Все это красивое превосходство (ЛП) - Лейтон Мишель (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗

Глава 43. Риз

Пробуждение в объятиях с Кеннеди — это единственное, чего я хотел, когда открыл глаза. Я всегда знал, что мой отец был ублюдком, но, наверное, никогда не думал, что настолько.

Я чувствовал себя разбитым за ошибки, которые необходимо исправить, ошибки, которые должны быть устранены, путем извинений, чтобы загладить свою вину. Но как? Как я смогу вернуть и исправить то, что произошло так давно?

Я очень переживал за Кеннеди. В первую очередь за Кеннеди. Надо все исправить. Все ради нее.

Я повернулся на бок, притягивая ее к себе и прижался губами к обнаженному плечу.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — хрипло ответила она. Но я услышал ее улыбку. Слез больше не было. Для меня это было важно. Но учитывая все обстоятельства…

— Мы можем поговорить? — Спросил я.

Я почувствовал, как она напряглась.

— Конечно.

— Я понимаю, что это может быть тяжело для тебя, но мне нужно во всем разобраться. Ты расскажешь мне о нашей малышке?

Я почувствовал, как она вздохнула.

— О, Риз, она была прекрасна. В те часы, что она прожила, она была самым чудесным ребенком в мире. У нее были темные и немного волнистые волосы. Ее маленькие ручки и ножки были самой драгоценной вещью для меня в этом мире. Когда она лежала у меня на руках — это были самыми незабываемыми и драгоценными моментами… даже всего нескольких минут…

Я почувствовал ее боль. Конечно, это отличалось от того, что чувствовал я, но все равно я понимал.

— Где она похоронена?

— В Беллано, — вздохнула она. — Недалеко от дома. Тайно.

— Малкольм не знал?

— Я никому не рассказывала. Я не знаю, говорил ли кому-нибудь Хэнк. Малкольм каким-то образом узнал о ней. Он мог узнать, где она похоронена.

Мне было трудно просить ее об этом, но без ее помощи, я не смог бы найти могилу.

— Ты не возражаешь, если мы навестим ее?

Кеннеди повернулась в моих объятиях и пристально посмотрела на меня своими бледно-зелеными глазами, остекленевшими от стоявших в них слез.

— Нет, я совсем не против.

Она так стремительно прижалась своими губами к моим, как будто в этом поцелуе была заключена вся ее жизнь. И я понял, что это очень много значило для нее. Так же как для меня.

Когда мы добрались до коттеджа старого садовника, я начал сомневаться, не ошибся ли я. Чем ближе мы подъезжали к месту, тем тише становилась Кеннеди, вспоминая места, где она провела такие тяжелые годы. Когда я остановился на гравийной дорожке, ведущей к дому, я услышал, как она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Тебе все еще больно видеть это место?

Она задумчиво теребила губу.

— Нет, не больно. Я просто думала о том, как сильно изменился Хэнк после смерти Хиллари, как так получилось, что он из любящего мужа и хорошего приемного отца превратился в человека, который смог поднять руки на ребенка. У меня все переворачивается внутри от этого.

Я взял ее за руку.

— Мне очень жаль, что я никогда не был так невнимателен и не видел, через что ты была вынуждена пройти. — От одной мысли о том, что он с ней сделал, у меня все внутри перевернулось, особенно когда я думал о том, что это стоило жизни ее ребенка, нашего ребенка.

Она переплела свои пальцы с моими.

— Ты не должен был видеть. Я не хотела, чтобы ты видел. Хотя мне так хотелось, чтобы кто-то избавил меня от всего этого, но я слишком сильно любила тебя, чтобы позволить нести такую ответственность. Поэтому я так все хорошо скрывала.

— Но я бы поступил по-другому. Я бы…

Она наклонилась, чтобы прижать палец к моим губам, заставляя меня замолчать.

— Я знаю, что ты так бы и сделал. Но я не хотела, чтобы ты остался только потому, что ты должен был или потому что был нужен мне. Я хотела, чтобы ты остался, потому что ты сам этого хотел.

— Я хотел, ты знаешь. Я хотел остаться. Но я был таким слабым. Мой отец знал, что нужно сказать, чтобы заставить меня пойти с ним. Я просто… ненавижу, что я позволил ему зайти так далеко. Ненавижу, что не положил этому конец давным-давно.

— Но ты сделаешь это сейчас. Не все потеряно, Риз. Есть еще так много возможностей в жизни для тебя.

Я поднес ее руку к губам, перевернул и поцеловал в ладонь.

— Для нас, — уточнил я.

Кеннеди улыбнулась.

— Для нас, — согласилась она прежде, чем открывая дверь. — Пришли. Пойдем, познакомимся с твоей дочерью.

Кеннеди повела меня вокруг дома и свернула налево в лес. Мы шли по едва заметной тропинке, пока она просто не исчезла в густом подлеске. Кеннеди снова свернула налево, петляя между деревьями и перешагивая через бревно, пока не подошла к небольшому участку, поросшему тысячелистником. Ей не нужно было говорить мне, что мы пришли. Под лучами солнца лежали камни, выложенные в виде крыльев ангела.

Я медленно подошел к месту, где соединялись крылья, и опустился на колени. Инстинктивно, я знал, что именно здесь покоится наша дочь, и что я никогда больше ее не увижу.

Я почувствовал, как Кеннеди опустилась на колени рядом со мной. Я почувствовал, как ее слезы капали на наши соединенные руки. Я также почувствовал их на левой руке. Только это были не слезы Кеннеди. Это были мои слезы.

Мы долго сидели так, тихо разговаривая с нашей дочерью, и никто из нас, не произнес ни слова. Когда мы, наконец, вернулись к машине, я не смог удержаться и не спросить.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести еще ребенка?

Краем глаза я заметил, что Кеннеди взглянула на меня, но я продолжил смотреть вперед. Я не хотел повлиять на ее ответ.

— Конечно. Но ты не знал, правда? — Сказала она с печалью в голосе.

— Раньше я не думал об этом. Я никогда не хотел иметь ребенка от кого-то. Но с тобой все по-другому. Я никогда не перестану думать, что где-то в глубине души я всегда знал, что мы будем вместе. — Я остановился, взял Кеннеди за другую руку и притянул ее к себе, чтобы обнять. — Когда мне сделали вазэктомию, я поговорил с врачом о возможности ее отмены. Как бы ты к этому отнеслась? Ты бы хотела завести еще одного ребенка от меня, Кеннеди?

— О, Риз, — прошептала она, прижимаясь головой к моей груди, но я успел заметить, что ее глаза снова наполнились слезами. Я чувствовал укол вины за то, что так часто заставляю ее плакать.

— Не плачь, детка. Я не хотел тебя расстраивать.

Я услышал, как она несколько раз шмыгнула носом прежде, чем снова посмотрела на меня.

— Это не печальные слезы. Это мои «адски счастливые» слезы. Чувствуешь разницу.

Я улыбнулся.

— Ну, в таком случае…

Я наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Огонь быстро вспыхнул между нами. Кажется, благодаря всем скелетам в шкафу, мы стали еще ближе. И чем ближе мы, тем жарче пламя.

— Я люблю тебя, — сказала она, когда я, наконец, отпустил ее. — Я так счастлива от того, что ты меня любишь такой, какая я есть, ведь я не богатая, и не закончила школу, и я…

— Подожди, что? — Перебил я ее. — Ты не закончила школу? Как ты…

— Я получила сертификат GED. Когда Хэнк забрал меня из школы, я слишком отстала, чтобы наверстать упущенное, и после смерти ребенка, я думала, он увидел во мне что-то мерзкое и грязное. Он больше не прикасался ко мне, но при этом не боялся ударить меня или пнуть, когда ему этого хотелось. Так что после того как он умер, первое, что я сделала, это получила свой сертификат. Там я и познакомилась с Джиной Ламареу. Она была учительницей, и у нее также была маленькая танцевальная студия в городе. Когда она узнала, что я хочу танцевать, то она разрешила мне приходить и присутствовать на бесплатно ее уроках. Это были мои первые шаги к тому, чтобы оставить прошлое позади и стать тем, кем я хотела быть, иметь то, что никто не сможет забрать у меня.

Когда я посмотрел в ее глаза, глаза, которые не ждали жалости, я уже знал, что сделаю в первую очередь, когда перееду в Беллано — это сожгу домик садовника. Сразу после того, как я сначала сделаю могилу для нашей дочери, которую она заслуживает.