, и, когда я отвлекся, чтобы посмотреть, кто это, Уитни воспользовалась моментом и захлопнула дверь, щелкнув замком.

Звонил мистер Хоторн, конечно. Скорее всего, чтобы сказать мне, что он пришел к согласию с Карен Уолкер. Обсудив это с тетей Тессой и Меган — так как я думал, что она заслуживает того, чтобы знать, прежде чем узнает об этом из сплетен, — мы решили выпустить пресс-релиз о том, как рады выяснить, что у нас появился новый член семьи и что мы будем признательны за конфиденциальность, когда познакомимся с этим чудесным ребенком, подарившим еще один кусочек папы здесь, на земле. Это была чрезмерно слащавая хрень, и никто не будет соблюдать конфиденциальность, но, по крайней мере, мы не лезем из кожи вон, чтобы скрыть это.

Мне даже казалось, что отец мог бы гордиться мной. Я не был уверен, на какой стороне была бы мама. Возможно, они оба решили быть с любимыми людьми, так как явно разлюбили друг друга. Думаю, мы никогда не узнаем этого.

Я ответил на звонок, слушая, как мистер Хоторн доработал детали для пресс-релиза. Затем он сообщил мне, что Карен подписала соглашение. В эти выходные для нас с Меган была назначена встреча с нашей сводной сестрой Эйвери. Так как Меган все еще злилась на меня за все, что случилось с Лайлой, она, вероятно, потратит большую часть времени, покачивая головой и еще раз повторяя мне, каким я был идиотом.

Я выезжал с парковочного места, когда увидел Лайлу. Лямки ее рюкзака были надеты на оба плеча, а ярко-рыжие волосы были завязаны в пучок и крепились, по крайней мере, тремя карандашами. Я опустил телефон, будучи уже не в состоянии сосредоточиться на том, что говорил мистер Хоторн. Лайла была красива, как никогда, но выглядела не очень хорошо: стресс отражался в ее чертах, в том, как она делала каждый шаг, отчего я подумал, что она спала примерно так же, как и я.

Она направилась вверх по бетонной лестнице к себе в квартиру, а я наблюдал, пока жажда и сожаление медленно душили меня. Я нащупал ручку двери, готовый выпрыгнуть, извиниться за свой чудовищный поступок и просить ее принять меня обратно.

Но потом я вспомнил, что сказала Уитни. Я не хотел все усложнять для Лайлы. Поэтому вместо того, чтобы всматриваться в ее профиль каждую секунду и желать, чтобы она взглянула в мою сторону, я переключил передачу и выехал с парковки.

Потрепанная нить между нами тянулась все дальше и дальше, пока не разорвалась, сломав навсегда все, что у нас было.

ГЛАВА 31

Лайла

— Не знаю, удивляться или стыдиться за нас, — сказала я Уитни, взяв кусочек мороженого из контейнера. Эйнштейн просунул голову между нами, пытаясь украсть вкусняшку, поэтому я переложила его на диван по другую сторону от меня.

Уитни собрала ложкой остатки мороженого, а затем мы официально прикончили всю коробку.

— Впечатляет. Мы даже не замерзли.

— Но заедать печаль мороженым — это такое клише, — сказала я со вздохом.

После того, как мы с Беком разошлись, я позвонила Уитни в слезах, не зная, что делать. Она велела мне держаться и сказала, что заберет меня. Тесса довезла меня до «Старбакса», и было мило с ее стороны спросить, уверена ли я, что со мной все будет в порядке. Через несколько часов появилась моя соседка по комнате, чтобы отвезти обратно в Бостон.

По пути домой она слушала, как я плачу, рыдаю и сожалею о том, что позволила пострадать своей учебе из-за желания провести время с парнем, который даже не хотел меня. Я посвятила ему весь свой мир, как одна из тех девушек, которой я клялась, что никогда не стану, а взамен он разбил мне сердце на крошечные острые кусочки, колющие меня каждый раз, когда я пыталась вдохнуть.

Позже Уитни сказала мне, что они с Мэттом расстались. Наконец, он ответил на одно из ее многочисленных сообщений, чтобы сказать, что у него теперь есть девушка, поэтому он больше не может с ней встречаться и попросил прекратить звонить и писать. За последние несколько недель мы усовершенствовали свою жалость и прокляли мужской род.

Я потерла живот.

— И теперь я буду стесняться, когда мне нужно будет приспустить юбку для своей татуировки.

— Какая разница? Мы бросили парней, помнишь?