Неразгаданные тайны - Веснина Елена (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
В приемной появился Сергей. Не здороваясь, он прошел в свой кабинет. Юлька и Ритка переглянулись.
— Сиди тут и смотри в оба! — распорядилась Юлька и отправилась вслед за Сергеем.
Оставшись одна, Ритка воровато оглянулась и придвинулась к компьютеру. Нашла свою электронную почту — новых сообщений не было, проверила мобильник — там то же самое. Подперев голову руками, она впала в глубокую задумчивость. Сергей стоял перед раскрытым сейфом, когда в кабинет вошла Юлька. Он с перекошенным лицом обернулся и тут же захлопнул дверцу сейфа.
— Снова! Почему без стука? — раздраженно накинулся он на секретаршу. — Что ты за мной ходишь по пятам? Ты хочешь добиться, чтобы я тебя возненавидел? Так поздравляю, ты уже близка к цели!
— Вот как? А не честнее было бы, Сережа, вместо того чтоб устраивать истерику, просто сказать мне, что стала лишней? И что у тебя другие творческие планы. Так нет: ты вместо этого водишь меня за нос и рассказываешь сказки о платонических отношениях с дочкой шефа.
— Да я, собственно, вовсе и не обязан перед тобой отчитываться.
— Сережа, мы же с тобой не чужие, — горько произнесла Юлька. — И я никогда за тобой не следила. Просто… мне страшно знать, что у тебя в сейфе лежит пистолет.
В эту минуту Юлька была искренна как никогда. На смену язвительной секретарше явилась заботливая и любящая женщина.
— О-о-о, пошла старая песня! — Сергей обхватил голову руками. — Послушай, что я тебе скажу, Юлия. — Он набрал побольше воздуха, словно собираясь нырнуть. — Я еще ни с одной любовницей не расставался так тяжело, как с тобой. Нет, ты — не женщина, ты — жевательная резинка. Прилепилась к голове и не отодрать! Только с волосами разве что выстричь.
Юлька вспыхнула и сжала кулаки.
— Ну какие же вы все, в сущности, курицы, — продолжал Сергей. — У меня сейчас жена в сумасшедшем доме! Слышала? Так почему ты лезешь со своими глупостями?!
— Значит, это ты от жены деньги в сейф прятал? — мстительно спросила Юлька.
— Юлия, дорогая, — угрожающе проговорил Сергей, приближаясь к ней, — а тебе не кажется, что тебя здесь в последнее время становится слишком много?
— Нет, — рискнула храбро ответить Юлька, хотя видела, что он разъярился не на шутку.
Сергей поднял руку и положил ее Юльке на шею.
— И напрасно, — злобно прошипел он. — Знаешь, кто становится самым страшным зверем, если его загнать в угол? Заяц. Он, защищая свою жизнь, часто разрывает лапами брюхо зверю значительно крупнее себя… Не загоняй меня в угол, Юлия.
Говоря это, он потихоньку сжимал руку.
У Юльки начали кривиться губы, она была готова расплакаться. Сергей потрепал ее ладонью по щеке.
— Не плачь. Плачущая женщина — это, в конце концов, противно. Как вы, глупые, этого не понимаете? К тому же ужасно не эротично. А о том, что ты здесь в очередной раз подсмотрела, советую сразу забыть. Я же был белее и пушистее нервого снега, но вы из меня постепенно сделали зверя. Я вынужден бороться за выживание, и я выживу. А тебе могу дать только маленький дружеский совет — не переходи мне дорогу.
Амалия продолжала успокаивать Юрия Владимировича. Она вышла из-за стола и положила руку ему на плечо.
— Ну не впадай в отчаяние. Безусловно, я сделаю все, чтобы помочь Нике. Я уже думала над этим. Не может быть, чтобы в этой больнице не брали взяток. Нужно только найти человека, который не просто возьмет, а возьмет и сделает все необходимое.
— Да-да, конечно, Маля.
— Давай пить кофе, а то остынет.
Они одновременно взяли чашки и отхлебнули. У обоих одновременно полезли на лоб глаза. Амалия начала кашлять.
— Ну, это уже переполняет чашу моего терпения! — задыхаясь, проговорила она сквозь кашель.
В палату к Доминике зашел врач и присел у ее кровати.
— Вы хотели меня видеть? — спросил он.
— Если вы мой лечащий врач, то да. Скажите, пожалуйста, санитарам, чтобы меня развязали — я не буйнопомешанная. Я вообще здоровая и полностью отдающая отчет в своих поступках женщина. Просто, возможно, у меня несколько расшатаны нервы.
— Ну вот, вы сами признаете. А задача персонала больницы теперь вдумчиво и неторопливо определить степень расшатанности ваших нервов.
— Доктор, вы знаете, в чем меня обвиняют?
— Посвящен, — кивнул врач.
— Тогда скажите: разве мог здравомыслящий человек моего положения устроить эту нелепую комедию с убийством в прямом эфире?
— Здравомыслящий — нет. Но мы с вами — собственно, я находимся в…
Врач красноречиво обвел рукой стены палаты.
— Вы же опытный врач, вы должны с первого взгляда отличать действительно больного человека от здорового.
— У меня был такой случай. Привезли ко мне доктора наук, — начал рассказывать врач. — Умнейший, симпатичнейший человек. Мы поместили его в отдельную палату. Эрудиция, кругозор, начитанность. Я любил приходить к нему беседовать. Спрашиваю как-то, за что родные сдали к нам? Он тихо посмеялся и сказал, что однажды неудачно пошутил: признался, что считает себя птицей и тайком от родни клюет зерно.
— И они поверили?
— Я, представьте, задал тот же вопрос. А он мне: «А как туг не поверишь, когда сыну приспичило получить наследство и махнуть мою академическую квартиру на престижную иномарку». Мы горько посмеялись тогда с профессором. А потом я разбился в лепешку, чтобы на комиссии его признали вменяемым. Прощались мы со слезами на глазах. Обменялись телефонами, адресами. Только телефоны, увы, не понадобились. Через неделю он вышел в окно с девятого этажа коммуналки, в которую его переселили. Захотелось полетать. А вы говорите… В нашем деле больного от здорового отличить очень трудно.
— Вы рассказали очень печальную историю, доктор. Только, к сожалению, неправильно ее истолковали. Профессор просто не смог пережить предательство родного сына.
Врач внимательно посмотрел в воспаленные глаза Доминики.
— Хорошо, давайте поговорим, — произнес он. — Скажите: что подвигло вас на ночную езду с огромной скоростью? Расшатанные нервы? Захлестнувшие эмоции?
— Я не хочу об этом говорить.
— Видите, вы себя не контролировали. Пойдем дальше: сильнейшее сотрясение мозга и, как следствие, потеря памяти.
— Я ее имитировала, потому что кто-то постоянно давил на меня, пытался запугать: мне присылали страшные фото, на них были трупы или мои портреты с выколотыми глазами.
— Вы подозреваете кого-то конкретного?
— Сейчас, к сожалению, слишком многих. От меня хотят избавиться.
— В таком случае должен согласиться: ваше состояние вполне нормально… для больного, страдающего манией преследования. А как вы объясните свои неоправданные вспышки гнева, как, например, при знакомстве со сводной сестрой в доме вашего отца?
Или агрессивность, выразившуюся в нападении на сотрудника милиции?
— Он хотел распороть моего бегемота.
Врач посмотрел на нее с сожалением:
— У каждого нашего больного всегда находится четкое обоснование для самой невообразимой выходки.
— Но ведь так на моем месте поступили бы очень многие из тех, кого все считают абсолютно нормальными.
— Ну, что я на сегодня я отменю все уколы. Но рекомендую вам вести себя сдержанно. И навсегда выбросить из головы мысли о врагах, которые вас якобы преследуют. Вам нечего бояться.
— Переведите меня в отдельную палату.
— Это невозможно, лечебница переполнена.
— Я заплачу, хорошо заплачу, только переведите. Запишите телефон. Позвоните моему заместителю. Ее зовут… Гжегоржевская Амалия Станиславовна. Она все сделает. И деньги принесет. Помогите мне. Скажите ей, что я ее умоляю спасти меня.
Следователь за столом самодовольно потер руки при виде Борюсика, которого привели к нему в кабинет.
— Слышал, вы рвались ко мне на прием, доктор Медведев. Надо полагать: надумали колоться? — И НикНик засмеялся своему невольному каламбуру.
— Надумал, — обреченно произнес Борюсик.
— Ну так колитесь.
Следователь в прекрасном настроении выложил на стол бумагу и ручку, мурлыча себе под нос что-то вроде «Наша служба и опасна и трудна».
