Шестой (ЛП) - Линн К. И. (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
До ближайшей двери метров пятнадцать, и осторожные шаги Шестого кажутся одновременно устрашающими и сексуальными. Он прижимается ухом к двери, и когда оттуда не доносится ни звука, нажимает на ручку и открывает дверь.
Она скрипит, и звук эхом отражается от металлических стен, а затем поднимается вверх по лестничному пролету, по которому мы поднимаемся.
Немного странно сразу очутиться на лестнице вместо комнаты, как я ожидала, но видимо все зависит от двери, которую мы выбрали.
Каждый шаг по металлическим ступенькам сопровождается тихим клацаньем, я не готова вынести столько шума.
Достигнув платформы второго этажа, Шестой тянется к ручке, но она не открывается. Он ничего не говорит, просто молча поднимается на следующий пролет.
Та же история.
Бросаю взгляд вверх сквозь перила и вижу, что там нас ждут еще минимум три аналогичные попытки, а затем нам придется спуститься вниз. К счастью, на третьем этаже нам везет, и дверь открывается.
Шестой приоткрывает ее и вслушивается. Очевидно, не услышав ничего подозрительного, он медленно открывает дверь и заглядывает внутрь.
Все мои чувства пребывают в полной боевой готовности, пока мы идем по коридору в помещение. Я прислушиваюсь, оглядываюсь и пытаюсь почувствовать чужое присутствие.
Шестой достает один из своих пистолетов и держит палец на курке, пока мы идем по холлу, по пути проверяя все двери. Наконец, одна из них открывается. Она ведет в большую комнату, где мы обнаруживаем множество конвейерных лент и прочего крупного оборудования.
Лавировать между станками очень сложно, а еще там жарко. Температура, кажется, растет и растет, пока мы идем по залу, пытаясь пробраться в его противоположную сторону.
Шестой останавливается в паре шагов от одной из дверей, и я чуть в него не врезаюсь.
— Что такое? — спрашиваю я.
Он стоит, слегка склонив голову, на лице застыло серьезное выражение, пока он прислушивается к чему-то, что я не слышу или не могу разобрать из-за шума станков.
— Черт.
— Шестой?
Но прежде, чем он успевает ответить, одна из дверей распахивается и в помещение врывается группа людей, одетых в форму спецназа.
Вот черт!
— Беги! — кричит Шестой и подталкивает меня в спину.
Открывается стрельба, а когда вокруг начинают свистеть пули, я прикрываю голову руками, и мне жутко хочется закрыть глаза. Я заставляю себя двигать ногами, и реакция на бегство уже дает о себе знать — адреналин помогает мне бежать по холлу — и по венам с бешеной скоростью мчится кровь.
Схватив меня за руку, Шестой дергает и тащит меня за собой через следующий холл. Мы проскальзываем между двумя огромными деревянными ящиками и затем ныряем в дверь. В следующем помещении стоит множество пустых столов, на некоторых сложена какая-то фурнитура.
Я опираюсь на один из столов, чтобы отдышаться, а сердце так и норовит выскочить из груди. Все те страхи, которые я ощущала, не были беспочвенными. Около десятка мужчин стреляли в нас, а единственной защитой мне служил тонкий хлопок сарафана.
— Бл*дь, — матерится Шестой.
— Кто они? — спрашиваю я, прижавшись к двери, чтобы услышать, не следуют ли они за нами.
Шестой наворачивает круги по комнате, явно что-то выискивая. Может быть, другой выход, но так как эта комната служит складом, сомневаюсь, что он что-то найдет. Впрочем, здесь есть большие стеклянные окна в полстены, которые ведут наружу.
— Уж точно не друзья.
Я закатываю глаза.
— Кто бы сомневался. Но как они узнали?
— Лейси... — в его голосе я слышу предупреждение.
Приходится проглотить сарказм.
— И что мы будем делать?
Челюсть Шестого напрягается, он скрипит зубами. Он не контролирует ситуацию, но я не сомневаюсь, что он найдет выход.
— Здесь должен быть пожарный выход, — кажется, он говорит это даже не мне, а скорее себе самому.
— В таком большом здании, ему, конечно, лучше быть.
Шестой, прищурившись, смотрит на меня.
— Обычно я не таскаю с собой багаж.
— Скот, багаж. Да, да, я в курсе, что я обуза, — один шаг вперед и два назад. — Если бы ты дал мне один из твоих пистолетов, то, может быть, я бы не была такой помехой. Я ведь могу помочь, пойми.
— Застрелив меня?
— Ты серьезно? — я вскидываю руки в воздух. — Нас преследуют около полудюжины чокнутых с автоматами УЗИ. Я и секунды против них не продержусь и сильно сомневаюсь, что они помогут мне выбраться отсюда. К тому же, я, можно сказать, фанатею от твоего психованного зада. Особенно, когда в меня стреляют другие люди.
Обдумывая мое заявление, Шестой изучает меня с безразличным выражением лица.
— Нормальный у меня зад.
Я закатываю глаза.
— Пушку дашь для чьей-нибудь головушки?
— Твою я снесу в любую секунду, когда только захочу, — радует меня Шестой и, потянувшись за спину, достает пушку и вручает ее мне, крепко сжимая мои пальцы вокруг ствола. — Там семнадцать пуль. Считай их, когда действительно попадешь в кого-нибудь, и желательно не в меня.
Пистолет в моей руке ощущается на удивление увесистым. Возможно, он весит целый килограмм.
И вообще, я впервые держу в руках пистолет, поэтому мне немножко страшно. И в то же время я испытываю некое предвкушение. В руке у меня пушка, которую он неустанно нацеливал на меня!
— Где предохранитель?
Брови Шестого взлетают вверх, и он ухмыляется.
— Там нет предохранителя.
— В смысле нет?
— Сейчас большая часть оружия выпускается без наружных предохранителей.
— Оу, — я держу пистолет одной рукой, левой накрывая правую.
Шестой заходит мне за спину и перемещает мою левую руку.
— Передвинь большой палец, или тебя ударит затвором, и здесь все будет в крови.
Расцепив большие пальцы, он перемещает мою руку вверх по рукояти так, чтобы левая рука лежала параллельно правой.
— Держи его вот так. Это поможет нейтрализовать отдачу. Используй большие пальцы для прицела.
— Почему именно большие пальцы?
— У тебя не будет времени, чтобы переместить их в поле зрения. Они ближе всего находятся к стволу пушки и нацелены туда же, куда и ствол. Не самый лучший прицел, но неплохое подспорье для выбора нужного направления.
Я киваю, но при этом вздрагиваю. Подростком я пару раз стреляла из ружья, но никогда не держала в руках пистолет и не стреляла из него. Вроде бы мне по душе идея пострелять, но все внутренности завязываются в узел. Освободив левую руку, я вытягиваю ее перед собой.
— И еще одно.
— Да?
Шестой тоже вытягивает руку с пистолетом и направляет его в сторону, так что мне видно, что он держит указательный палец перпендикулярно стволу.
— Убирай палец с пускового крючка, пока не будешь готова стрелять. Не хочу получить случайную пулю в зад.
Я киваю и убираю палец с пускового крючка. Большие пальцы ложатся один поверх другого. Прицелиться и стрелять, когда буду готова.
Шестой идет к двери, нажимает на ручку и открывает ее ровно настолько, чтобы слышать и видеть, что происходит снаружи.
В крови у меня бушует адреналин, все внутренности дрожат, когда включается режим «дерись или беги». Мне хочется убежать, убежать как можно дальше от сцены, в которой меня никогда и быть не должно было, но единственный способ сделать это и при этом выжить — драться.
Нам придется драться, чтобы добраться до выхода. Бороться, чтобы прожить еще один день, прежде чем он всадит мне пулю в лоб.
Я делаю несколько глубоких вдохов, сжимаю челюсти и киваю Шестому. Он прижимает палец к губам и, медленно открыв дверь, смотрит в обе стороны, прежде чем выйти.
Следуя за ним, я прикрываю за собой дверь.
Где-то вдалеке слышится разговор по рации, слова булькают, поглощаемые помехами и эхом.
Из-за гулкого эха в коридоре, сложно определить, откуда именно идет звук.
Схватив меня за руку, Шестой тащит меня за собой.
Мы делаем десять шагов и замираем.
Прислушиваемся.
Долго.
Добравшись до холла напротив, Шестой прижимается спиной к стене, и я в точности повторяю его действия. Я ничего не слышу, но он не двигается, даже не пытается выглянуть в коридор.
