Настя как ненастье (СИ) - Горышина Ольга (прочитать книгу TXT) 📗
— Ты — дура, — заявила мать, как и тогда, когда Настя сбежала от Кеши по звонку соседки.
Да, дура. Не всем же быть умными. И умной надо было быть в другое время и в другом месте. Но она любила… Да, она любила Борьку и потому не видела, что он за человек. А Кешу она не любит, зато видит, кто он… Или любит? Но как такое возможно?
— Нина Васильевна, отпустите со мной Настю на дачу. Пожалуйста. Я тоже хочу ее с мамой познакомить.
Что это? Как такое возможно? Он что, серьезно?
— Главное, чтобы ты меня дождалась.
Нет, конечно. Откуда взяться серьезности?!
— Я же еду с тобой?
Зачем только спросила! Зачем тебе очевидный ответ… Озвучь его сама:
— Ты передумал меня брать?
Передумал. Нет? Понять его желания невозможно. Как и пережить с ним пятницу.
2 "Что для тебя важно?"
Больше всего на свете Насте хотелось зажмуриться. «Ты не должна ехать!» — кричал мамин взгляд и ему вторил ее собственный из зеркала, возле которого она стягивала волосы в хвост. Конечно, Настя понимала, что будет лишней на даче, где болеет ребенок. Понимала, что только больше настроит против себя мать Кеши. И что? А ничего… Социальный статус ей не скрыть и не изменить, но вот не знакомиться с Кешиной мамой, когда у них в семье черт ногу сломит, она бы могла. Да, могла! Но не захотела.
Настя бы поняла и приняла желание Кеши поехать одному. И до его приглашения не сомневалась ни на секунду, что он встанет, извинится и уйдет. А потом, когда сердце радостно забилось, Настя на девяносто девять процентов была уверена, что мама ее не отпустит на чужую дачу к незнакомым людям. И это стало бы самым правильным решением — точно сухой из воды выйти. Сама отказаться от поездки Настя не могла. Но мама запрещала лишь взглядом, который Кеша не мог прочитать. И который сама Настя не желала больше читать. Да наплевать…
Ее волю сковал страх, что Иннокентий сейчас уйдет и больше она его никогда не увидит. Этот же страх же загнал здравый смысл под резинку, до боли сжимавшую волосы на пульсирующем затылке. Была бы возможность прибить гвоздями Кешины ботинки к порогу ее комнаты, Настя бы это сделала пренепременно. Когда он сказал про ее кроссовки, она даже не смогла улыбнуться. Он шутил, в то время как она всей душой понимала желание Эйты никогда больше не оставаться одной.
— Насть, прекрати смотреть мне на руку! — Она вся сжалась под недовольным взглядом водителя. — Аж пальцы сводит. Царапина давно не болит, но от твоего взгляда так чешется, что я действительно готов бросить руль. Лучше придумай, как объяснить этот бинт. Заикнемся про собаку, мать меня точно на уколы отправит. Нет, не так даже, — Теперь Кеша улыбнулся. — За ручку к доктору отведет, зная, что сам я все равно не пойду.
— А, может, все же надо сходить?
Голос к концу фразы дрогнул. Эйты прививку сделали, а те злобные псины слишком ухожены, чтобы быть запущенными, но всегда есть это — а вдруг? И этот «вдруг», если случится, случится всецело по ее вине: Кеша никогда бы не сцепился с собаками, не приедь он к ней. К ней…
— Брось! Легавых вылизывают. И люди сейчас куда бешеннее собак. Вот от такого укола для себя я бы точно не отказался. Ну, придумала что-нибудь?
А что она могла придумать — понятия не имея, что Кеша делает в свободное от нее время. От нее… Настя вздрагивала от каждой подобной мысли, точно хотела заставить себя проснуться — вылезти из розовой сказки в серую реальность. Почему, почему он с ней? И как, как удержать его рядом? Как не дать опомниться? Как показать, что она не такой уж плохой выбор? Если этот выбор он вообще сделал. Пятница, пятница все решит. И она не за горами — наступит ровно через час и тридцать семь минут.
— Ножом порезался? — выдала Настя самое простое. На более сложное у нее сейчас не хватало мозгов.
Кеша тут же метнул в ее сторону вопросительный взгляд:
— Это что надо кромсать на весу, чтобы так садануть?
Настя пожала плечами, хотя он уже и не смотрел на нее.
— Ну… — Она судорожно искала хоть какое-то здравое объяснение своему предложению. — Мама так падающий нож поймала. Вернее, не поймала…
— Не мой случай. Я не готовлю сам. Или… Ну да, ну да… Все, алиби готово! — он даже хлопнул ладонью по рулю от своей детской радости. — Поймал в мастерской с полки какую-нибудь железную деталь.
— Какой мастерской?
— Автомобильной. Мы строительной техникой занимаемся в основном. Обслуживание и аренда. Но я сегодня не хочу о работе. Совсем не хочу, — улыбнулся он сильнее, точно желал заверить Настю, что не отшивает ее с вопросами и не считает тупой для подобной беседы. Во всяком случае, Насте именно так хотелось расценить сейчас его взгляд.
Они впервые так долго были наедине, в плену машины, лишенные движения и возможности найти хоть какие-то отвлекающие моменты в окружающем мире. Вакуум давил — темы для разговоров, если и возникали, то быстро сходили на нет. Так есть ли между ними что-то общее? И действительная причина тишины — разница в возрасте, в положении, в интересах — или же во все этом вместе взятом, помноженная на обнаженные нервы? В итоге скатились на учебу. Последний курс, в апреле уже просмотры… Должен быть готов проект по дизайну коммерческого объекта с набросками, макетом и планами. Только она ужасно далека от своей будущей профессии и, кажется, никогда в ней не будет…
— Откуда столько пессимизма? — Кеша улыбнулся одними губами, но Настя поспешила расценить улыбку как интерес.
— Из чужого опыта, — затараторила она. — В этой индустрии сексизм. Все хотят видеть дизайнером мужчину, а женщины сидят в автокаде планы делают. У нас несколько таких пар есть: он — дизайнер, она — подмастерье дома. А Славка вообще как-то не прижился в дизайне, но он больше художник-оформитель по духу… А сейчас вообще только росписями и занимается. Говорит — самое не пыльное и финансово выгодное. И творческое. И у него идет. Один клиент рекомендует другому. Он без работы не сидит…
— Но он и не учится, — перебил Кеша и в этот раз даже мельком не взглянул на нее. — Лучше скажи, чего бы тебе хотелось? В плане самореализации, я имею в виду, — поправился он, явно глотая фразу про деньги.
Но именно ее ждала сама Настя: ей нужны деньги, а что для этого делать, не так важно — она получает удовольствие и от росписей, и от работы над декорациями, и от создания открыток, когда те покупают. Она бы и листовки снова пошла раздавать, если бы совсем не платили за ее художественные навыки в тандеме с идеями в голове. Но ответила она просто — что угодно, если это искусство.
— Но я точно не хочу оформлять квартиры. Это то, чем большинство наших девчонок занимается.
— Почему?
Сказать правду? Зависть. Да, черная зависть — что такого лично у нее никогда не будет. Когда это коммерческий объект — ресторан там, магазин или просто офис — трудишься со спокойным сердцем, а вот, вступая в частные владения, трудно держать себя в руках. И практически нереально доказать заказчику, что не в цене ценность той или иной вещи. И, порой, делать этого не хочется — хочет бросать деньги на ветер, пусть бросает. Это то, что ей рассказывали — сама она только одним глазком заглянула в тот мир. Этим летом, став у Славы временным помощником.
Чего она ждала от квартиры Кеши? В тот момент броскости, лишних вещей и… негативной атмосферы. А что нашла? Фотографию из журнала, в которой не было души. Никакой. Кеши в его квартире не было. Вообще. Точно он привел ее в дом знакомых. А что было в квартире его сестры? Бардак — в цвете, мебели и мыслях. Но при этом в тех стенах ощущалась жизнь. Как там у Митяева было? Препод очень любил цитировать: в квартире кавардак, а это значит и в душе чего-нибудь не так…», если, конечно, не переврала. В душе у Лиды был мрак… Но неужели в душе ее брата — вот такой образцовый порядок: серый и обезличенный. Не может человек не внести в домашний интерьер даже частички себя. Он шутит, улыбается, даже не брезгует дворнягой, а в квартире у него полный душевный минимализм…
