Пятый угол (СИ) - Фирс Мари (читать книги полные TXT) 📗
Я гнала по ночному городу, выжимая из своего автомобиля максимум, игнорировала правила дорожного движения, и если бы мой «Форд» мог взлететь, то это непременно бы случилось.
Бросив машину у ворот, я побежала к приемному покою, совершенно не разбирая, что у меня под ногами. Бежала по темной алее, разбрызгивая грязь из луж, не обращая внимания на прилипшие к подошвам мокрые кленовые листья.
Ночь сентябрьская, темная, чужая… уже дала старт изменениям в моей жизни, и чем быстрее я бежала, тем быстрее они подкрадывались ко мне. Именно тогда, среди этой черноты, в которой лишь фонарь над крыльцом давал свет, я и «заблудилась».
Осень стала отправной точкой для кардинальных изменений, для моего плутания по развалинам жизни, где я с таким упорством пыталась найти живой росток среди каменных валунов. Совершенно забыв, что искать надо в первую очередь этот росток в себе.
Глава 19
Ворвавшись в приемный покой, где на удивление было тихо, точно ночью в музее, я дрожащими руками достала из кармана мобильный и набрала Гале.
— Подожди, буду через пару минут, — отрезала она.
Прислонившись спиной к оштукатуренной стене, я уставилась бесцельно на люминесцентную лампу, которая освещала коридор холодным светом, временами моргая, будто норовя перегореть от усталости.
За столом на посту сидела медсестра и что-то писала, лицо ее было сосредоточено, полушепотом она проговаривала какие-то слова, тщательно сверяя с компьютером.
В глубине длинного коридора, который тонул в ночном полумраке заслышался стук каблучков, я уже хотела отлепиться от стены, но мимо продефилировала санитарка, даже не обратив на меня внимания.
— Привет, Ир, — поприветствовала она коллегу на посту, — что работенка появилась?!
— Да вот же, только порадовалась, что смена проходит тихо, как нате вам…
— Совсем плох мужик? — поинтересовалась санитарка, а я полностью превратилась в слух, стараясь не упустить ни единого слова.
— С виду вообще не наш клиент, но вроде мотор завели. Повезли на операцию.
— А кто сегодня дежурит? — не унималась женщина, продолжая расспрашивать свою медсестру.
— Афанасьев с Градовым оперируют, — выпалила та и вновь принялась шелестеть бумагой.
— Ну, эти не подведут. Афанасьев собаку съел на критических, а Костик мужик хоть и молодой, но зарекомендовал себя уже отличным хирургом.
— Будем надеется, — сухо ответила она, — коли взялись должны вытащить. Парня-то жаль, с виду молодой. Эх, вся жизнь впереди, а эти оболтусы гоняют, как умалишенные, себя гробят и окружающих.
— И не говори, — покачала женщина головой и, прихватив электрический чайник в углу, отправилась назад по коридору.
Минуты растянулись на десятки, стрелки часов словно застыли от холода ночи, впрочем, как и моя душа.
Я до сих пор терялась в догадках, зачем нужно было мое присутствие, если уже смогла убедиться, что с Костей все в норме и он сейчас находится в операционной.
Однако пальцы дрожали, а зубы от нервов тоже начинали отбивать ритм, я посильнее обхватила себя за плечи, уговаривая успокоиться и не суетиться понапрасну.
Наконец-то из коридора выскочила Галя, протягивая мне белый халат. Ее лицо сейчас было белее мела, будто она увидела недавно приведение и до сих пор не может прийти в себя.
Я взяла у нее молча халат, ожидая, когда она первая начнет разговор. Хрупкая блондинка не сводила с меня взгляда своих уставших глаз, но смотрели они с какой-то толикой сожаления, будто я что-то потеряла, но пока еще не поняла, что именно.
— Катя, ты присядь, наверное, — засуетилась она, подвигая мне стул.
Я послушно присела на край, сцепила пальцы в замок, но тут же разжала и начала теребить края белоснежного халата. Галя прикоснулась своими теплыми ладонями к моим ледяным рукам и улыбнулась краешком губ. В этой улыбки не было чего-то безмятежного, скорее она желала меня поддержать.
— Галя, — откашлявшись, произнесла я, — что случилось, пожалуйста, скажи, не мучай меня.
— Катя, — опустила она глаза, поглаживая мою руку, — час назад к нам доставили Олега в тяжелом состоянии…
Она еще что-то говорила, долго, временами заглядывая в мои безжизненные глаза, пытаясь отыскать там понимание, но я словно выпала из реальности. Казалось, что вижу все со стороны, ее голос, больничные стены, они стали прозрачными, а сама я превратилась в песчинку, которую с такой легкостью поднял ветер и забросил высоко, ближе к облакам.
Стук в висках, звон, голос Гали бил по ушам набатом, а грудь начала разрываться от боли. Адской, бесконечной, острой, которая клинком проникла в меня, разносясь по всем клеточкам с током крови.
— С ним ведь все будет хорошо?! — уставившись в одну точку на стене — в скол штукатурки, спросила я тихим голосом.
— Костя сделает все возможное.
— Костя, — повторила я эхом ее слова.
Голос бы не мой, он чужой, это не я, это кто-то другой сейчас говорил, шептал, хрипел, будто бы задыхаясь.
Тошнота подступила к горлу, я сглотнула и подняла голову вверх. Белый потолок, как чистый лист, на нем можно нарисовать какие угодно картины, можно взять цветные краски, можно ограничиться единой палитрой… Можно все… Главное сделать это вовремя, успеть сделать, пока кто-то там наверху не посчитает, что пора уходить и начать рисовать свои миры уже иными цветами и в иной Вселенной.
— Пойдем, — коснулась моего плеча Галя, я перевела на нее взор, стараясь сконцентрироваться на ее задумчивом лице.
Слов не было, точнее я не могла их подобрать, хотелось просто кричать раненным зверем, и выплевывать всю боль наружу, без остатка, до тех пор, пока телу не станет легче.
Галя достала из кармана бахилы и, присев, натянула их на мои ботинки. Вцепившись в мое плечо с целью поддержать, потому как меня начало пошатывать, а коварные мушки так и витали перед глазами, она помогла мне подняться на этаж, где шла операция.
Усадив в кресло в пустом коридоре, попросила подождать, да и иного выхода у меня не было. Уйти я не смогла бы, не то сейчас состояние, да и как я могу оставить Олега в такой ситуации, ему нужна помощь, нужна поддержка, ему нужен близкий человек рядом.
Чтобы не происходило между нами в последние месяцы, сколько бы не отравляли друг другу жизнь, но сейчас я не готова, не по морально-этическим, не по другим соображениям оставить его здесь одного.
«Держись, приятель», — прошептала я одними губами, сильнее сжимая кулаки.
За окном медленно забрезжил рассвет. Жемчужные облака с накрапывающим дождиком, все ближе, на цыпочках, осторожно надвигались на город, который кажется замер, ожидая исхода сегодняшней ночи. Дождь, проклятый дождь барабанил по стеклам, постепенно усиливаясь.
Небо плакало, сначала беззвучно, но с каждой минутой гул нарастал и вот он уже звучал так громко, что было ощущение, что мои барабанные перепонки сейчас лопнут.
Дверь с едва слышным скрипом распахнулась, и в коридор шагнул Костя, на его униформе отчётливо были видны капли крови, в руках он держал медицинскую маску.
Встретившись со мной взглядом, он молча стоял несколько минут, просто смотрел на меня своими синими глазами, которые от усталости приобрели васильковый цвет, а потом медленно качнул головой, будто отвечая на мой немой вопрос.
Ноги подкосились и, если бы не стена сзади, я бы точно рухнула на каменный пол. Медленно сползла, ничего не ощущая, все звуки разом собрались в микроскопический пучок, сузились до размера игольного ушка, чтобы потом словно залп фейерверка взорваться в голове сотнями искр.
От этой канонады казалось можно потерять сознание, но боль внутри: нестерпимая, жгучая, не позволяла провалиться в спасительное забытье.
Застланным слезами взглядом я пыталась сфокусироваться на Косте, но ничего толкового не вышло. Его силуэт был размытым, расплывался с каждой секундой все больше, пока вообще не превратился в туманное пятно. Через этот белый кисель невозможно было ничего рассмотреть. Как ни старайся, лишь одна мысль билась в голове, страшная, какая-то нереальная.
