Приди ко мне во сне - Хадсон Джен (книга регистрации txt) 📗
Рэм чувствовал себя полным идиотом. Единственное, что он хотел, так это сделать ей приятное, увидеть ее улыбку, услышать, как она с любовью произносит его имя, защищать ее от всяческих бед. Она не должна знать, что лидер исламских экстремистов угрожал похитить одного из иностранных туристов, чтобы заставить правительство выполнить его абсурдные требования. Обычно за такими демаршами ничего не стоит, но все же пугать ее не следует. Еще ей лучше не знать также, что, несмотря ни на что, его оперативники непрерывно наблюдают за ней. Конечно, он ее обманывает, но иначе нельзя. Ее счастье и безопасность того стоят.
Вспомнив, как оплошали его люди, он помрачнел. Подумать только, дали возможность вору проникнуть в каюту и унести драгоценности. Проворонили этого желторотого юнца со змеей. В их пользу говорит только то, что сами Мери и Вэлком никак не пострадали, так как основное внимание наблюдатели сосредоточили на них, а не на их каютах. Надо все продумать. В дополнение к дежурному, которого назначил капитан, в коридоре будет находиться еще один. Разумеется, не Марк. Скоро стоянка в Эдфу, и на борт поднимутся еще трое его людей.
Его глаза смягчились, когда он вспомнил огонь, какой зажегся в глазах Мери. Надо же, коричневый пояс. Он улыбнулся. С каждым днем она все больше и больше напоминала ему бабушку. Мери была способна завязать себя узлом и в то же время парить душой в облаках. Он вздохнул, пытаясь подавить боль, возникающую во всех его членах, когда она рядом, или когда он думал о ней, или когда произносил ее имя. В ее отсутствие он чувствует, как будто лишился чего-то очень важного. Например, руки или ноги… или сердца.
Рэм нежно гладил ее шрамик. Этот шрамик становился более заметным, когда она сердилась, или печалилась, или уставала. Он нагнулся и нежно коснулся ее губ:
– Я люблю тебя. И очень стараюсь выполнять соглашение, поверь мне. Но помоги мне, шакар. Научи меня. Не сердись на меня. Я этого не могу вынести.
Она была сейчас совсем близко, так, что их тела соприкасались. Это было сладостно. Никто не говорил ему прежде, что любить – это так болезненно… и одновременно так чудесно.
Он отстранил ее и начал осыпать поцелуями ее лицо – ее щеки, ее веки, ее нос, ямочку на ее подбородке. Потом зарылся лицом в ее шею, его нетерпеливые руки принялись ласкать это желанное тело.
Услышав ее восхитительный стон, Рэм почти обезумел. Его рот прилип к ее рту, язык судорожно проник между ее губами.
И она зажигалась его огнем. Это было как удар молнии, внезапный шквал ветра. Она целовала его с жаром, который тоже был болезненным, но тоже чудесным. Дикое соединение – горячее, нежное, болезненное.
Когда Рэм наконец оторвал свои губы, Мери застонала, не желая с ним расставаться. Прижав ее к себе, он прошептал:
– В любую минуту начнут прибывать пассажиры с экскурсии. Я думаю, мы их шокируем, если они застанут нас занимающимися любовью посреди холла. Пойдем в твою каюту.
Что ты делаешь, идиотка?
Мери глубоко вздохнула:
– Я… у меня разболелась голова.
Он удивленно посмотрел на нее:
– Голова?
– Да, голова. – Она потерла виски.
– Принести тебе аспирин?
– Нет, нет. Мне просто надо немного отдохнуть. Всего несколько минут. И все будет в порядке.
– Хорошо, любовь моя. Попросить, чтобы тебе подали обед в каюту? – Он поцеловал место на виске, которое она только что потирала.
– Нет, нет. Увидимся в ресторане.
Оказавшись в каюте, Мери оперлась о дверь и сделала глубокий вдох. Надо же, была на волосок от… Ну что я могу поделать? Как только он ко мне прикасается, весь мой гнев растворяется в воздухе как дым, вся моя решимость рассыпается на мелкие кусочки, а способность мыслить непонятным образом куда-то исчезает. Я вся сейчас наполнена предчувствием любви. Это бывает, когда ты уже любишь и тебя уже любят. Любит этот таинственный, несносный человек.
И как это возможно – чувствовать себя так чудесно, когда все так не правильно?
Она еще раз глубоко вздохнула.
И почему, несмотря на все неприятности, которые свалились сейчас на мою голову, мне хочется забыть обо всем и броситься к нему в объятия?
Ни на один из вопросов ответа не было.
– Вэлком! – позвала она, горя нетерпением рассказать подруге о своих открытиях в каюте 316. Но в комнате Вэлком никого не было.
Жаль. Мери свалилась на постель. Необходимо обследовать эту каюту более тщательно. Но не одной. Оставим это на время.
Мери нырнула в мягкое бархатное кресло в конце танцевальной площадки, промокая салфеткой лицо. Она уселась и принялась обмахиваться соломенной ковбойской шляпой, одной из многих, которые достал Рэм, бог его знает откуда. Он и сейчас, разумеется, был тут как тут и уже подавал ей бокал холодного лимонада. И черт меня дернул предложить эти танцы. Репетиция, конечно, не убила ее, но вымотала последние силы. Даже Эстер Беррингтон и остальные члены клуба «Золотые годы» выглядели свежее, чем она. Вон как заливается смехом Нонна Крафт. Она разговаривает о чем-то веселом с Уолтером Рашем, которого Рэм тоже снабдил сапогами и шляпой.
– Тебе не жмет, любовь моя? – спросил Рэм, опустившись на колени, чтобы проверить, подходят ли ей эти ковбойские сапоги.
Мери пошевелила пальцами в коже, мягкой, как лайковые перчатки. Сапоги были пошиты как будто на нее. В них было удобнее, чем в мокасинах.
– Все прекрасно. А почему ты спрашиваешь?
– Ты так внимательно просматривала список группы с размерами обуви, что я подумал, может быть, ты хочешь с кем-нибудь обменяться.
Мери насторожилась. Она проверяла размеры обуви совсем не за этим.
– Хм… нет. Мне просто было любопытно.
Ей удалось выяснить, что только трое мужчин в группе носят обувь небольшого размера: Жан-Жак, Уолтер Раш и, как ни странно, Марк.
Она вспомнила, что у того лысого итальянца, который все крутился возле Вэлком, тоже маленькая нога. Но надо иметь в виду также и размер его талии. Он не то что по веревке, но и по лестнице поднимался с трудом.
Подозреваемым номер один по-прежнему оставался египтянин с нависающими веками. Он был небольшого роста и сухого сложения, и, по-видимому, нога у него не должна быть большой. Конечно, на борту может находиться еще двадцать пять или тридцать мужчин с маленькой ногой, включая официантов. Ну, официантов придется сразу исключить из списка.
Надо повнимательнее смотреть на ноги. Может, удастся что-нибудь вычислить.
Продолжая обмахиваться шляпой, Мери встала:
– Я ненадолго схожу в свою каюту.
– Я пойду с тобой. – Рэм поднялся и нежно положил руку на ее талию.
– Я хочу принять душ.
– Ну и прекрасно. Я потру тебе спинку. – Рука Рэма начала медленно кругами гладить ее спину.
Ей сразу стало невообразимо хорошо. Ну почему это так? Его касание, просто обычное слово вдруг нарушали плавность ее дыхания. Его пальцы были источником наслаждения. Спина всегда была ее чувствительным местом, а он, казалось, хорошо знал это. Каждый раз, когда они были вместе, он снимал очередную преграду на своем пути, пробивал в ее обороне еще одну брешь.
– Мери, Рэм! – Нонна прервала ее размышления. – Мы прибываем в Эдфу. Здесь намечена экскурсия в храм Гора.
– Хочешь пойти? – спросил Рэм мягко.
Мери вздохнула. Какой еще храм? Лучше бы ты потер мне спинку. Но видимо, придется идти.
– Я хочу там сделать несколько снимков. Ты не возражаешь?
Мери проглотила последнюю ложечку взбитых сливок с шоколадом и вздохнула. Рэм – а он все это время не отводил от нее взгляда – был буквально захвачен зрелищем, как ее нежный розовый язычок облизывал ложку. Он вспомнил ее язык на своей коже и, забыв, что они находятся в ресторане, что за столом еще шесть человек, коснулся ее губ двумя пальцами.
Он обожал ее чувственные губы, ее нежную кожу, это роскошное тело, которое оживало от его прикосновении. Нет, прежде чем они пристанут в Луксоре, она должна согласиться выйти за него замуж. Немедленно. Все необходимые бумаги уже приготовлены, кольца у него в кармане. Как-то надо ее убедить. И он был уверен, что сделает это.
