Тайный мир шопоголика - Кинселла Софи (читать книги без .TXT) 📗
– Они утверждают, что если бы мы не сменили банк, нам бы выплатили двадцать тысяч, – угрюмо говорит Мартин. – Даже думать об этом не хочется. Но Дженис права. Мы не могли знать заранее. Никто не мог знать.
Господи, это я во всем виновата. Я одна. Если бы я хоть раз в жизни напрягла мозги и подумала…
– Бекки, не расстраивайся так! – утешает меня Дженис. – Ты не виновата! Ты же не знала! Никто не знал! Никто и не…
– Знала, – слышу я свой тихий голос. Изумленная тишина в ответ.
– Что? – слабым голосом спрашивает Дженис.
– Не то чтобы знала, – отвечаю я, глядя в землю, – но до меня доходили слухи. Мне надо было предупредить вас. Но я… просто не подумала. Я забыла. – Заставляю себя взглянуть на них. Мартин потрясен. – Простите… простите меня. Это я во всем виновата.
Пауза, во время которой Дженис и Мартин переглядываются, а я сутулюсь и опускаю руки, полная ненависти к себе самой. Слышу, как в доме звонит телефон. Кто-то снимает трубку.
– Ясно, – наконец нарушает молчание Мартин. – Ну… не волнуйся. Всякое случается в жизни.
– Не вини себя, Бекки, – ласково произносит Дженис. – Решение сменить банк приняли мы, а не ты.
– Тебе самой в последнее время тоже несладко пришлось. Из-за этого ужасного преследователя.
Вот теперь я точно разревусь. Я не заслуживаю их доброты. Они потеряли двадцать тысяч из-за моей лени. Они потеряли двадцать тысяч, потому что я ни черта не знала из того, что обязана была знать. В конце концов, я же финансовый обозреватель!
Я вдруг осознаю, что скатилась на самое дно. Что у меня есть? Ничего. Абсолютно ничего. Я не в состоянии распоряжаться своими деньгами, я не в состоянии выполнять свою работу, и у меня нет мужчины. Я обидела лучшую подругу, наврала родителям и теперь напакостила соседям. Единственное, что мне остается, – уйти в монастырь, чтобы никому больше не навредить.
– Бекки? – Это папа. Идет к нам по лужайке, и лицо у него взволнованное. – Бекки, ты только не волнуйся, но я сейчас говорил с этим Дереком Смитом.
– Что?! – Я бледнею.
– Преследователь? – в испуге ахает Дженис.
– Весьма неприятный тип, должен вам сказать. На редкость агрессивно со мной разговаривал.
– Он знает, что Бекки тут? – беспокоится Дженис.
– Нет. Явно наугад позвонил. Я с ним очень вежливо побеседовал, сказал, что тебя тут нет и я понятия не имею, где ты.
– А… он что? – напряженно спрашиваю я.
– Придумал какую-то ерунду, будто ты собиралась с ним встретиться, – качает головой папа. – Парень явно не в своем уме.
– Вам надо сменить номер, – рекомендует Мартин.
– А откуда он звонил? – волнуется Дженис. – Он ведь может быть где угодно! – И она начинает оглядываться вокруг, как будто ожидая, что мой преследователь вот-вот выскочит из-за кустов.
– Совершенно верно, – соглашается папа. – Бекки, я думаю, тебе стоит вернуться в дом. Никогда не знаешь, чего ожидать от этих маньяков.
– Хорошо, – еле слышно говорю я.
С трудом верю, что все это творится со мной наяву. Смотрю на папино доброе лицо и чувствую, что сейчас меня прорвет. Ну почему я не сказала им с мамой всю правду?! Почему я сама втянула себя в это?
– Дорогая, ты плохо выглядишь, – говорит Дженис. – Иди, выпей чашечку чая.
– Да, пожалуй, пойду.
И папа под руку ведет меня к дому, как будто я калека какая-то.
Ситуация выходит из-под контроля. Теперь я не только чувствую себя полной неудачницей, я еще и не чувствую себя в безопасности. Мне неспокойно, неуютно и очень страшно. Я сижу на диване рядом с мамой, пью чай, смотрю телевизор и при малейшем шуме с улицы вздрагиваю.
А что, если Дерек Смит едет сюда? Сколько времени ему понадобится, чтобы доехать из Лондона? Полтора часа? Два, если на дорогах пробки?
Нет, он не поедет – у него найдутся дела поважнее.
Хотя, может, и поедет.
Или пошлет судебных приставов. Ужас. Представляю, как в дом входят страшные дядьки в кожаных пиджаках, и живот сводит судорогой. Я и впрямь чувствую себя так, словно за мной охотится маньяк.
По телевизору началась реклама, и мама берет каталог товаров для сада и огорода.
– Смотри, какая прелестная птичья купель, – говорит она. – Хочу поставить такую в саду.
– Прекрасно, – бормочу я, не в состоянии сосредоточиться на ее словах.
– У них еще есть отличные навесные цветочные ящики для окон, – добавляет она. – В твоей квартире они бы пришлись очень кстати.
– Да, возможно.
– Тебе выписать парочку? Они недорогие.
– Нет, не надо.
– Можешь оплатить чеком или кредиткой. – Она перелистывает страницы.
– Не стоит, мама, – отказываюсь я, немного повысив голос.
– Или просто позвонить по телефону, назвать номер кредитки, и они привезут…
– Мама, хватит! – кричу я. – Мне не нужны эти чертовы ящики, понятно?
Мама глядит на меня с удивлением и легким упреком и молча переворачивает страницу каталога. Я смотрю на нее в страхе. Моя «ВИЗА» заблокирована, другая кредитка тоже. У меня все заблокировано. А она и понятия об этом не имеет.
Не думай об этом. Не думай об этом.
– Жаль Мартина и Дженис, правда? – заговаривает мама. – Представляешь, сменили банк за две недели до слияния! Такая неудача!
– Да, – бубню я, листая старый журнал. Я не хочу вспоминать о Мартине и Дженис.
– Какое ужасное совпадение, – качает головой мама. – Банк открывает новый филиал прямо перед слиянием. Знаешь, наверняка Мартин и Дженис не одни такие. Наверное, и другие тоже остались ни с чем. Ужасно. – Она смотрит на экран. – Слава богу, реклама кончилась.
Зазвучала веселая музыкальная заставка телевикторины, ее заглушили громкие аплодисменты. Но я их не слышу – я думаю о маминых словах. «Ужасное совпадение». Но это ведь было не просто совпадение, да? Ведь Мартину и Дженис написали из банка письмо – предложили перейти в филиал. И подарок еще посулили. Часы.
Зачем?
Я вдруг настораживаюсь. Мне нужно посмотреть то письмо, которое Дженис и Мартин получили из «Флагстафф Лайф», и узнать, задолго ли до слияния его отправили.
– ПТИЦА, – бормочет мама. – Но тогда букв не хватает. Может быть, ПТИЧКА?
– Мама, я ненадолго к соседям загляну.
Дверь открывает Мартин. Они с Дженис смотрят ту же телевикторину.
– Здравствуйте, – робко говорю я. – Можно вас на пару слов?
– Конечно, заходи! Херес будешь?
Я немного удивлена. Не поймите меня превратно, я ничего против спиртного не имею, но сейчас еще нет и пяти часов.
– Ну… буду, спасибо.
– Для хереса никогда не рано, – замечает Мартин.
– Да, налей мне еще стаканчик, Мартин, – слышу я голос Дженис из гостиной.
Черт, да они же алкоголики!
Господи, может, и в этом моя вина? Может, денежные неудачи заставили бедняжек искать утешения в дурацких телешоу и в бутылке?
– Я вот тут подумала… – нервно говорю я, пока Мартин наливает в рюмку темно-золотистый херес. – Нельзя ли взглянуть на то письмо, что вам прислал банк, предложив сменить счет? Хочу выяснить, когда оно было отправлено.
– Письмо пришло в тот самый день, когда мы с тобой виделись. А зачем оно тебе понадобилось? – Мартин поднимает рюмку. – За твое здоровье.
– За ваше. – Я отпиваю глоток. – Просто интересно…
– Пойдем в гостиную. – Он ведет меня по коридору. – Вот, дорогая, – добавляет он, подавая Дженис рюмку. – До дна!
– Тсс. Это же математическая игра, надо сосредоточиться.
– Хочу провести небольшое расследование, – шепчу я Мартину, пока на экране отсчитывают время. – Мне очень неловко…
– Пятьдесят умножить на четыре – двести, – вдруг говорит Дженис. – Шесть минус три равно три, умножить на семь равно двадцать один, и все сложить.
– Умница моя! – хвалит Мартин, копаясь в дубовом серванте. – А, вот оно. Собираешься статью об этом написать?
– Возможно. Вы ведь не будете против?
– Да ради бога!
