Текила для девственницы (СИ) - Левитина Наталия Станиславовна (книга жизни txt) 📗
— Потому что он скотина.
— Чем он тебе не угодил?
— Полез к моей девушке. Приставал, напугал. Даже если бы я знал, что он финансирует «Ривьеру», всё равно бы его отметелил. Извините, что не учитываю ваши интересы, но в этой ситуации иначе никак.
Михаил Иванович молчит, снова держит паузу. Я мысленно уже чувствую, как скользит по бумаге авторучка, вывожу красиво: «Прошу уволить меня по собственному желанию»…
— Значит, не раскаиваешься?
— Ни капли. Поймаю где-нибудь эту сволочь, ещё добавлю ему.
— Тогда скажу Бородухину, чтобы не попадался тебе на глаза, — усмехается вдруг шеф. — Вон ты какой… горячий. Настоящий истребитель инвесторов. Я не сильно тебя о стену приложил, Андрей?
— Да пустяки. — Удивлённо смотрю на гендира. Он не злится?
— Извини, Андрюша, маленечко не рассчитал. Испугался, что ты инвестора на клочки порвёшь прямо в моём в кабинете. Да ладно, бог с ним, с Бородухиным, столько времени он у нас украл. Давай лучше поговорим об «Инвест-строе». Что ты нового придумал? Есть идеи?
— Михаил Иванович, идеи есть всегда!
— Здорово. Рассказывай.
Ух ты! Кажется, моё увольнение откладывается!
Глава 22. Крушение иллюзий
Андрей
Утром в субботу Витина бабуля приглашает нас на блины. В Сонечкиной студии мы обнаруживаем Витю и Рому. Мужики сидят за столом при параде — в галстуках, правда, пиджаки сняли — и резво наворачивают Сонины блинчики, поливая их клубничным вареньем. Кто-то потом будет надрываться в тренажёрке и на ринге, отрабатывая съеденные калории.
Пользуюсь случаем, чтобы познакомить Веронику с моим другом. Роман так пристально рассматривает малышку, что та начинает краснеть.
— Садитесь скорее, — приглашает бабуля и ставит перед нами тарелки.
Сонечка снова меня удивляет. На ней спортивный велюровый костюмчик из арсенала гламурных барышень. На спине вышита золотая корона. Смотрится бабуля в этом наряде эффектно, она стройная. А ещё Соне очень повезло с ресницами, они безумно длинные и густые. Думаю, не каждая двадцатилетняя девушка может похвастаться такой красотой. Блестящие каштановые волосы пышно взбиты. Да-а, у Вити бабуля что надо!
А уж блины у неё какие вкусные!
— Витя, ты знаешь, что этот проходимец отмазался от субботней каторги? — кивает на меня Ромка. — Мы сейчас поедем в офис, а Андрюха с Вероникой — в лес. Но не на охоту.
— Как ты умудрился, Андрюха? — спрашивает Витя.
— Выцыганил у шефа отгул за Красноярск. Посреди недели Михаил Иванович мне его, конечно бы, не отдал. Ну, хотя бы в субботу не работать.
— Я и говорю — проходимец. Ушлый тип, — возмущается Ромка.
— Вовсе нет! — защищает меня Соня и гладит по голове. — Чудесный мальчик! А куда вы едете, Андрюша?
— Забронировал домик на базе отдыха.
— Вам с погодой повезло, — замечает Рома. — Солнечно и холодно.
— В лесу сейчас красиво, — говорит Виктор. — «День алосиз. Лимонолистный лес/Драприт стволы в туманную тунику./ Я в глушь иду, под осени berceuse,/ Беру грибы и горькую бруснику…»
Нежнейший Сонин блинчик вываливается у меня изо рта, челюсть со стуком падает на пол. Рома и Вероника тоже перестают жевать, а бабуля зависает над сковородкой с тефлоновой лопаткой в руке. Мы все потрясены.
— Боже, как красиво! И необычно! — Соня восторженно взмахивает лопаткой. — Ах!
— Если что, это стихотворение Игоря Северянина, — говорит Виктор.
— Чё за чувак? — интересуется Рома, возвращаясь к блинам.
— Поэт Серебряного века, — объясняет Ника. — Мы в школе проходили.
Да, мне говорили, что у Виктора какое-то там невероятное образование, типа Гарварда. Но и у Ромки оно тоже невероятное. Однако друг не вводит меня в ступор, декламируя стихи, да ещё такие замысловатые!
Между тем, моя девочка смотрит на Виктора с восхищением. Что-то мне это совсем не нравится. Если она любит поэзию, я тоже что-нибудь выучу, память у меня хорошая. Буду зачитывать крошке поэмы в паузе между двумя актами любви. Ради Ники я готов на всё, хотя последний раз учил стихи в седьмом классе.
Кажется, она перехватила мой взгляд, и до неё долетел всплеск негодования. Секунду мы смотрим друг на друга и безмолвно общаемся:
«Я ревную»
«Андрюшка, мне просто понравились стихи»
«Я ужасно ревную, ужасно!»
«Ты такой милый! Люблю тебя»
Вероника молча сжимает мою руку и улыбается мне.
— Ах, вы такие голубочки, — умиляется бабуля. Она подкладывает нам новую порцию блинов.
… - Андрей, пусти меня за руль, а? — умоляет Ника у машины, когда я гружу в багажник сумки. — Так хочется!
— Ты взяла права?
— Конечно! Они всегда у меня в сумке, как и паспорт.
— Тогда садись.
— Спасибо, спасибо! — Получаю горячий поцелуй прямо в губы.
Так, стоп, почему только один? Хочу ещё!
Как обещал Витя, в лесу невероятно красиво. Два дня мы гуляем между сосен по золотисто-коричневому покрывалу из листвы и хвои, жарим шашлык. У нас домик на два номера с отдельными входами, но соседей нет. Мы занимаемся любовью на огромной кровати и то и дело улетаем в космос.
— Как хорошо ты придумал… Чтобы мы сюда приехали… — шепчет Ника.
Она такая растерзанная, на лбу выступила испарина, волосы разметались, дышит тяжело… В этот момент моё сердце почти останавливается — не выдерживает шквала любви, который обрушивается на него.
Мне нужно Нике кое-что сказать… не очень приятное. Оттягиваю момент, никак не могу решиться. Наш уик-энд настолько прекрасен, что жаль его портить признанием. Возможно, мои слова сильно ранят Нику. Не хочу причинять ей боль…
Когда возвращаемся домой в воскресенье вечером, Ника сразу садится к компьютеру — доделывать какой-то чертёж.
— Представляешь, забыла! Забыла! Первый раз со мной такое. Что происходит? — изумляется она и смеётся, а мне хочется снова на неё наброситься, повалить на кровать, зацеловать. Как будто не хватило двух дней в лесном домике.
Конечно, не хватило! И всегда будет не хватать.
Но впереди трудный разговор. Терпеливо жду, когда Ника покончит с домашним заданием, сам тоже времени зря не теряю, готовлю пачку документов на завтра, проверяю письма. Так как моё рабочее место оккупировано очаровательной захватчицей, сижу на кровати с макбуком.
— Ура, свобода! — Ника отъезжает в кресле от стола.
— Ты закончила? Нам надо кое о чём поговорить, малыш. Иди сюда, сядь рядом, — хлопаю по кровати.
— Что? — Жгучее любопытство в огромных голубых глазах. Какие же они у неё бездонные!
Не ждёт от меня подвоха, думает, скажу что-то приятное…
Проклятье! Тяжело.
— Дело в том… Когда директор «Армады»… ну, Михаил Иванович, значит… решил заключить контракт с твоим отцом, он дал задание нашим безопасникам прозондировать почву, выяснить, как у него идут дела, какими средствами располагает. Это обычная проверка, так всегда делается.
— Хм… — Вероника явно удивлена. Смотрит настороженно. Она не ожидала, что разговор зайдёт о её отце. — И?
— Безопасники собрали информацию, и кое-что выяснилось…
— Что?! — Теперь в Никиных глазах откровенный испуг.
— Когда твоя мама заболела, она оформила на тебя генеральную доверенность, чтобы ты могла распоряжаться счетами и имуществом.
— Эм… Ну, да.
— А ты в свою очередь сделала доверенность для отца.
— Конечно! Нужно было распоряжаться огромными суммами, оплачивать счета из больницы, продавать имущество, составлять договора, встречаться с врачами, юристами, покупателями. Всем этим занимался папа. Я бы не справилась.
— Это понятно.
— Мне было девятнадцать, я была совершенно убита маминой болезнью, плохо соображала, да и ничего не умела.
— Конечно, в тот момент ты была в отчаянии.
— Весь мой мир перевернулся. До этого я жила в сказке, ни о чём не беспокоилась, занималась творчеством, рисовала красивые домики, коттеджи, сады… Витала в облаках. А если нужно было что-то купить, просто прикладывала золотую карточку к сканеру на кассе и даже не задумывалась, хватит ли денег, потому что деньги на карте были всегда. Да, я оформила доверенность на папу. Сама ему это предложила. Он пришёл на помощь, всё взял на себя… Даже не знаю, что бы я без него делала.
