Мое ходячее несчастье - Макгвайр Джейми (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Я ждал, когда Эбби проснется, и, касаясь губами ее кожи, каждый раз повторял про себя это обещание. Знал, что сдержать его нелегко: жизнь за пределами квартиры наверняка будет провоцировать меня на новые срывы. Но я впервые встретил девушку, которая мне небезразлична, и собирался любой ценой ее удержать. Поэтому ревность и мнительность нужно было отогнать как можно дальше.
Это удалось не сразу. За обедом Крис Дженкс снова вывел меня из равновесия, а каких-нибудь двадцать минут спустя я пригрозил убить Паркера. Но Голубка была на редкость терпелива и все мне простила.
Эбби много раз доказывала, что способна принять меня таким, какой я есть. Но я все равно больше не хотел быть тем агрессивным придурком, каким окружающие привыкли видеть Трэвиса Мэддокса. Контролировать свою всегдашнюю вспыльчивость, помноженную на чувство ревности, оказалось труднее, чем я ожидал.
Я решил избегать ситуаций, которые могут вывести меня из себя. А еще старался не думать о том, почему все самцы кампуса облизываются при виде Эбби: во-первых, она сама по себе чертовски сексуальна, а во-вторых, им любопытно, как эта девчонка сумела укротить мужчину, который, по общему мнению, никогда не должен был остепениться. Казалось, они только и ждут моего провала, чтобы попытать счастья самим, и от этого я еще больше к ним придирался, еще сильнее бесился.
Для начала я дал всем понять, что ухожу со сцены. Это очень раздосадовало половину женского населения кампуса.
Как только мы с Голубкой пришли в «Ред» праздновать Хеллоуин, я заметил: осенний холод мало повлиял на откровенность женских нарядов. Я прижал Эбби к себе, радуясь, что она не одета как проститутка и не похожа на трансвестита в футбольной форме. Значит, мне не придется тревожно оглядываться, когда она наклоняется, и предупреждать всех подряд, чтобы не пялились на ее грудь.
Мы с Шепли играли в бильярд, а девчонки смотрели. За прошлые две партии мы уже заработали триста шестьдесят баксов и теперь опять выигрывали.
Краем глаза я увидел, что к Эбби и Америке подошел Финч. Они над чем-то посмеялись, а потом он потащил обеих на танцпол. Кругом было полным-полно полуголых лоснящихся девиц в костюмах рефери и шаловливых белоснежек с глубокими декольте, но Голубка их всех затмевала.
Еще до того, как закончилась песня, Эбби с Америкой отошли от Финча и направились к бару. Я приподнялся на цыпочки, чтобы разглядеть макушки наших девчонок среди множества голов.
— Ты чего? — спросил Шепли.
— Не могу найти Эбби и Мерик.
— Наверное, пошли чего-нибудь выпить. Твой удар, Ромео! — напомнил он.
Я наклонился и попытался сосредоточиться на шаре, но промахнулся.
— Трэвис, это же была легкотня! Ты меня убиваешь! — пробурчал Шепли.
А я все искал глазами девчонок. Знал, что за прошлый год в клубе было два изнасилования, и мне не хотелось, чтобы Эбби с Америкой разгуливали тут одни. К тому же им вполне могли подмешать наркотики в напиток — такое случалось даже в нашем университетском городке.
Я положил кий на стол и направился в противоположный конец зала. Мне на плечо легла рука Шепли.
— Ты куда?
— Пойду разыщу девчонок. Помнишь, что случилось в прошлом году с Хэтер?
— Да уж.
Наконец я нашел Эбби и Америку. Два парня угощали их напитками. Оба коротышки, а один еще и толстый, с недельной щетиной на потной физиономии. В любой другой момент при виде такого красавца я бы и не подумал ревновать, но он явно подбивал клинья к Голубке, и тут я уже плевал на его внешность: было задето мое эго. Даже если он не знал, что Эбби со мной, неужели решил, будто такая девчонка могла прийти одна? Ревность смешалась во мне с раздражением. Я раз пятнадцать говорил Эбби: брать напитки из рук незнакомых людей опасно. Раздражение и злость быстро взяли верх над ревностью.
Один из парней наклонился к Эбби и прокричал ей в ухо:
— Потанцуем?
Голубка покачала головой:
— Нет, спасибо. Я здесь со своим…
— Парнем, — вклинился я, уставившись на ее ухажеров. Запугивать двух мужиков в тогах казалось довольно смешным, но мне было не до смеха. Я смерил обоих своим самым убийственным взглядом и кивком указал в дальний конец зала. — Свободны!
Парни струсили и, посмотрев на Мерик и Эбби, ретировались. Шепли поцеловал Америку:
— За тобой нужен глаз да глаз!
Она хихикнула. Голубка улыбнулась мне. Но я был слишком сердит, чтобы ответить тем же.
— Что такое? — спросила она, обескураженная моей гримасой.
— Почему ты разрешила им купить тебе напиток?
Америка выпустила Шепли из объятий:
— Мы не разрешали, Трэв. Я сказала, не надо.
Я взял пиво из рук Эбби:
— А это тогда что?
— Ты серьезно? — спросила она.
— Еще как серьезно, черт возьми! — взорвался я, бросив бутылку в урну. — Сто раз тебе говорил, чтобы ты не брала напитки у кого попало! Тебе же могут туда что-нибудь подмешать!
Мерик приподняла свой бокал:
— Мы проследили: с напитками все в порядке. Не перегибай, Трэв.
— Я не с тобой разговариваю! — рявкнул я и снова посмотрел на Эбби.
Голубка сверкнула глазами, разозлившись не меньше моего:
— Не смей говорить с ней в таком тоне!
Шеп попытался меня предостеречь:
— Трэвис, не заводись.
— Мне не нравится, что ты позволяешь посторонним парням угощать тебя напитками! — не унимался я.
Эбби приподняла бровь:
— Хочешь, чтобы мы поссорились?
— Скажи, тебе бы понравилось, если бы ты подошла к бару и увидела, как я выпиваю с какой-нибудь куклой?
— Хорошо. Теперь ты не обращаешь внимания на других женщин. Я поняла. Я тоже постараюсь игнорировать других мужчин.
— Было бы неплохо! — процедил я сквозь зубы.
— Трэв, только не надо разыгрывать из себя Отелло. Я не сделала ничего плохого.
— Я подхожу, а какой-то парень угощает тебя пивом!
— Не ори на нее! — опять вмешалась Америка.
Шепли положил руку мне на плечо:
— Мы все много выпили. Пожалуй, нам пора.
Эбби продолжала закипать.
— Пойду скажу Финчу, что мы уходим, — буркнула она и, пихнув меня плечом, направилась к танцполу.
Я поймал ее за запястье:
— Я с тобой!
Она высвободилась:
— Я вполне в состоянии дойти сама! Что с тобой творится, Трэвис?
Эбби стала проталкиваться к Финчу, который, размахивая руками, прыгал посреди танцпола. С его лба и висков стекал пот. Он было улыбнулся, но, когда она прокричала, что уходит, закатил глаза.
По движениям Голубкиных губ я понял, что она произнесла мое имя. Она жаловалась на меня, и от этого я взбеленился еще больше. Разумеется, я злился, если моя девушка делала что-то, что было для нее опасно. Почему-то она не особенно возражала, когда я чуть не оторвал башку Крису Дженксу, ну а стоило упрекнуть ее в неосторожности, сразу на меня взъелась.
Моя злоба перешла в ярость, и именно в этот момент какой-то урод в костюме пирата схватил Эбби и принялся об нее тереться. У меня перед глазами все расплылось. Не успев оправиться от шока, я съездил кулаком пирату по морде. Он упал, Голубка вместе с ним. Тут только я пришел в себя.
Она сидела, упираясь ладонями в пол. Вид у нее был ошарашенный. Я тоже замер от ужаса, когда она, будто в замедленной съемке, подняла руки, повернула их и увидела, что они ярко-красные от крови, хлынувшей из носа пирата.
Опомнившись, я торопливо помог ей встать:
— Вот дерьмо! Ты в порядке, Голубка?
Поднявшись на ноги, Эбби выдернула руку из моих пальцев:
— Ты ненормальный?
Америка сцапала ее за запястье и потащила к выходу. Выпустила только на улице. Я их еле догнал. Как только Шепли открыл машину, Эбби скользнула на свое место. Я попытался заговорить с ней, но она была вне себя от ярости.
— Прости, Голубка, я же не знал, что он тебя держит!
— Твой кулак был в двух дюймах от моего лица! — сказала она, поймав промасленное полотенце, которое бросил ей Шепли, и с видимым отвращением вытерев каждый окровавленный палец.
