Чёрч (ЛП) - Фантом Стило (полные книги TXT) 📗
Очнувшись в больнице в первый раз, Эмма вырвала из руки капельницу и тут же упала с кровати.
Во второй раз она проделала то же самое.
Очнувшись в третий раз, она обнаружила, что привязана к кровати.
Палату заливал режущий солнечный свет. Ослепительный. Эмма быстро заморгала, затем наконец её зрение прояснилось. Она посмотрела вниз и увидела у себя на запястьях прикрепленные к кровати мягкие манжеты. Она принялась изо всех сил дергать их и тянуть.
— Неа, теперь они тебя раскусили. Тебе никуда не деться.
Эмма резко подняла голову.
У неё в ногах сидел Чёрч и красил ей ногти.
— Я думала, что ты — порождение моей фантазии, — прошептала Эмма, и он широко ей улыбнулся.
Если честно, это немного её напугало.
— Думаешь, ты смогла бы нафантазировать нечто столь совершенное, как я?
«Я умерла. Я не пережила самоубийство и умерла. Теперь вопрос в том, в раю я или в аду.»
Не успела она ответить, как в палату ворвалась медсестра. Лицо Чёрча вновь приобрело мрачное выражение, и он провел по угольно-черным лаком её ногтям. Медсестра ему кивнула, но он не обратил на неё внимания.
— Вы помните, что сказал врач? У Вас пятнадцать минут, — строго сказала она.
Чёрч не ответил, даже бровью не повел, поэтому она повернулась к Эмме.
— Как Вы себя чувствуете, мисс Хартли?
— Так, словно я в тюрьме. Снимите это, — проворчала она, дернув за ремни.
Медсестра покачала головой.
— Я не могу этого сделать, Вам придется поговорить об этом со своим врачом. Через пятнадцать минут я вернусь, чтобы отвести вас в душ.
— Меня не нужно…
Медсестра подняла вверх телефон, показав на таймер. Затем она повернула его к Чёрчу, практически сунув его ему в лицо. Эта женщина своё дело знала. Убедившись, что все всё поняли, она вышла из палаты.
— Какого хрена тут происходит? — настойчиво спросила Эмма.
Чёрч откашлялся и медленно убрал щеточку обратно в пузырек с лаком для ногтей.
— Ну, обычно, когда люди пытаются покончить с собой, их помещают под психиатрический надзор, — сообщил он и, наклонившись к её пальцам, нежно на них подул.
Эмма нахмурилась.
— С помощью наручников?
— Нет, их ты заработала своими многочисленными попытками к бегству. Кроме того, ты вырывала капельницы, и врачи сочли это за признак еще большего членовредительства.
Эмма легла и уставилась в потолок.
— Если бы я захотела это повторить, — медленно проговорила она. — То не стала бы этого делать иглой от капельницы.
— А чем бы ты стала это делать? Еще одним ножом?
Она вздрогнула.
— Нет. Это определенно было плохой идеей. Нужно было брать не нож, а дробовик Джерри.
Эмма обалдела, почувствовав, как Чёрч сжал её руку. Он подошел к кровати и встал рядом с ней.
— Если бы ты взяла дробовик, тебя бы здесь сейчас не было, — выдохнул он.
— Это не то место, где мне хотелось бы оказаться, — прошептала она в ответ.
— Зачем ты это сделала, Эмма? — спросил он. — У нас впереди было такое будущее.
— Какое будущее? Ты сказал, что между нами всё кончено.
— Я этого не говорил.
— Нет, говорил, ты сказал…
— Я много чего говорил, — перебил её он. — В тот вечер я не очень тщательно подбирал слова, но ни разу не сказал «между нами». Когда я говорил, что хочу покончить с «этим», то имел в виду ситуацию. Не тебя и меня. Ни в коем случае не тебя и меня.
Эмма с трудом сглотнула.
— Значит, я опять всё испортила, — прошептала она.
Чёрч застонал и прижался губами к тыльной стороне её руки.
— Нет. Нет, ты никогда ничего не портила. Ты была совершенством, совсем как я всегда и говорил.
— Совсем как ты всегда врал.
— Да, кое о чем. Но об этом никогда. Это я все испортил, потому что был слишком глуп, чтобы тебя увидеть, чтобы тебя услышать. Что ж, теперь я вижу. Слышу. Я больше не облажаюсь, — пообещал он ей.
Эмма взглянула на него.
— Значит ли это, что мы будем вместе?
Когда он помедлил с ответом, её мысли тут же закрутились вокруг острых предметов и взрывоопасных веществ.
— Не сейчас, — медленно произнес он и, высвободив свою руку, ухватился за боковой поручень кровати.
— Почему нет? — спросила она.
— Потому что ты серьезно больна, Эмма.
— Сказал парень, который мечтает об убийстве.
— Эй, это ведь ты пыталась кое-кого придушить, а потом филетировала свою ногу.
Да, Чёрч. Приятно было сознавать, что такая мелочь, как самоубийство, не притупило его острое, как бритва, презрительное отношение.
— Филетировала? — откашлялась она. — Это медицинский термин, доктор Чёрч?
— Нет, но самоубийство — да. Тебе повезло. Ты целилась в бедренную артерию, но попала только в вену. Всё равно получилось впечатляюще, жаль, ты не видела всю эту кровь. Мне пришлось выбросить матрас. Я рад, что ты никогда не ходила на анатомию, иначе мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
— Я думала, ты этого хочешь. Думала, это заставит тебя меня полюбить, — тихо сказала она.
— Ты справилась и без этого, Эмма.
Эмма закрыла глаза. Она отказывалась верить этим словам. Именно из-за таких слов она здесь и оказалась.
— У меня… туман в голове. Я это сделала? Я её убила? — спросила она.
Чёрч провел пальцем по её подбородку.
— Нет. Ты расквасила ей нос и подбила глаз. Видимо, ты очень здорово давила. Никто, кроме меня, ничего не знает, она думает, что упала на вечеринке.
— Тебе повезло.
— Нам повезло — если бы кто-нибудь думал иначе, у нас не было бы возможности попытаться еще раз.
Эмма открыла глаза.
— Ты хочешь попытаться снова её убить? — спросила она.
Одна только мысль об этом лишала её последних сил.
— Нет. Как я уже сказал, с этим покончено. С охотой на Лиззи... Мне следовало тебя послушать, это и впрямь было плохой идеей. Её смерть не изменит того факта, что я — хреновый результат какого-то хренового воспитания.
— Так... в следующем году ты справляешь Рождество в доме твоей мамы? — спросила Эмма.
Он рассмеялся, и впервые после своего пробуждения, она почувствовала, как её сердце забилось быстрее.
— Не думаю. Я еще даже официально не знаком с Лиззи. И не знаю, познакомлюсь ли с ней вообще. Я рассказал о ней Джерри, но думаю, он, так или иначе, уже знал о Лиззи.
— Меня это не удивило. Джерри... большой сюрприз.
— Это точно.
— Так когда меня отпустят домой? Может, я смогу представить тебя твоей сестре, — ухмыльнулась она.
Однако Чёрч не засмеялся. Вместо этого он нахмурился.
— Эмма, всё не так просто. Пока ты была без сознания, тебя признали душевнобольной, — сказал он ей. — Не способной самостоятельно принимать решения.
— Что это значит?
— Это значит, что Марго теперь твой законный опекун. Она принимает за тебя все решения.
— О, Боже, — прошептала Эмма, и он кивнул.
— И она собирается продержать тебя здесь как можно дольше. Мне запрещено с тобой видеться, — продолжал он. — Она говорила с психологом из колледжа, с которым ты занималась. Судя по всему, ты обо мне упоминала раз, или два, или тысячу. Они считают, что у тебя «нездоровая одержимость» мной.
— Я тоже, — Эмма выдавила из себя смешок.
— И я. Это мне больше всего в тебе и нравится, — сказал он. — Марго во всем винит меня. Мне сегодня разрешили с тобой встретиться только потому, что я убедил их в том, что, не поговорив со мной, ты не прекратишь свои попытки к бегству.
— Значит, ты сказал им правду, — констатировала она.
Чёрч глубоко вздохнул.
— Эмма, это серьезно. Если тебе не удастся убедить своего врача в том, что ты психически здорова, твоя мать сохранит над тобой контроль. Абсолютный контроль. Она может держать тебя здесь до бесконечности.
Эмма это понимала. Это был сущий ад.
— Мне всего лишь хотелось от неё уйти, — дрожащим голосом проговорила она, и по её щеке скатилась слеза. — Почему я никак не могу от неё избавиться?
