P.S. моей ученице (СИ) - Дэй Каролина (мир книг .txt) 📗
— Заткнулись! — я не крикнул, просто слегка повысил голос, заставив всех обратить на себя внимание. — Во-первых, я не потерплю на своих уроках выяснение отношений — для этого есть коридор, во-вторых, то, что сейчас себе позволила эта девочка, — указал я на дверь пальцем, — неприемлемо и будет наказываться. В-третьих, теперь я ваш классный руководитель и все вы под моим крылом. Не дай Бог какой-нибудь преподаватель пожалуется на вас — пеняйте на себя. Это понятно? — все дружно закивали головой, даже парни с последних парт, которых вообще, видимо, не интересовал учебный процесс.
В глазах учеников, наверное, впервые после легкого испуга я завидел совершенно разные эмоции. Кто-то смотрел на меня с уважением, кто-то с презрением, а вот девушки как-то по-другому. Кокетливо. Будто рассматривали какого-то кумира. Странное ощущение, несмотря на то, что я привык привлекать внимание красивых женщин. Мне льстило пробуждение их интереса, однако в голове звенел тревожный звоночек. «Они еще дети» — кричало подсознание. Я и так это знаю — не педофил все-таки, у самого маленькая дочь. Только чувствую проблем с этими «детьми» наберусь гораздо больше, чем со своим собственным ребенком.
Знакомство на странность прошло довольно успешно. Каждый, чью фамилию я называл, вставали со своих мест и рассказывали немного о себе, хотя, надо признаться, меня эта информация интересовала мало. Кто-то говорил о своих увлечениях, кто-то о предстоящих экзаменах, а кто-то уже решил, в какой ВУЗ планирует поступить. Очень мило, детки. Только меня это не беспокоило. Я думал о той девчонке. Сафронова Виктория. По крайней мере, в их классе одна девушка с такой фамилией и именем. Что же с тобой делать, Виктория? Запугать? Накричать? Или заставить замолчать любым другим способом? О чем я вообще? Она же школьница. Хотя даже в наше время школьницы способны на многое.
Но, видимо, не она.
Ошарашенный взгляд зеленых глаз въелся в мое сознание, каждый раз подкидывая картинки с участием их обладательницы. Она перепугана. Даже чересчур. Неужели та авария на тебя так подействовала? Неужели не притворялась? Или просто испугалась расправы за свои фокусы? Неизвестно. Я привык видеть игру женщин, редко подыгрывая спектаклю одного зрителя, но понять истинные чувства той темноволосой малявки я не в состоянии. Не смог. Не смог осмыслить ее подлинные намерения, испытываемые ею чувства. Нужно с ней хотя бы поговорить, убедиться, что об аварии больше никто не узнает. За ее подружку я не переживал — у той чуть ли ноги от страха не дрожали, стоило мне повысить голос, а пару часов назад она смотрела с такой ненавистью, будто вот-вот готова врезать мне между ног.
Звонок прозвенел, в момент выступления низкорослого брюнета со смешной фамилией Харлей. Нелегко, наверное, ему в школе живется. Я еле сдержал смех от такой звучной фамилии, хотя рассказывал он о себе с большой неохотой и обрадовался звонку больше меня самого. Все потихоньку засобирались и выходили из класса. Я не обратил ни на кого свое внимание, кроме одной особы, играющей немаловажную роль в дальнейшем разбирательстве. Рыжая копна волос только хотела пройти мимо меня, но этому случиться не суждено. Из-за меня.
— Постой, — притормозил я девушку. — Скажи своей подружке, чтобы зашла ко мне, — вряд ли мои слова слышались как просьба, скорее приказ. Но это даже к лучшему — пусть боятся. — И вещи свои пусть заберет сама, — продолжил я, замечая в пухлых руках две сумки. Я, конечно, подозревал, что женщины странные существа, но не настолько же.
Мой безапелляционный взгляд не оставил ей другого выбора, и сумка «потерпевшей» оказалась у меня на столе. Правильно. Молодец, девочка. Думаю, в будущем у нас проблем не возникнет. Рыжуля быстро покинула кабинет, оставив меня наедине с собой. Наедине со своими мыслями. Я не любил долго вдаваться в размышления, однако сейчас мне это необходимо как никогда.
Достаю сигарету и, приоткрыв окно, затягиваюсь. Здесь будет вонять? Плевать — выветрится. Сейчас не хочу встречаться с кем-либо из людей. Мне нужно одиночество. Умиротворение. Оно всегда спасало меня в нужные моменты, хоть я не сразу к нему привык. Если подумать, в той аварии мы виноваты оба. Я не уследил за светофором, кое-как затормозив перед самым ее носом, а она — в неловкости и невнимательности. Мы оба совершили ошибку. Ее нужно признать. Только это признание меня не особо спасало.
Сейчас мне нужна стратегия. Несколько вариантов развития событий на случай той или иной манеры поведения. В голову пришло только три варианта: мы ищем компромисс, стараясь выйти из ситуации как можно безвреднее для каждого из нас, она продолжает играть невинную жертву и просит деньги. Или самый неблагополучны для меня — ей действительно стало плохо в тот момент, и она расскажет всему свету о моей некомпетентности. Проще говоря, подставит меня и мать. Может, дать ей то, чего она так хочет? Деньги? У меня только пять тысяч наликом. Хотя этой малолетке вполне хватит. Спрячу к ней в сумку — потом увидит. Если попросит выплатить компенсацию — деньги уже будут на месте, а если пойдет иным путем — это ее плата за молчание. Вдруг мы придем к общему согласию? Тогда вытащу незаметно из сумки или же оставлю на память — купит себе мороженное или учебники. Вряд ли такие действия приведут к чему-либо хорошему, но другого выхода нет. Придется импровизировать.
— Можно войти? — практически уверенный голосок с нотками страха отвлек меня от мыслей. Ну что, бой начался.
— Здравствуй, Сафронова. Проходи, — не обернувшись к ней лицом, я указал ей свободной рукой на первую парту, стараясь как можно быстрее докурить сигарету. На странность, она выполнила мою просьбу без пререканий. Я рассчитывал на подростковый бунт, но все оказалось иначе.
Я присел рядом с ней, наблюдая, как морщится маленький носик от запаха табака. Привыкай, по-другому никак. Вновь опущенный в пол взгляд, скованность. Волнение. Порой пыталась выпрямить спину и уверенно поднять голову. Все еще ребенок. Не похожа она на актрису малого театра, но и на жертву не смахивает. Содрогается. Да, давно женщины не тряслись от страха передо мной, скорее от вожделения и желания моего тела. Не стоило забывать, что я имею дело с малолетками, а они хотят показаться довольно сложными личностями. Все-таки я недалеко ушел от них — каких-то десять лет назад сам закатывал истерики учителям и требовал справедливости.
— Ну что, Сафронова, начнем, — начал я разговор — оттягивать все равно бессмысленно. — Я не буду спрашивать, почему ты выбежала из кабинета, не буду интересоваться знаниями моего предмета — в прошлогоднем журнале отображаются твои знания сполна. Посмотрим, Сафронова Виктория Андреевна, — проговорил я медленно, открывая лежащий на моем столе журнал, благо далеко тянуться не нужно. Пять. Пять. Четыре. Пять. Я не сомневался, что информатика давалась ей легко, но рассчитывал увидеть хотя бы парочку удовлетворительных оценок напротив «Программирование QBasic» или же других сложных тем. Все-таки в школе мало кого могут такому научить. — А ты хорошо знаешь информатику, одни пятерки и четверки по моему предмету. Мне льстит, — вот и вся моя импровизация. Что-то я не туда загнул. Зачем я полез в журнал? Зачем проверял знания? Вряд ли это имеет какое-то отношение к ее выкидонам на дороге.
— Вы позвали меня для разговора о моей успеваемости? — вот и подтверждение моей ошибки. Соберись, Стас! Пора исправляться.
— В том числе, — произнес я, стараясь смотреть в ее глаза. Так проще не только разговаривать, но и понимать правдивость ее ответов. Во взгляде я смогу спокойно завидеть реакцию на то или иное мое слово. Чистая психология, которая помогла мне не только пережить потерю любимой, но и воспитывать дочь. — Из-за нашего небольшого инцидента у меня могут появиться неприятности, — начал я. Смотрит в глаза. Не дерзко, но почти смело. — Давай не будем раздувать из мухи слона, и поговорим начистоту. Мои действия не имеют оправданий, согласен, но я не в состоянии это исправить. Я не хочу скандала на новой работе. Надеюсь, ты будешь держать свой язык за зубами и не расскажешь о нашем маленьком секрете, — я говорил спокойно, вкрадчиво, стараясь не давить на нее, но, судя по дальнейшему ответу, получился совершенно противоположенный эффект.
