Одинокие сердца - Мадарьяга Итсасо Лосано (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Когда ты возвращалась с работы, Джона никогда не бывало дома?
— В последнее время, после того как он устроился на новую работу — ну, и после связанных с ней изменений в его жизни, — он довольно часто приходил очень поздно, потому что, как он мне объяснял, ему приходилось то задерживаться допоздна, то ужинать с каким-нибудь большим начальником, то участвовать в корпоративном мероприятии. В этом, в общем-то, не было ничего необычного — ему ведь доверили очень ответственную должность…
— К чему он всю свою жизнь и стремился, — перебила дочь Виолетта.
Одри посмотрела на нее с таким видом, как будто узнала об этом последней.
— Да, именно так. А я… я не хотела на него давить… — Она на некоторое время замолчала, и Виолетта терпеливо дождалась, когда ее дочь снова заговорит. — Я боялась, что если начну артачиться и попытаюсь заставить его относиться к нашим отношениям более серьезно и взять на себя кое-какие обязательства, то… Не знаю. Мне почему-то кажется, что Джон как раз и дожидался, когда же я затрону эту тему. «Наши пути расходятся, Одри», — вот и все, что он мне сказал. По телефону. На следующий день, когда я вернулась с работы, он уже забрал все свои вещи и оставил мне дурацкую записку, в которой написал о том, что он всегда будет с большой благодарностью вспоминать о нашей с ним тесной дружбе. Как будто между нами никогда не было ничего, кроме дружбы. Самой что ни на есть обыкновенной дружбы. Столько лет прожить вместе с человеком — и вдруг он становится абсолютно чужим. Такого я от него не ожидала. Я думала, что Джону нужно время, чтобы адаптироваться к новой работе, что его новая должность будет отнимать у него все его время до тех пор, пока он не войдет в курс дела, и что затем все снова станет так, как было раньше, и что мы поженимся и создадим полноценную семью. Как видишь, ничего из этого не сбылось. Нет у меня ни семьи, ни детей, ни чашки чая, подаваемой мне любимым мужчиной, — в общем, ничего. Столько лет, проведенных в тени Джона, — и никакого результата.
— Я бы не сказала, что ты находилась исключительно в его тени. У тебя ведь была своя работа…
— Я не имею в виду работу. Я планировала свою жизнь, исходя из того, что у нас с ним будет одна жизнь на двоих. Прежде чем что-то сделать, я обязательно советовалась с ним, а он в большинстве случаев имел какие-то свои планы, в которых не было места для меня. Джон говорил, что все это из-за его работы, но мне кажется, что если у тебя есть близкий и любимый человек, твоя жизнь так или иначе связана с ним, и если ты хочешь что-то сделать, тебе хочется делать это вместе с ним. В последнее время я сидела по субботам и воскресеньям дома одна и даже брала на дом работу, которая была отнюдь не срочной. Я просто пыталась себя чем-то занять. Так что я тоже, как и он, работала, но субботы и воскресенья мне хотелось проводить с ним.
— А что делал по субботам и воскресеньям Джон?
— Иногда ему нужно было съездить на пару дней за границу, иногда — пообедать с каким-нибудь большим начальником, иногда — сходить на футбольный матч… Думаешь, мне многое об этом известно?! Я только знаю, что я его ни в чем не упрекала. Я не капала ему на мозги, а, наоборот, хотела, чтобы он чувствовал себя свободным и делал только то, что ему нравится.
— Знаешь, Одри, должны быть все-таки какие-то пределы. Когда два человека живут вместе, они оба должны чем-то жертвовать друг ради друга. Ты ведь, наверное, во многом себе отказывала.
— Я столько лет прожила вместе с Джоном, что теперь мне кажется, что вся моя жизнь определялась исключительно его интересами.
Виолетта на минуту-другую задумалась.
— И это очень плохо. Когда двое живут вместе, каждый из них должен чем-то жертвовать ради другого. В противном случае в отношениях возникает перекос и проигрывает всегда тот, кто жертвовал больше.
— Я это уже поняла, — с горечью сказала Одри.
— Ладно, что было, то прошло. Всегда есть что-то, что человек может обратить себе на пользу, какая-то возможность, которая у него в другой ситуации не появилась бы.
— Ах вот как?
— Ну, например, у тебя впереди еще целая жизнь, чтобы решить, чем ты будешь заниматься, чтобы найти себе работу, которая будет доставлять тебе удовольствие, и чтобы познакомиться с новыми людьми, с которыми бы ты в противном случае не познакомилась. Возможно, твоя судьба заключается совсем не в том, в чем ты думала. — Виолетта посмотрела на дочь так, как может посмотреть только мать. — Знаешь, Одри, жизнь ведь мудрее любого из нас, и она иногда подсказывает нам, куда идти. Да, подсказывает нам это в той или иной форме. Мы пытаемся продвигаться в определенном направлении, но у нас ничего не получается, жизнь наносит нам удар за ударом, и все наши усилия оказываются…
— Что ты хочешь этим сказать? — перебила ее Одри. — Что не нужно ни за что бороться, что нужно отказываться от того, что тебе нравится?
— Нет. Конечно же нет. Человек должен разобраться, что же ему необходимо на самом деле, и затем бороться за это, осознавая, что ему придется столкнуться со многими препятствиями и что может получиться так, что он не достигнет того, к чему стремился, — или, по крайней мере, не достигнет этого в том виде, в каком хотелось, и тогда, когда хотелось. Однако если человек не может чего-то достичь, это отнюдь не означает, что он должен перестать желать этого хотя бы втайне. Взять и поставить на своей мечте крест — так поступать не стоит. Если ты хотела создать семью, а Джон не хотел — поскольку у него имелись другие приоритеты, — тебе следовало своевременно это осознать. Попытки наладить отношения с тем, кто не разделяет твоих планов на будущее, не принесут тебе ничего, кроме горя и разочарования. Ты это понимаешь? Жизнь всегда идет своим чередом, и она рано или поздно расставляет все на свои места. Ты не можешь ни свернуть со своей дороги, ни заставить кого-то идти по ней вместе с тобой.
Одри очень хорошо понимала то, о чем ей сейчас говорила мать. Вообще-то она поняла это уже давным-давно, но закрывала на все глаза.
— Я думала, что рано или поздно буду вознаграждена, что, если я его люблю и даю ему достаточно свободы, он в конце концов станет любить меня так же, как я люблю его.
— Это не любовь, Одри. В любви вознаграждений не бывает. В любви каждый дает другому то, что может дать, но при этом ему не следует надеяться получить что-то взамен. Если равноценной взаимности не получается, то следует разобраться, что в данном случае имеет значение, а что — нет. Ты вцепилась в Джона и забыла при этом о себе и о том, чем тебе самой хочется заниматься. Ты считала себя современной и независимой женщиной — женщиной, у которой есть работа и свободные, без каких-либо уз и обязательств, отношения с мужчиной. «Мы приходим и уходим, когда хотим, и нам не нужно давать друг другу никаких объяснений», — сказала ты, когда вы с Джоном начали жить вместе. А ведь на самом деле близким людям нужно давать друг другу объяснения. Каждый из нас смотрит на все, что происходит, своими глазами, и потому иногда необходимо, чтобы нам давали объяснения — для того, чтобы мы могли понять, как смотрят на происходящее другие люди. Тот, кто не объясняет свои поступки, попросту не хочет этого делать, а тот, кто не требует объяснений, попросту боится их услышать. Близкие люди не требуют друг у друга объяснений, Одри, — они дают их добровольно.
— Теперь это не важно. Что произошло, то произошло. Пути назад все равно уже нет.
Виолетта пристально посмотрела на дочь, пытаясь подавить охватывавшую ее душевную боль и чувствуя, что это ей вряд ли удастся.
— Мне хотелось бы, чтобы ты поверила: то, что с тобой произошло, в общем-то, самое лучшее, что могло с тобой произойти. Когда-нибудь ты осозна́ешь это сама — когда встретишь человека, рядом с которым осуществятся твои мечты…
— Мне уже надоело терпеливо ждать и надеяться, что будущее принесет мне то, в чем я нуждаюсь и чего у меня нет сейчас. Тебе не кажется, что в подобном ожидании есть что-то по-детски наивное?
