Второстепенный (СИ) - Нельсон Ирина (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Юа обернулась, и на меня взглянули огромные водянистые глаза. В сочетании с вытянутыми чертами, пухлыми губами и маленьким носом лицо неуловимо напоминало рыбью голову, хотя некрасивым не было. Так, похоже, это местная русалка. Даже жалко, что без хвоста.
- Вау! Какой огромной водой от тебя пахнет! – воскликнула она. – Где такие большие реки? Нет-нет, молчи, я сама угадаю! В Индии? Америке? Австралии? Иди сюда, я хочу тебя поближе рассмотреть!
Её высокий голос отразился в ушах странным эхом, словно вместе с ней говорил дельфин, в голове поселился звон. Я почувствовала, как грудь и руки обожгли обереги, защищающие мои мысли и волю, тряхнула кудрями, сбросив оцепенение, и вежливо осведомилась:
- А не пошла бы ты сама, чешуйчатая?
Русалка надулась. Ай расхохотался и протянул руку. Из маленького неприметного кармашка появилась пара мон и перекочевала в ладонь келпи.
- Не всякий может противостоять голосу бедн-вары, - уважительно заметил лорд Ирвин и с помощью сына шагнул в лодку.
Абигор, недолго думая, устроился прямо на дне, свернулся в клубочек и положил голову на колени отца. Я телекинезом подтянула лодку ближе, и мы с профессором Ховом устроились напротив лорда. Юа и Ай спрыгнули в воду и дружно потянули лодку на глубину.
Судя по туманам, из Фогруфа нас вывел Ай. Очутившись в мире смертных, Юа огляделась, одобрительно кивнула, бросила венок профессору Хову в руки и, проказливо ухмыльнувшись, велела келпи:
- Ну, коняшка, держись крепче!
Я с трудом удержалась от вопля, когда лодка всей своей массой ухнула в воду, и вокруг образовался гигантский воздушный пузырь. Бедн-вара прилипла перепончатыми руками к стенкам пузыря, длинные волосы взвились вокруг её белого лица, юбка вздыбилась куполом, показав светящийся красивый рисунок. Дельфин? Рыба? Медуза, самая настоящая медуза!
Она как-то по-особенному толкнула пузырь. Нас тряхнуло, голову повело, и лодка пошла к поверхности. Мы вынырнули с тихим плеском, и меня оглушило гудящее поле. Я потерла виски, повела плечами, приноравливаясь к новой частоте вибрации, и подняла взгляд на берег, к которому толкали нас Юа с Аем.
Челюсть отвисла, глаза округлились, а все цензурные слова вымело напрочь. Я икнула и на волне офигения без запинок выдала малый петровский загиб.
Над симпатичным средневековым городом, в центре которого стоял аккуратный замок, огромной кляксой с тонкими, опускающимися на дома ответвлениями раскинулось призрачное серое нечто. Проклятье! Оно все-таки существовало!
- Минус десять баллов за сквернословие, Волхов, - раздался невозмутимый голос профессора, выдернув меня из состояния шока.
Этот эльт, похоже, не позволит мне спокойно ругаться ни в дождь, ни в снег, ни в град, ни в апокалипсис.
Глава 15. Поддержка
В лучах рассвета, когда туман на реке
Как пряди белых волос
И ночь устала,
Тянусь с тоской за снящейся рукой.
Только осень каждый год
Смутный облик мой стирает.
Или длится сон,
Или мёртвые где-то рядом
Земля на старой дороге вдоль поля была утрамбована так, что на ней ничего не росло вот уже несколько десятков лет. Весной её всегда размывало, и проезжающие автомобили чертили на ней две глубокие колеи, которые к лету застывали и превращались в рытвины. Несколько раз дорогу засыпали щебнем, но к зиме щебень разносило по всей деревне, и история вновь повторялась.
По левую руку на красивых холмах раскинулись поля с ровными рядами берез. По правую - тянулись кусты цветущей акации, источая душистый аромат. Впереди виднелась деревянная изба бабушки, а за ней – деревня. У лица с жужжанием закружились пчелы. Отпугнуть их помогла веточка полыни.
- Ты руками-то не махай, а то испугаешь - посоветовал мне дедушка, вынырнув из кустов. Сквозь сетку пчеловодческой шляпы задорно сверкнули яркие светлые глаза. – Айда, попьем чайку с сотами. Заодно мёду захватишь.
- Деда…
Дедушка Вадим, мертвый вот уже лет десять как, провел меня сквозь кусты к ульям и вагончику, усадил за грубо выструганный стол на табуретку и, стянув с головы шляпу, поставил к тарелке с сотами две кружки с заваренным травяным чаем.
- Ну-с, рассказывай, как докатились до жизни такой? – аккуратно прихлебнув напиток, спросил он.
И от этого добродушного скрипучего голоса, знакомого до боли, мои руки вцепились в горячие железные бока, губы задрожали, и вместе со словами из глаз хлынули слезы. Дедушка слушал внимательно, не перебивал и только подливал чай из огромного закопченного чайника.
- Деда, мне так страшно! Я так хочу домой! Я совсем не знаю, что мне делать!
- Ответил бы я в рифму, да возраст у тебя не тот, - проворчал дед. – К мамке с папкой отправить не смогу. Я и сюда-то дорогу еле нашел. Спасибо, старшие тропку протоптали, а ты имя моё взял. Как остальные наши подтянутся, тропку закроют и усё. Дом у нас теперича будет здесь. Ты не переживай, - быстро добавил он, увидев моё изменившееся лицо. – Твоя прабабка тут первая ведьма. Без поддержки и совета не оставит. Хорошая баба, знатная. Ух, я бы за ней приударил, - он цокнул языком и подкрутил темный ус. – Если б не индеец её, точно бы приударил!
А дед даже после смерти все такой же.
- Я в колдовских штучках не силен, по этим делам больше моя сестрица была, но с этим болезным родом кое-чего подскажу. Не их это ворожба, а наша. Такие проклятья обычно на булавку или иголку накладывают, заматывают в узлы и втыкают куда-нибудь под косяк. Кто через порог переступает, тот проклятье подхватывает. Как найдешь – спали к едрене фене, и будет тебе счастье…
- Вадим, проснись! Проснись!
Я вздрогнула и открыла глаза. В поле зрения попали темная, залитая лунным светом спальня и взволнованный Абигор, который в темноте светился едва уловимым теплым светом. На языке всё еще чувствовался сладкий вкус цветочного меда, а ноздри щекотал аромат нашего любимого походного чая. Я шевельнулась и поняла, что нахожусь в кольце крепких рук, а под щекой бьется чужое сердце.
- П-профессор? – удивленно пискнула я, подняв взгляд.
Да, это был профессор Хов, взъерошенный, сонный и замотанный в мягкую фланелевую пижаму.
Он отстранился, внимательно осмотрел мою перекошенную моську и ответил на невысказанный вопрос очень спокойным голосом:
- Вы плакали во сне, мистер Волхов.
Я удивленно провела рукой по щекам. Да, так и есть. Те были мокрыми.
- Тебе снился кошмар? – спросил Абигор.
- Нет… - все так же пребывая в удивлении, ответила я. – Нет, мне… Мне снился дедушка. Мы с ним чай пили с медом. Вкусный такой чай…
Я вздохнула. Странно, но тот аромат чудился мне до сих пор.
- Сейчас третий час ночи. Советую выпить успокоительного и ложиться снова, - профессор Хов всунул мне в руку бокал с каплями, встал с моей кровати и скрылся за дверью. Вместе с ним развеялся и аромат. Почему-то частично.
Я машинально понюхала жидкость. Та пахла мелиссой. Вот тебе и разгадка, Валька, почему тебе снился тот чай.
* * *
Чем дольше Корион общался с Волховым, тем все чаще забывал о его возрасте. Слишком взрослый у Вадима был взгляд, слишком умело он строил логические цепочки, слишком хорошо владел собой, слишком... Да всего в нем было слишком для тринадцатилетнего мальчишки! Корион полвека работал с детьми, он видел всяких: и умных, и глупых, и наивных – разных. Как бы их ни воспитывали, где бы они ни выросли, дети всегда оставались детьми. Все. Но не Вадим Волхов. Даже его веселье и шутки несли в себе странно взрослый отпечаток. И это... настораживало.
Да, Корион был благодарен целителю за свою ногу и честно старался ему помочь с принятием новой жизни. Но и об осколке у артерии он не забыл. А клятва целителя... При желании в любой клятве можно отыскать лазейки. Даже в такой жесткой. Корион наблюдал. Корион ждал. Он был готов переступить через принципы и исполнить свой долг. Никакое чувство благодарности не могло поставить их мир под угрозу.
