Несломленная (СИ) - Тур Злата (книга бесплатный формат txt, fb2) 📗

       Но Феликс, видя, как взгляд молодого сыщика сделался телячьим, не дал ему договорить, справедливо предполагая, что опрос Тимохиным этой свидетельницы не может быть объективным.

      - Ну поезжайте к домохозяйкам, экспертную группу в дом к Морковкину, а я побеседую с этой «особой» особой.

Глава 4    

        Открыв дверь, он понял, что Муза этой художницы наверняка прилетала на запах кофе. На столе стоял термос, содержимым которого девушка как раз и приманивала капризную вдохновительницу. Хотя, судя по запаху, он был обычным, растворимым, и Муза должна быть очень неприхотливой, чтобы на него соблазниться.

      -Алена Викторовна? – открыв двери, спросил он.

      -Да, я вас слушаю, - подняв голову, приветливо ответила она.

      . Наверно, таким и должен быть класс рисования. Все уютно, солнечно, детские рисунки на стенах, стеллаж с цветущими растениями, выставка поделок и свисающие с потолка разноцветные бумажные фигурки. Просто праздник какой-то! Была еще какая-то деталь, невидимая глазу и поэтому ускользавшая, но ощущавшаяся им на уровне «сыщицкой чуйки». Ярцев хотел было найти ее, но вид девушки отвлек совершенно от всяких раздумий.

       Девушка  была хороша.  Пепельно-русые густые волосы завязаны в какой-то небрежный узел, придававший ей вид растрепанного воробушка. Аккуратный носик, упрямо изогнутые пухлые губы и огромные на пол-лица зеленовато-серые глаза, которые…Нет, не может быть! Ярцев тряхнул головой, будто отгоняя наваждение.

     Она искренне улыбнулась, и взгляды их буквально переплелись. Ее взгляд, вначале выражавший доброжелательную приветливость, вдруг будто ушел внутрь, остановился. И хотя он находился достаточно далеко, мог поклясться, что зрачки ее расширились, будто она заметила привидение.

       Невероятно, но она покраснела, мило прикусила губку и явно растерялась. На ее выразительном лице сменилась целая гамма эмоций. Какая-то радость узнавания, чувство стыда за прошлые прегрешения, быстро сменившееся лукавством, озорство и совершенно непонятная затаенная боль.

     В свою очередь и Феликс чуть не задохнулся от нахлынувших воспоминаний. Фотографическая память выдала информацию, не подлежавшую сомнению: эта красавица, безусловно, была тем самым маленьким демоном в ангельском обличии, который просветил его насчет Барби и заставил выработать иммунитет на любовь к детям.

Ярцев вспомнил историю многолетней давности, которая впечаталась в мозг каленым железом.

         Когда он только начинал работать опером, ему пришлось спасать похищенную девочку. Он целые сутки вынужден был с ней общаться, умоляя ее вести себя тихо. Ведь как обычно, получив информацию, он ринулся проверять ее в одиночку, и потом обречен был сидеть, не высовываясь, в ожидании подкрепления.

       Так вот это маленькое порождение нечистой силы так его достало, что он грешным делом подумал о своем явно несвоевременном вмешательстве. Еще чуть-чуть и похитители, наверняка, сами предложили бы родителям денег, только бы ее забрали. Это было женское воплощение Кевина из «Один дома» с разрушительной силой, увеличенной втрое. Когда Ярцев через окно ворвался в квартиру, где ее держали, то очень сильно испугался за психическое состояние малышки, которая сидела привязанной к стулу и с заклеенным ртом. Осторожно, трясущимися руками, он развязал ее и начал было сюсюкать, чтобы успокоить, но сам был повергнут в состояние шока. В огромных, на пол-лица зелено-голубых глазищах не было ни малейшей тени страха. Она посмотрела на него с интересом ученого-энтомолога, как на интересный экземпляр бабочки, и приготовилась его препарировать..

      -Та-а-к, дядя! Я надеюсь, ты окажешься не таким слабаком, как эти,- и она кивнула на двух преступников, которых вырубил Ярцев. – Я только предложила им поиграть. Сначала в города, потом в корову, потом в прятки, потом в журналиста и попросила рассказать о своих детях, бабушках и дедушках, родителях. Ну, сначала я рассказала о себе, своих подругах, своих куклах. А когда мне это надоело, я вспомнила, как домработница смотрела передачу «Суд идет», и сказала, что сейчас я буду прокурором. Они почему-то обиделись, меня связали, и я поняла, что играть они не умеют. Давай тогда сначала. Я журналист…

     С суеверным страхом он хотел попятиться назад и трусливо сбежать, потому что события многолетней давности всплыли с четкостью вчерашних. Внутренне сжавшись, он ожидал, что сейчас этот ангелочек скажет:

     - Ну что, дядя, поиграем?

        Вместо этого она продолжала зачарованно смотреть на него, не в силах ни отвести взгляд, ни произнести хоть слово. Повисшая в воздухе звенящая тишина с каждой секундой так накаляла пространство, что казалось, любой звук взорвет воздух.

      Каждый понимал, что нужно как-то прервать молчание, но сделать этого не мог. Спас положение телефонный звонок, который заставил машину времени, на которой они оба унеслись в далекое прошлое, вернуть их в реальность.

    - Да мама, как всегда. В шесть часов. Все, целую.

      И отложив телефон и уже обретя дар речи, она сказала:

     -Здравствуйте, Феликс Андреевич! Присаживайтесь. - Она указала рукой на небольшой диванчик, стоявший у стены напротив ее стола

     Немой вопрос, застывший в глазах Ярцева, рассмешил девушку.

    -Нет- нет, Сережа мне не называл вашего имени, он сказал, что зайдет начальник выяснить, что мне известно об ограблении соседей. Просто у меня память на лица и события очень хорошая, поэтому я прекрасно помню, что именно вы спасли меня в детстве от бандитов и зовут вас Феликс Андреевич. Хотя вероятность нашей встречи, надо признать, была близка к нулю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Произнеся это, она снова густо покраснела от воспоминаний и добавила:

        -И судя по выражению вашего лица, надо понимать, что и вы меня узнали.

        Глупая улыбка непрошенно появилась на лице Ярцева, который не мог отрицать очевидного.

     - Да уж, вас трудно забыть, - со смехом сказал он. – Первое время вы мне чуть ли не в кошмарах снились. Я еще подумал о ваших родителях, что всем родителям детей аисты приносят, а им, бедным, точно Змей Горыныч подкинул.

    - Простите меня, пожалуйста, я, действительно, была несносным ребенком. И могла своими допросами лишить невозмутимости даже гранитный памятник, как обо мне говорили часто меняющиеся гувернантки.

      Напряжение, предшествовавшее этим взаимным признаниям, было настолько велико, что схлынув, в виде разрядки принесло безудержное веселье. Они хохотали так искренне, будто знакомы уже сто лет и были при этом лучшими друзьями.

     Удивительно, но Феликс не мог вспомнить, когда он смеялся последний раз так по-детски беззаботно.

    - Феликс Андреевич! Хотите кофе? Я вас плюшками угощу. Наша приходящая домработница такое чудо печет! У меня есть еще одна чашка.

    -  Премного благодарен, но вынужден отказаться. Я вообще человек абсолютно неприхотливый, но, как у любого старого зануды, есть пунктики.

    - Ничего вы не старый! – возразила девушка.

     -Старый-старый одинокий волк, который действительно не ест молоденьких девушек, потому что зубов нет. Нет, это шутка, зубы есть, просто не ест –вегетарианец, – смеясь ответил он девушке. И сам не зная, зачем, добавил, - и даже принципиально не заводит с ними романы.

   - А чем вам не угодили молоденькие девушки?

     - Я им не смогу угодить, со мной может быть опасно, трудно и вообще, я старый брюзга, - посерьезнев, ответил он.

     Решив уйти со скользкой почвы, Алена поспешила сменить тему разговора.

     - А что у вас за пунктик с кофе?- теперь уже Ярцеву вновь почудились интонации маленького бультерьера из детства Алены, который не выпустит добычу, пока не вытрясет всю информацию. Опять знакомое: «Поиграем?»