Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ) - Ареева Дина (бесплатные онлайн книги читаем полные txt, fb2) 📗
Прощаемся, завершаю звонок и вижу в списке чатов последнее сообщение Демона.
«Минус три»
Я наверное плохой человек. Хорошие люди сочувствуют и сопереживают даже тем, кто желает им зла. Или причинил боль. Меня так учила мама.
Но я не могу. Я не испытываю к пострадавшим ни жалости, ни сострадания, только животный страх. Мне глубоко наплевать на Райли, Элфи и Логана, но от одной мысли, что Никита мог пострадать так, как они, подступает паника.
Элфи не друг Нику, просто знакомый, с которым они общались в прошлом. В универе я рядом с Никитой чаще видела Джаспера и Мартина. Они не мажоры, обычные парни. Тогда почему Ник полез спасать Элфи?
Наверное, это остатки влияния старшего Топольского. Андрей, как и моя мама, очень хороший человек. И порядочный. С чувством глубокого долга и ответственности. Он и Никиту таким пытался воспитать, но Ник, видимо, как и я, оказался плохо поддающимся.
Топольский не способен жалеть и сострадать, но из чувства долга он будет вытаскивать из беды всяких идиоток типа меня или Лии. И выносить из огня подонков типа Элфи.
Сон как рукой снимает. Встаю и иду в кухню, беру кухонные ножницы и поднимаюсь в гардеробную Никиты. Она здесь же на втором этаже рядом с его спальней. В нее можно попасть и из спальни, и из коридора.
Надеюсь, Топольский крепко спит, но если даже проснется, я не собираюсь прятаться. Нахожу три черные футболки и двое черных джинсов. Кромсаю ножницами на тонкие полоски сначала трикотаж, затем плотную джинсовую ткань.
Грязные джинсы, которые Никита положил в корзину для стирки, перекладываю в мусорный контейнер и для надежности завязываю мешок.
Может все эти действия бесполезны и не принесут результата. У Топольского столько денег, что он может каждый день покупать десятками джинсы и футболки. Но я буду знать, что хотя бы попыталась.
***
— Маша! — слышу сквозь сон требовательный окрик. Только успеваю открыть глаза, как распахивается дверь, и на пороге появляется Никита.
— Привет, — приподнимаюсь на локте и рассеянно моргаю.
— Что это? — он выставляет перед собой свисающую бахромой черную ткань.
Выпрямляюсь и сажусь в кровати, натягивая одеяло. Очень непросто смотреть в лицо Топольскому после вчерашнего душа.
Я знаю, что для Никиты ничего особенного не произошло. Просто стресс, адреналиновый шок. Просто больше никого под рукой не оказалось.
И все же целых полночи я прожила с надеждой, что это его «Маша, Машка...» было из нашей прошлой жизни.
Очень зря. Он уже забыл, и все, что сейчас интересует Топольского, это его изрезанная одежда.
— Ты больше не будешь ходить на их собрания, Ник, — говорю твердо, глядя ему в глаза.
— А кто мне помешает, ты? — он поднимает бровь, смотрит насмешливо.
Мне самой смешно. Какое прошлое, Маша? Ну ты и дурочка! Это как раз ты прошлое, навсегда забытое и похороненное.
— Да, я, — выдерживаю его взгляд. — Ты мог вчера оказаться на месте любого из тех троих, что сейчас в больнице.
— Еще скажи, что переживаешь, потому что мы теперь одна семья, — пренебрежительно хмыкает Никита. — Ты не бойся, на тебе это никак не отразится. Я уже провел все платежи. Кстати, почему мой отец тебя не удочерил? Ты бы тоже была Топольской.
В исполнении Никиты слово «семья» звучит как ругательство. Кровь приливает к щекам, они моментально вспыхивают.
— Если с тобой что-то случится, твой отец этого не переживет, — говорю глухо, и в ответ точно так же на скулах Никита вспыхивают красные пятна. От ярости.
— Я уже сказал, мои отношения с отцом тебя не должны волновать... — он хочет еще что-то добавить, но в его кармане звонит телефон.
Никита зло свайпает по экрану, подносит телефон к уху, и его лицо мгновенно меняется. Становится мрачным и в то же время растерянным.
— Да. Да, хорошо, я понял. Я приеду, — опускает руку с телефоном и говорит в никуда: — Катя умерла. Похороны в субботу, я должен там быть.
***
Никита улетел рано утром. Он хотел, чтобы я полетела с ним, но я отказалась наотрез. Не сказать, кто я такая, не получится, а вряд ли Ермоловы будут рады видеть дочь Дарьи Топольской. И я не горю желанием встречаться с этими людьми.
Ник мог воспользоваться своим правом и меня заставить, но не стал. Наверное, он тоже понимает, что мне там не место.
— Я не могу тебя запереть на все выходные, Маша, — сказал он, стоя на пороге. — Просто помни, что дверь ты никому не открываешь. Если что-то покажется подозрительным, вызывай полицию. Я вернусь в воскресенье вечером, это всего два дня.
— Напиши, что ты долетел, — попросила вслед. Никита ничего не ответил, но через пять часов от него приходит короткое «Я на месте».
Я в ответ отправляю «Ок» и больше его не трогаю. Но чем ближе вечер, тем мне неспокойнее. Дом кажется слишком пустым и холодным, я еще никогда не оставалась одна в таком большом доме.
Когда за окнами темнеет, включаю свет во всех комнатах, даже в гардеробной. Но все равно, когда тишину разрезает звонок домофона, вздрагиваю от неожиданности. Я никого не жду, и сколько я живу у Никиты, к нему никто не приходит без приглашения.
Испытываю острое желание спрятаться в кладовке или подвале, хоть их тут и нет. И шкафов нет, только на кухне. А еще хочу, чтобы рядом был Никита, с ним совсем не страшно.
Сжимаю в руке мобильный телефон, медленно подхожу к экрану домофона и не могу сдержать удивленного возгласа, когда вижу Демьяна, сидящего в инвалидном кресле.
Глава 31
Маша
— Маша, я знаю, что ты дома, открывай! — зовет Демьян, мне слышно его через дверь.
Нажимаю кнопку переговорного устройства. Стараюсь совладать с голосом, чтобы он не звучал ни жалобно, ни испуганно.
— Здравствуй, Демьян. Никиты нет дома.
— А я не к Никите. Я к тебе.
— Ко мне? — сглатываю. — Я тебя не приглашала.
— Я думал, мы друзья, — он явно шутит, но мне даже здесь чудится угроза. Это меня так Топольский напугал, или я сама себя накрутила?
— Значит ошибся, — дышу глубоко, чтобы не сорваться в истерику.
— Даже кофе не угостишь?
— Ты специально тащился сюда через весь город, чтобы выпить кофе?
— Чего ты такая дерганая, Маша? — а вот сейчас он похоже в самом деле удивлен. — Нет, не специально. Я теперь здесь живу недалеко, мы с Никитой давно искали мне дом. Знаешь, все эти студенческие городки не для меня. Слишком много движа.
Он говорит, я молчу, опираясь о стену.
— Так что насчет кофе, Маш? — Демьяну надоедает слушать тишину.
— Извини, я здесь не хозяйка, — развожу руками, хоть он меня и не видит, — гостей принимать не могу. Вернется Ник, тогда и приходи. Могу скинуть денег на чашку кофе, дай номер карты.
Последнее предложение было явно лишним, но меня уже понесло. Демьян, видимо, тоже так считает.
— Зря ты так, Маша, — качает он головой, и я еще больше убеждаюсь, что сделала все правильно.
Демьян разворачивает коляску и скрывается за забором. Хватаю телефон. Никита был в сети пять часов назад. Демон... тоже.
Пишу Топольскому:
«Приходил Демьян, говорил, что в гости. Я не открыла»
Несколько минут раздумываю и пишу Демону:
«Это был ты?»
Оба сообщения ожидаемо зависают. Даже не надеюсь уснуть, поэтому просто заворачиваюсь в плед и ложусь на кровать, не раздеваясь.
***
Я все-таки проваливаюсь в сон, потому что от резкого сигнала домофона буквально подпрыгиваю на кровати.
Он трезвонит не переставая. Выпутываюсь из пледа и спускаюсь по ступенькам, прижимаясь спиной к стене. С одной стороны, с включенным светом не так страшно, с другой — в сияющем огнями как новогодняя елка доме ноль шансов притвориться, будто никого нет.
Но когда вижу экран домофона, по коже ползут мурашки. Там, с той стороны двери Лия.
Вид у нее жуткий. Она беззвучно открывает рот, руки сложены на груди в молитвенном жесте. Волосы мокрые и растрепанные, лицо перекошено от страха, в глазах застыл ужас.
