В огне аргентинского танго - Алюшина Татьяна Александровна (мир бесплатных книг .txt) 📗
И когда «освежали» стол перед вторым заходом горячего, когда она здоровалась и разговаривала со всеми гостями, поменявшийся ветерок вдруг донес до нее запах жарящейся рыбы. Лиза вдохнула, побледнела и, что-то пролопотав невразумительное, быстренько побежала в дом.
Промчавшись мимо кухни, добежала до туалета, еле-еле успела откинуть крышку унитаза и вывернула ему всю душу.
– Лиза, что случилось? – заглянула в распахнутую дверь ванной комнаты обеспокоенная Маня. – Тебе плохо?
– Нет, Маня, мне хорошо! – уверила ее Лиза и повторила тесное душевное общение с унитазом.
Потом обессиленно отползла к умывальнику и принялась полоскать рот.
– Господи, Лизок, ты чем так отравилась-то? – расстроилась Маня и, сочувствуя, принялась гладить ее по спине. И вдруг рука невестки замерла, и Маня спросила ошарашенно: – Лиз, ты что, беременна?
Лиза не ответила, закрыла кран, вытерла лицо полотенцем, повесила его на сушилку и медленно повернулась к невестке.
– Значит, беременна, – выдохнула Маня утвердительно.
– Только не говори Кириллу, – недовольно предупредила Лиза.
– Знаешь, это такая вещь, которую вряд ли можно скрыть, – усмехнулась Маня и вдруг сделалась серьезной: – Если, конечно, ты не собираешься…
– Не собираюсь, – перебила ее резковато Лиза, – даже вслух не произноси.
– В таком случае он рано или поздно об этом узнает, как и все остальные, – резонно заметила Маня.
– Вот и пусть это произойдет как можно позднее, – проворчала Лиза.
– Лиз, – своим обычным спокойным, ровным и чуть насмешливым тоном произнесла Маня. – Если ты так будешь бегать к унитазу, то к вечеру это еще сегодня перестанет быть тайной для всех. Лучше сказать Кириллу сейчас.
– Что лучше сказать мне сейчас? – спросил Кирилл, входя к ним в ванную комнату. – И что вы тут застряли? Лиза, там уже твой шашлык готов, на стол вынесли. Меня за вами отправили.
– Ум-м-м, – застонала Лизавета, кинулась к умывальнику и принялась полоскать рот для профилактики подкатившей к горлу тошноты.
– Так, и что происходит? – строго спросил у барышень Потапов.
– Лиза беременна, – сдала Лизавету Маня.
– Лиза – что? – переспросил ее муж.
– Я же просила, – простонала Лиза, посмотрев укоризненно на Маняшу.
– Беременна, – спокойно повторила Маня.
– Так! – ошарашенно заявил Кирилл и повторил: – Та-а-к! – Посмотрел на сестрицу внимательно и попытался что-то спросить, но она, резко хлопнув по ручке крана, закрывая воду, отрезала:
– Это точно. Есть еще какие-нибудь дурацкие мужские вопросы?
– Да, есть. Кто отец ребенка? – требовательно спросил он.
– Кирюш, только не надо включать строгого старшего брата, – попросила, слегка скривившись, Лиза.
– А я и есть твой старший брат, если ты забыла. И в вопросах, касающихся твоей жизни, очень строгий.
– Вот поэтому я тебя и просила пока не говорить ему, – попеняла еще раз Лиза Мане.
– А мне тоже интересно, кто же у нас отец? – проигнорировав напрочь ее недовольство, присоединилась к мужу Маня.
– Какая разница! – заводилась Лиза, раздражаясь на этих двоих все больше. – Ребенок мой, и этого факта вполне для всех достаточно.
– Нет, недостаточно! – разошелся в заботе братец. – Он что, отказывается от ребенка? Жениться отказывается? Он тебя обидел? Кто он вообще такой? И почему ты с кем-то встречаешься, а мы не знаем?
– Может, потому, что это мое личное дело? – с преувеличенным сарказмом спросила Лиза, изобразив наивность на лице.
– У тебя будет ребенок, и теперь это уже не твое личное дело, а дело семьи! – заявил Кирилл, в ответ заводясь все больше и больше. – Скажи мне, кто он, я хотел бы поговорить с этим человеком!
– Ну, ты этого хотела? – спросила возмущенно Лиза у невестки.
– Я же сказала: мне тоже интересно, – спокойно пожала плечами Маня и спросила: – Так кто он?
– Протасов! – выдала вынужденное признание Лиза. – Протасов отец этого ребенка! Вы довольны?
– О!.. Как! – раздельно произнося с нажимом слова, воскликнула Маня.
– Кто-о-о? – потерялся Кирилл. – Но вы же… ты же… – он растерянно смотрел на сестру. – Тогда же… и вообще… Как? Когда? Вы же разругались, и мы тогда уехали… – и вдруг выражение его лица начало меняться, освещаясь некой догадкой: – Постой, это ты к нему тогда с юбилея дедова умотала?
– Ну, он позвонил и попросил приехать, поговорить, – пожала плечами Лиза.
– Какой у тебя срок? – спросила Маня.
– Шесть недель, – призналась Лиза.
– Значит, разговор у вас вышел весьма продуктивный, – язвительно заметила Маня.
– Глеб знает о ребенке? – потребовал ответа Кирилл.
– Нет. И я бы попросила вас обоих, а особенно тебя, Кирилл, не говорить ему, – заявила Лиза.
– Лиза, – вкрадчиво, без какого-либо нажима обратился к ней брат. – Ты хотя бы понимаешь, что может значить для него этот ребенок? Ты понимаешь, что это для Глеба в его ситуации?
– Отчетливо! – заверила Лизавета. – Два варианта: он зарекся не иметь детей больше никогда и станет настаивать, чтобы я избавилась от ребенка, да еще решит, что я его предала и подло с ним поступила. И второй, ровно противоположный: чрезмерная радость и опека, станет носиться с этой беременностью, как ненормальный. Женщину в этой ситуации он будет воспринимать как носителя его дитя, и никаких иных отношений, даже секса. А зачем? Есть только ребенок, к тому же, не дай Бог, это ему навредит. А уж когда ребенок родится, сумасшедший папаша вообще сдвинется на безопасности малыша. Меня не устраивает ни один из этих вариантов.
– Ну, зачем ты так, – попенял ей брат. – Глеб же не сумасшедший.
– А по-твоему, он нормальный? – разведя ладони в стороны, покрутила головой Лиза. – Бросить любимую работу, отказаться от своего таланта, сбежать от жизни и людей в «медвежий угол» и засесть на своем чертовом хуторе, как главный гриб в грибнице, ломом его оттуда не выковыряешь! Это нормально?
– Но он же последнее время… – начал было что-то говорить Кирилл, но Маня остановила его, дернув за руку незаметно для сестры.
– Что последнее время? – переспросила Лиза.
– Я хотел сказать, – Кирилл посмотрел на жену и снова на Лизу. – Он сильно изменился за последнее время, вон с тобой поговорил, кхм, – кашлянул он, сообразив, что сказал. – Я имею в виду, вы же не только… вы ж, наверное, и разговаривали…
– Угу, – саркастически подтвердила Лиза и добавила: – И на лошадках катались.
– Ну вот, – обрадовался Кирюха. – И с нами он стал общаться, и смеяться начал и всякие другие изменения.
– Так, – строго прервала его Лиза. – Я прошу и требую от вас обоих: вы ничего не скажете Протасову про мою беременность. А остальным не скажете, кто отец моего ребенка. Позвольте мне самой разбираться со своей жизнью.
– Я не скажу, – тут же пообещала Маня. – Ужасно интересно будет посмотреть, как именно ты станешь разбираться со своей жизнью.
– Да, а кстати, что ты собираешься делать? – встрепенулся поутихший было братец.
– Первомайские праздники провести на вашей даче. Вы меня приглашали, – начала перечислять Лиза. – Работать и жить. В июле у меня отпуск, полечу в Аргентину. Хочется, знаете ли, покатать ребенка по местам боевой славы отца, пусть и в животе у матери.
– Это очень длинный перелет, и это опасно для ребенка, – предупредила Маня.
– Да? – переспросила Лиза и тут же предложила другой вариант: – Тогда поближе – в Европу, в Испанию, скажем.
– Я не про это спрашиваю, – разнервничался Потапов. – Я спрашиваю, что ты собираешься делать с Протасовым?
– Мне казалось, что все, что могли, мы уже с ним сделали, – съязвила Лиза.
– А ты понимаешь, что будет, когда он узнает о твоей беременности? – вкрадчиво поинтересовалась Маня.
– Ничего не будет, – буркнула Лиза.
– Да? – усмехнулась Маня. – С удовольствием посмотрю.
Ни в какую Европу, Испанию или другие какие страны завлекательные Лиза не поехала – вот уже четыре месяца у нее продолжался токсикоз, сильно осложнивший жизнь. Насильственным экспериментальным путем выяснилось, что рвотный рефлекс у нее вызывает не только запах рыбы, но и чеснока, лука, жареных семечек и – самый тяжелый случай – любая молочка.
