Мужья и любовники - Конран Ширли (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
Мэгги молча всхлипывала, и кровь тонкой струйкой текла из ее разбитой губы.
— Вытри лицо и иди сюда, — процедил он сквозь зубы. Поднимать ее он не собирался.
Мэгги с трудом привстала и подошла к нему.
Слизывая кровь с ее лица, он тихо шептал:
— Мне жаль, дорогая, но тебе не стоило так меня провоцировать. — Он осторожно приподнял то, что еще недавно было рубашкой Мэгги, и стал вытирать тушь и губную помаду с носа и щек жены. Потом как, бы невзначай притронулся к ее соску и улыбнулся. — Насколько мне известно, Мэгги, сотни моих детей разбросаны по всему свету. Но ни до кого из них мне нет никакого дела. — «Конечно, я чертовски доволен, что одна из моих дочерей оказалась самой красивой женщиной мира, — подумал он. — Но Мэгги лучше об этом не говорить. А то она, пожалуй, и в самом деле постарается меня прибить».
Неторопливо он начал расстегивать «молнию» на джинсах.
— Ты же знаешь, как цыпки меня преследуют, Мэгги. Просто ложатся штабелями прямо у двери гримерной. Но это все было до того, как мы с тобой встретились. — Запустив руку ей в джинсы, он нежно массировал ее ягодицы. Мэгги была такой крошечной, что ее попка почти целиком умещалась в его ладони. — Ты знаешь, у меня хороший аппетит. — Он поймал ее руку и сунул ее себе в штаны. — И ты знаешь, что тебе это нравится, малышка.
Не разжимая объятий, они поднялись в спальню и упали на черные простыни неубранной кровати.
Через пару часов, когда слуга-филиппинец убрал следы погрома на кухне, а Энджелфейс заперся в студии звукозаписи со своим оркестром, Мэгги, привстав на кровати, закурила сигарету с «травкой», взяла телефон, сделанный в виде Микки-Мауса, и набрала номер Джоан, своей лучшей подруги.
— Прямо не знаю, что делать, Джоан, — простонала она без всякого вступления.
Они долго обсуждали обрушившееся на Лили несчастье и то, как следует Мэгги вести себя по отношению к приемной дочери, которая гораздо красивее, чем она сама, и к тому же куда более знаменита.
На следующий день в восемь утра Джоан позвонила автору рок-колонки в одной из лондонских газет. А несколько часов спустя продавцы газет кричали по всему Лондону: «Новая сенсация — похищение Лили!»
Богиня раскрыла свой чувственный красный рот так широко, будто собиралась послать чистейшее «до» под своды «Ла Скала», а потом решительно сомкнула губы вокруг пениса. Медленно она продвигала рот все дальше по гладкой плоти. Не без гордости богиня подумала о том, что вряд ли какая-нибудь другая женщина, как бы молода и красива она ни была, сможет справиться с этим так же хорошо.
Томные молодые люди, окружавшие богиню, когда она была самой обожаемой в мире дивой, теперь хихикали над тем, что ее изумительный голос пропал из-за слишком интенсивных упражнений в спальне. Но облетевшие все театры мира сплетни о ее романе с обоими братьями-судовладельцами богиню больше не волновали. Она уже смертельно устала от всего этого цирка, от этой обожающей ее публики, готовой требовать крови с тем же энтузиазмом, что и поднятия занавеса в тридцатый раз. Буэнос-Айрес обернулся кошмаром. Она отлично провела первую половину выступления, но потом, на арии Нормы, не смогла взять верхнего «до» и с почти трусливой поспешностью перешла на нижние ноты регистра.
Тогда был свист, глумление, взрывы смеха.
Прочитав на следующее утро рецензии, богиня отменила оставшуюся часть турне и отправилась обратно в Европу, где нашла убежище на яхте «Персефона», дрейфующей в районе греческих островов. Прошлой ночью она вновь воссоединилась со Спиросом. И теперь единственной ее мечтой было скрыться от мира и обрести покой с этим человеком в каком-нибудь из частных его владений — на яхте или на острове. Ей хотелось забыть, что когда-то она была примадонной, забыть беспокойство, гложущее чувство ответственности и даже сладость аплодисментов. Она мечтала лишь об одном — проводить дни в сексуальных грезах, а ночью чувствовать, как он входит в ее изголодавшееся тело, чтобы уютно устроиться в этом великолепно оснащенном укрытии.
— Я уже забыл, как это великолепно — быть с тобой, — произнес Спирос, опуская узловатые пальцы на ее пышную грудь и с силой сжимая соски.
«Зато я ничего не забыла», — подумала богиня, вспоминая, как она жила будто в тумане, после того как Джо Старкос словно загипнотизированный оставил ее ради этой сучки Лили. И когда пришла весть о гибели Джо в автокатастрофе, богиня, вопреки ожиданию многих, не стала биться в истерике: она оплакала любовника уже давно.
Однажды, вскоре после смерти Джо, горничная внесла в ее комнату корзину, заполненную свежими весенними цветами. А среди изысканнейших цикламенов и анемонов богиня нашла бриллиантовое ожерелье восемнадцатого века с камнями, выточенными в форме роз. А также визитную карточку — «Спирос Старкос». Богиня улыбнулась. Она знала, что это только начало.
На следующее утро, когда перед богиней возник поданный к завтраку поднос с аппетитными булочками, из салфетки выпала пара бриллиантовых сережек, идеально подходящих к вчерашнему ожерелью. Когда она разглядывала одну из них на свет, раздался телефонный звонок.
— Я только что закончил переговоры с Гонконгом, можно мне теперь увидеть вас? — произнес Спирос, даже не представившись. Она сразу догадалась, что он имел в виду, потому что его старший брат Джо всегда предпочитал заниматься любовью либо рано утром — после переговоров с Гонконгом, либо поздно вечером — после того как закрываются рынки американских ценных бумаг.
Через два часа после получения сережек богиня уже стояла на борту «Персефоны». Соленый привкус морского воздуха сливался с тонким ароматом сигары Спироса, едва слышным запахом крахмала, исходящим от его костюма, и ощущением свежести его теплого, холеного тела. Той ночью, когда она уже переодевалась ко сну, он бесшумно возник в ее каюте. Не проронив ни слова, Спирос прижал богиню к себе и долго не выпускал из объятий.
Потом он стал осторожно снимать с нее платье цвета топаза. Богиня не шевельнулась даже тогда, когда осталась обнаженной до пояса, а Спирос, склонившись к ее крупным темным соскам, легко и нежно целовал их, чувствуя, как они становятся тверже. Потом он буквально впился в них, затем легко коснулся зубами и начал ласкать их языком, а богиня уже ощущала огненные, почти болезненные позывы между ног. Жизнь вновь возвращалась в ее тело, и тело ответило приветственной дрожью. Она притянула Спироса ближе к себе, нетерпеливо предвкушая его напор, мужскую твердость и улавливая все возрастающую силу эрекции. ;
Они упали на кровать, и она почувствовала его ладонь на внутренней стороне своих бедер — все выше и выше. Спирос по-прежнему не издавал ни звука, но, когда он достиг влагалища и начал мягко его поглаживать, она с легкостью отдалась ритму его руки, не ощущая ни беспокойства, ни необходимости торопиться, а лишь спокойную уверенность в своем неизбежном оргазме. И когда пришло ощущение апогея и все ее тело заныло в экстазе, она протянула руку к его члену и помогла ему войти в себя; их губы прильнули друг к другу, а пальцы переплелись.
А потом, прижавшись к его широкой волосатой груди, она даже всхлипнула от нахлынувшего на нее чувства благодарности. Постепенно уверенность богини в себе, ее профессиональные амбиции, ее неуемная жажда жизни вернулись к ней. Сейчас, шесть лет спустя, она была уверена в готовности тела Спироса ответить на любое ее движение куда больше, чем в силе своего голоса.
Этой ночью богиня твердо вознамерилась возбудить его. И теперь, когда в горло ее вошла плоть, столь любимая ею, она легко пробежала пальцами по бедрам, коснулась его ягодиц, и, массируя чувствительную зону у основания его яичек, она ощущала их слабость и поняла, что он не готов ответить.
Богиня втянула щеки и стала сосать еще напряженнее. Но напрасно: эрекция не наступала.
В конце концов она подняла голову и взглянула на него полными слез глазами. Но Спирос совсем не казался огорченным.
— Скоро все будет отлично, верь мне, — произнес он.
