Если (ЛП) - Джонс Н. Г. (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗

Когда я приехал в НЙ, деньги не имели значение, мне нужна была стабильность. Поначалу я верил, что мы с Бёрд снова начнем путь друг к другу, но реальность все расставила по своим местам. Мы были просто гребаными детьми. В конце концов решения должны быть приняты, руководствуясь логикой, а не любовью. Моим первым шагом в становлении мужчиной было оставить Бёрд, чтобы она могла жить настоящей жизнью. У мужчин нет времени на детские мечты.

Было больно, и боль была причиной того, почему я по ночам разрисовывал город. Только так я мог выпустить боль.

В конце концов мне назначили «Ламиктал», который не притуплял мою синестезию.

Как только я нашел то, что могло поддерживать мое функционирование и сохраняло мои чувства, я начал создавать как сумасшедший.

Запахи, цвета, вкусы и ощущения накладывались друг на друга. Но ничто не сияло так, как Бёрд.

Рисуя, я каждый раз описывал свои чувства к Бёрд. Если я перестану рисовать, то перестану ее чувствовать. Если я перестану рисовать, это будет как будто Бёрд умрет.

Какое-то время я следил за ее успехом, но это было чересчур. Я знал, что принял верное решение. Она добилась заслуженного успеха. Мне было достаточно этого. Это было около трех лет назад, когда та же рука судьбы, что свела наши с Бёрд пути, снова вмешалась.

Я был в Алфавитном городе (название нескольких кварталов Нью-Йорка, расположенных в районах Ист-Виллидж и Нижний Ист-Сайд в Нижнем Манхэттене). В этот раз у меня был веб-сайт, на котором я размещал места своих будущих инсталляций. Он начал приносить неплохие средства, и я стал кем-то вроде загадочной фигуры в НЙ.

Я разрисовывал уличный фонарь, создавая иллюзию, что он плавится на дорогу, когда подъехал лимузин. Это был не тот район, где запросто ездили лимузины.

Механический гул опускающегося окна наконец вынудил меня повернуться и признать чье-то присутствие.

Моей первой мыслью было, что это богатая сталкерша, которая западала на высоких молодых парней.

— Ты УАТТ? — Внезапно показалась голова симпатичной брюнетки с карими глазами. Я мог сказать, что она была небольшого роста, хотя и видел ее только до плеч. Ее макияж и прическа были свежими, а темное пальто, накинутое на плечи, по виду стоило мою месячную зарплату.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказал я, мои руки были полны свежей краски, и я стоял перед свежевыкрашенным столбом.

— Я пыталась найти тебя. На твоем сайте увидела, что здесь ты будешь в следующий раз, и приезжала сюда каждую ночь последние четыре недели.

Я скептически посмотрел на нее.

— Мы можем поговорить? — спросила она.

— О чем?

— Меня зовут Шайла Болл Холден. Я владею несколькими галереями по всему миру и хочу обсудить твое творчество.

Я давно отказался от мечты стать кем-то великим. Убедил себя, что довольствуюсь рисованием на улице. Но ее слова всколыхнули что-то, что бездействовало: желание, чтобы мое имя было рядом с художниками, которыми я восхищался.

Я склонил голову набок, чтобы посмотреть вглубь лимузина, но не смог много увидеть. Что-то в машинах все еще вызывало у меня клаустрофобию. Клаустрофобия ударяла как молния, я никогда не знал, когда или где стены начнут сокращаться. Но эта женщина привлекла мое внимание, поэтому я решил рискнуть.

Я вздохнул.

— Хорошо, но мне нужно открыть окно.

Она улыбнулась и открыла дверь, и я скользнул внутрь, когда она передвинулась на свое сиденье. Я был удивлен, увидев, что мистер GQ разговаривал по телефону рядом с ней.

— Это мой муж. Я вроде как оторвала его от чего-то важного, но очевидно, что он не в восторге, что я в одиночку шляюсь по округе в поисках какого-то таинственного художника.

Я кивнул.

— Итак, я большая поклонница твоего искусства. Оно дерзкое, необычное, полное текстуры, движений и света. И то, как ты показываешь пейзажи и людей почти не от мира сего, как галлюцинации при приеме наркотиков. — Я так долго изолировал себя и свою работу, что забыл, каково это, когда кто-то восхищается мной в моем присутствии. Последний раз это была Бёрд.

— Спасибо.

— Как тебя зовут?

Я натянул часть от лыжной маски, чтобы скрыть свою личность.

— УАТТ.

Она улыбнулась.

— Достаточно справедливо. Я бы хотела выставку твоих работ во всех моих галереях.

Все произошло слишком быстро. Как будто история Золушки. Это не казалось чем-то реальным. Мои таланты заслуживали этого счастья, но я все еще не чувствовал, что я его заслуживал. Я просрал свой шанс годы назад. В реальной жизни не бывает второго. Я должен принять свою судьбу или жить как монах, зарабатывая покаяние за то, что разрушил свою семью и обидел Бёрд.

— Я не знаю.

— Что тут можно обсуждать? — спросил муж. Я упустил момент, когда он закончил говорить по телефону.

— Ну, вы оба неожиданно пришли ко мне посреди ночи...

— Это единственный способ найти тебя, — прервала Шайла. — Поверь, если бы был другой способ...

— Верю, но вы не можете винить меня в том, что здесь многое стоит обдумать.

— Да, но у меня великолепный инстинкт. Я знаю, что продается. Уличные художники в топе, ты в топе и твой стиль идеально сочетает в себе высокое концептуальное искусство и чистую красоту. Современные музеи искусства высоко оценят это. Ты понимаешь, что вокруг тебя шумиха, не так ли?

— Я не обращаю внимание на подобное.

Шайла рассмеялась.

— Ты уже звезда. Все хотят большего от таинственного УАТТ.

— Вау, эм... могу я подумать?

— Да, но мне нужен способ связи с тобой.

— Как насчет подстраховки с обеих сторон. Мне нужна новая картина в офис, — предложил ее муж.

— Кандинского недостаточно? — Шайла игриво прыснула, посмотрев на мужа.

— На самом деле, ранний подарок на день рождения, — сказал он. — Я знаю, как ты любишь эту картину, поэтому она переедет в твой офис. Теперь мне нужно заполнить пустое место. — Я наблюдал как выражение нахальства на ее лице сменилось на чистое ликование. Было очевидно, что они любили друг друга и никакие деньги не могли этого изменить, но я также не мог поверить своим ушам — Кандинского обменивали как на рынке.

— У него была синестезия.

— Извини? — спросила она.

— Кандинский. У него был тот же самый... дар. Я могу видеть звуки и эмоции. Как сверхчувствительность.

— Я слышал об этом, — сказал ее муж. — Интересно. Тэйлор, кстати. Тэйлор Холден.

Имя казалось знакомым. Я покопался в своей памяти и вспомнил. Я видел его по телевизору и в журналах. Они с женой были видными филантропами, они искали новые художественные таланты, чтобы добавить к своему портфолио. Они не особо старше меня, и близость наших возрастов заставила меня доверять им. Может, потому что я чувствовал, что мы можем каким-то образом помочь друг другу.

— Это многое объясняет, — сказала Шайла с энтузиазмом любителя искусства, который нашел скрытую тайну за картиной. — Так этот рисунок в районе проезда под Манхэттенским мостом... тот на Бруклинском мосту, он состоит из света и под всеми этими формами и цветами...

— Да, я начал там работу и сыграл... я думаю, это был Бах. Вот как Бруклинский мост выглядит для меня, когда я смотрю на него через Баха.

— Вау... — сказала она себе под нос в изумлении.

— Хотя это не всегда так скрупулёзно.

— Мне нравятся твои композиции. Как современный кусочек Рима. Я люблю пытаться понять скрытый смысл историй.

— Спасибо, — вежливо кивнул я. Я не заботился о признании своей личности, во всяком случае, когда оно ко мне приходило. Я хотел, чтобы мои работы получили признание. Я хотел, чтобы имя получило признание. Предпочитал относительное одиночество.

— Поэтому, я бы хотел купить первую работу, — сказал Тэйлор, вытаскивая телефон из пиджака. Это твоя гарантия, не просто деньги, но когда люди узнают, что я заполучил первую картину УАТТ в свой дом, они последуют примеру. В мире коллекционеров полно эгоистичных придурков, которые сразу захотят вытеснить меня с рынка, сделав неконкурентоспособным, чтобы размахивать своими херами.