Приходи в полночь - Форстер Сюзанна (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Ник проявлял к женщине заботу, заметила Ли, отгоняя назойливых журналистов. Мысль о том, что у него могут быть отношения с кем-то еще, почему-то причинила Ли боль. Ее ужасно взволновало, что он мог раскрываться перед этой женщиной, говорить ей то же, что поведал Ли во время их бесед… о том, что к занятиям фотографией его привела игра света, что он никогда не мог заставить себя встретить восход солнца. Она даже думать не хотела о том, что между ними могло быть что-то большее.
Ли импульсивно обернулась к Доусону и увидела, что он тоже рассматривает эту процессию. Но что поразило ее, так это выражение его лица. Его взгляд, обращенный на Ника Монтеру, горел неприкрытой злобой.
– Это он. – Голос старика дрогнул и оборвался, когда он указал на подсудимого, к вящей радости собравшихся в зале суда. – Этого человека я видел, когда он входил в квартиру Дженифер в тот вечер. – Он показал на Ника Монтеру.
Клара Санчес, статная заместительница окружного прокурора, ведущая это дело, простерла руку в сторону Ника, идя к столу, за которым сидел обвиняемый.
– Это именно тот человек, мистер Вашингтон? Вы абсолютно в этом уверены?
– Да, мэм, уверен.
– Почему вы так уверены? Разве вы не могли ошибиться? Вы сказали, что это был вечер, около шести часов. На улице было темно.
Свидетель, тщедушный мужчина за шестьдесят, энергично замотал головой, так что прядь жестких волос упала на лоб.
– Не так уж и поздно было. И не так уж темно. Я люблю посидеть на крылечке после ужина. Каждый вечер сижу. Тогда-то я его и увидел. – Он широко ухмыльнулся и продолжил: – Я в тот вечер съел добрую свиную отбивную с яблочным соусом и черносливом. Память-то у меня, может, и получше, чем у вас, мэм.
В зале суда послышались смешки.
– Не сомневаюсь, мистер Вашингтон, – смеясь, согласилась Санчес. – Я в этом уверена. Но свидетели часто ошибаются.
– Ничего я не ошибаюсь! – возмутился он. – Я и раньше его видел. Много раз. Он был ее дружком, она мне так сказала. Она говорила, что у него плохой характер. Сказала, что он злился на нее. Так и сказала – злился.
– Протестую, ваша честь! – вскочил со своего места Алек Саттерфилд. – Это показания с чужих слов. Что сказала или не сказала мистеру Вашингтону мисс Тейрин, нам неизвестно. Я требую, чтобы это было вычеркнуто.
– Ваша честь, – возразила Санчес, – я утверждаю, что показания мистера Вашингтона дают представление о мнении жертвы в отношении человека, которого обвиняют в ее убийстве. Они попадают под исключение из закона о показаниях, основанных на слухах.
Судья, стройная чернокожая женщина, обладающая обманчиво мягкой внешностью, поразмыслила.
– Это замечание останется, советник, – наконец сказала она. – Можете продолжать.
– Спасибо, ваша честь, я закончила. – Клара Санчес с победным видом вернулась к своему столу и села. Помедлив для пущего эффекта, она повернулась к Алеку Саттерфилду: – Свидетель ваш.
Все глаза устремились на Саттерфилда, когда он достал из папки фотоснимок, поднялся и подошел к свидетелю. Адвокат не только привлек всеобщее внимание, но и разжег жгучее любопытство в умах публики. «Что сейчас предпримет этот вампир? – думали все. – Как ему удастся дискредитировать приятного старика, не потеряв симпатий зала к себе и, следовательно, к своему клиенту?»
– Мистер Вашингтон, вы пьете? – спросил Саттерфилд, подойдя к старику.
– Прошу прощения? Саттерфилд вручил снимок свидетелю:
– Это вы на фотографии, мистер Вашингтон? И если да, то не будете ли столь любезны сказать суду, что вы делали в тот момент, когда был сделан этот снимок?
Разглядывая снимок, мистер Вашингтон побелел. Выждав несколько секунд неловкого молчания, Саттерфилд заговорил:
– Может, я помогу вам, мистер Вашингтон? Вы сидите у себя на крыльце и пьете из литровой бутылки водку «Попай», не так ли, сэр?
Вашингтон кивнул и облизал пересохшие губы, возвращая снимок.
Стремительным движением Саттерфилд передал фотографию судье и попросил зарегистрировать ее как вещественное доказательство группы «А» защиты.
– Вы пьете, не так ли, мистер Вашингтон? – снова спросил он, поворачиваясь к свидетелю. – Вы пьете каждый вечер. Выпиваете почти целую литровую бутылку водки, верно?
Санчес вскочила:
– Протестую! Наводящие вопросы свидетелю.
– Поддерживаю, – сказала судья. – Мистер Саттерфилд, ограничьте свой допрос вопросами, пожалуйста.
– Ваша честь, – объяснил Саттерфилд, – я пытался доказать, что пристрастие мистера Вашингтона к спиртному достаточно серьезно и что оно ставит под сомнение его способность узнать человека. Ваша честь, я сообщаю суду, что мистер Вашингтон законченный алкоголик. – Саттерфилд подошел к свидетелю, глаза его блестели, голос прозвучал мягко: – Это правда, мистер Вашингтон? Вы алкоголик?
Вашингтон наклонил голову, прядь жестких волос опять упала ему на лоб. Кивок был еле заметным.
Печальная улыбка заиграла на губах Саттерфилда.
– И вы каждый вечер целиком выпиваете литровую бутылку водки – или почти целиком, – сидя на крыльце после ужина? – Не дожидаясь ответа, адвокат кивнул судье: – Благодарю вас, ваша честь, я закончил допрос свидетеля.
Саттерфилд вернулся на место под восхищенный гул публики. Явно довольный собой, он принял поздравления от сидевших за его столом – похлопывание по рукаву от молодой коллеги и улыбку от клиента, Ника Монтеры.
– Уже… нет, – дрожащим голосом произнес Вашингтон, пытаясь подняться со свидетельского места.
Шепот прекратился. Все головы повернулись в ту сторону, а журналисты подались вперед, когда старик умоляюще посмотрел на судью.
– Что-то не так, мистер Вашингтон? – спросила она.
– Я больше не пью, – произнес старик, явно униженный необходимостью публично признавать свои пороки. – Я просто притворялся, что пью, вот. Наверное, это уж очень глупо, да? Но каждый раз, когда мне до смерти хотелось выпить, я наливал в бутылку воды из-под крана и делал несколько глотков. Ну, иногда я еще находил в соседском мусоре винные пробки и нюхал их, – добавил он сконфуженно.
Судья нагнулась со своего места, пристально глядя на свидетеля:
– Вы хотите сказать суду, что вы не употребляете алкогольных напитков, мистер Вашингтон?
– Верно. Я трезв как стеклышко, мэм. Уже полгода.
– А эта фотография? – Она взяла снимок, представленный Саттерфилдом как вещественное доказательство, и повернула фотографию так, чтобы старик мог ее видеть.
Тот с гордостью кивнул:
– Это я, точно, с бутылкой воды. Я не пью уже сто восемьдесят два дня и… – он взглянул на часы, – десять часов. И я был абсолютно трезв в тот вечер, когда убили Дженни, – Он принялся теребить пиджак. – Хотите взглянуть на мою нашивку от «Анонимных алкоголиков» за шесть месяцев трезвости, мэм? Я получил ее неделю назад.
Судья откинулась на стуле и улыбнулась:
– Нет, благодарю вас, мистер Вашингтон, я вам верю… Примите мои самые сердечные поздравления по поводу вашей трезвости.
Зал суда взорвался аплодисментами, и мистер Вашингтон помахал рукой своим поклонникам, прежде чем осторожно сойти со свидетельского места. Толпа обрела своего героя, а Алек Саттерфилд проиграл первый раунд.
Процесс Ника Монтеры был горячей новостью. Его имя украшало первые полосы всех газет, а его лицо автоматически гарантировало подробный рассказ, и не только в местных пятичасовых новостях, но и по всем сетям, независимым станциям и кабельному телевидению. Си-эн-эн нарисовала его всесторонний портрет, включая интервью его домоправительницы, которая до последнего времени работала у него и горячо выступала в его защиту. «Упрямый человек, но сердце у него доброе», – сказала Эстела, и на глазах у нее выступили слезы, когда она показала его подарок – крест на тонкой золотой цепочке. Канал новостей показал светлую кошку, карабкавшуюся по огромному платану, который рос у него на участке.
