Клуб для избранных - Стоун Кэтрин (книга жизни txt, fb2) 📗
— Бывает, — пробормотал Марк, обнимая ее за талию. — Не замерзла?
— С тобой — нет, — ответила она, теснее прижимаясь к нему, — Может, уйдем? Уже почти десять.
— Мне бы не хотелось уводить тебя от друзей.
— Таких вечеринок у Бетси и Джеффа будет еще уйма. Я, конечно, должна была побывать у них, но теперь не грех и сбежать.
Марку хотелось уйти, но еще больше ему хотелось быть с Кэтлин. Это мгновение, когда он обнимал ее, чувствуя рядом податливое тело, было сказкой. Сказкой, которую не хотелось прерывать.
— Чей это дом? — спросил он.
— Родителей Джеффа. Мы им сказали, что соберется только молодежь, и они уехали за город. Вечеринка продлится до рассвета.
«Интересно, вернется ли она туда после того, как мы с ней расстанемся?» — подумал Марк.
— Это твои старые друзья? — спросил он, констатируя очевидное и не решаясь задать более нескромные вопросы: «Сколько тебе лет? Чем ты занимаешься? Кто ты?»
— Самые лучшие, самые дорогие, самые любимые друзья. Девочки и маль... друзья, которых я знаю с детства.
— С того времени, когда тебя звали Кэти? — уточнил Марк, теряясь в догадках относительно «мальчиков». Сколько из этих мужчин были «мальчиками» Кэтлин? Со сколькими она спала? Есть ли среди них нынешний друг? И кто такой Билл?
Если бы он спросил, Кэтлин бы честно ответила: шесть. Шестеро были ее «мальчиками», ее мужчинами. Она могла бы сказать это Марку, но не стала. Вместо этого она с улыбкой кивнула:
— Да, со времен Кэти. Это было прекрасное время. У меня были длинные черные косы... В общем, настоящая Кэти! Потом мы разошлись по разным школам и стали собираться только на праздники и каникулы. Тогда меня звали Кит и Кит-Кэт... И еще Киска, — поколебавшись, добавила Кэтлин и поморщилась. — Гадость какая!
— Тебе больше нравится Кэтлин.
— Еще бы!
— Мне тоже. И откуда вы?
— Что? А, понятно. В основном из Атертона. Кое-кто — Джефф, в частности, — из Сан-Франциско. Мы были, да и сейчас остаемся, детишками Карлтон-клуба. Это загородный клуб в Атертоне. Избранное общество, знаете ли, — произнесла она с британским акцентом и усмехнулась. — Мы познакомились еще детьми, вместе проводили лето, ездили верхом, плавали, играли в теннис, танцевали. Некоторые ходили в одну школу, но большинство учились в частных заведениях Америки и Швейцарии.
— Богатые детишки.
— О да! — со смехом подтвердила Кэтлин. — Половина присутствующих — отпрыски знаменитых семей. Они работают — а точнее, управляют — компаниями, названия которых совпадают с их фамилиями. Некоторые с самого начала отделились от отцов и завели собственный бизнес. Некоторые вообще ничего не делают.
У Марка вдруг появилось отчетливое ощущение, что Кэтлин принадлежит к последней категории. Тем не менее он спросил:
— Ты тоже работаешь в такой компании?
— А ты знаешь компанию с названием «Дженкинс»? — парировала она и повернулась, чтобы видеть его лицо. Ее глаза смеялись, сверкали, поддразнивали.
— Нет, — машинально ответил Марк, думая только о том, что хочет ее поцеловать.
— Тебя интересует, чем занимается мой отец?
— Ну да.
— Он главный управляющий международной компьютерной фирмы, о которой ты наверняка слышал.
— Неужели?
Марку было все равно. Сейчас он ее поцелует. Туман и уход Дженет позволяют ему это.
Кэтлин сообщила название компании в тот момент, когда их губы встретились. Марк услышал, но не придал этому значения. Сейчас его интересовало одно — ее мягкие теплые губы, такие же жадные, как у него. А еще восхитительное тело, доверчиво прижавшееся к нему. И шелковистые волосы, ниспадавшие на спину. Марк крепко держал Кэтлин в объятиях и целовал, опьяненный гладкостью ее кожи, легким прикосновением рук к его спине, теплотой ее рта...
И тут она вздрогнула. Марк отпрянул.
— Замерзла? — «Ну конечно, замерзла, — мысленно обругал он себя. — На ней тонкое шелковое платье, а сейчас ноябрь. Никакие поцелуи и объятия не защитят от такого холода».
— Не знаю. — «Замерзла или нервничаю? Неужели нервничаю?»
— Но ты дрожишь.
— Наверное, и вправду замерзла.
— Тогда вернемся в дом.
— Давай. И сразу уйдем.
— О’кей.
Резкий свет и многозначительные взгляды друзей Кэтлин рассеяли спасительную защиту тумана — понимающие, немного завистливые взгляды, которые они бросали на свою красивую подругу, чьи щеки подозрительно раскраснелись. Они знали, почему Кэтлин и этот высокий красавец брюнет уезжают так рано. Знали и немного ревновали.
Они знали это потому, что хорошо знали Кэтлин. Она всегда добивалась своего, причем без всяких усилий. И всегда нравилась мужчинам.
Сама же Кэтлин этого не знала. Они молча ехали к дому Марка, держась за руки. Он отпускал ее ладонь, только чтобы переключить скорость в своем стареньком «фольксвагене».
Марк знал одно — он ее хочет. Хочет прижаться к ее обнаженному телу, целовать ее губы, любить...
В ушах у него стояли слова Дженет: «Ты даже перестал заниматься со мной любовью. Наверное, не можешь?»
А вот с Кэтлин ему этого хотелось — так, как уже давно ничего не хотелось.
Кэтлин тоже мечтала заняться любовью с Марком, но он пугал ее. Пугал тем, что не принадлежал к Карлтон-клубу, тем, что слишком серьезно ко всему относился. Дни и ночи он спасал людям жизнь или наблюдал за тем, как они умирают. Он был не готов развестись с женой, и это тоже могло причинить Кэтлин боль. Никогда ни к кому она не относилась так, как к Марку.
— Зайдешь? — спросил он, припарковывая «фольксваген» рядом с ее роскошным «БМВ». Вряд ли. Скорее она предпочтет сесть в свою машину и вернуться на вечеринку, или домой, или поехать туда, куда обычно отправляются детишки Карлтон-клуба в половине одиннадцатого ночи, когда простые люди давно спят.
— Конечно, — откликнулась она, дрожа даже в теплом, из верблюжьей шерсти, пальто.
Жилище Марка располагалось на втором этаже бывшего викторианского особняка, ныне разделенного на крошечные квартирки. В них обитали в основном стажеры и врачи университетской клиники, поскольку отсюда до работы было всего пять минут ходу.
Взявшись за руки, они начали подниматься по ступеням. Марк еще не принял окончательного решения. Он знал только одно — ему не хочется отпускать Кэтлин. Подойдя к двери, они услышали телефонный звонок. Наверное, Дженет, подумал Марк. Она уже неделю ему не звонила — как ни странно, ни разу с тех пор, как он познакомился с Кэтлин. Дженет, больше некому. Вряд ли это Лесли — она бы не стала звонить ему ночью. Правда, сегодня она дежурит, но даже если ей нужна помощь, в больнице есть другие врачи. Значит, Дженет. Ну и пусть!
Марк открыл дверь, только когда звонки прекратились. Войдя, он первым делом выдернул вилку и лишь потом обернулся к Кэтлин.
— Наверное, твоя жена, — предположила она, лишь бы что-то сказать. Со звонком или без, Дженет нельзя было сбрасывать со счетов.
— Наверное. Она знает, что я часто отключаю телефон, когда не дежурю. Хочешь чего-нибудь выпить?
— Нет, спасибо.
Марк установил четыре пластинки так, чтобы они ложились на диск одна за другой, и включил проигрыватель. Оба молча ждали, пока игла коснется дорожки и раздастся музыка. Кэтлин старалась угадать, что это будет: джаз, блюз, рок-н-ролл? А может быть, Барбара Стрейзанд или Моцарт? Эти четыре пластинки, явно его любимые, расскажут ей нечто новое о нем — то, чего она пока не знает.
Прослушав несколько вступительных аккордов, Марк вопросительно взглянул на Кэтлин.
— Римский-Корсаков. «Шехеразада», — сказала она, с улыбкой глядя ему в глаза.
— Отлично! Хочешь снять пальто?
— Хочу, чтобы ты снял с меня пальто, — с вызовом уточнила Кэтлин. «И платье тоже», — мысленно добавила она и опять вздрогнула.
Марк улыбнулся. Расстегивая пуговицы пальто, он поцеловал ее и продолжал целовать, нащупывая крошечные, обтянутые шелком пуговки платья. Погрузив одну руку в мягкие густые волосы Кэтлин и не отрываясь от ее губ, другой рукой он пытался совладать с капризными пуговицами. Вскоре его терпение иссякло.
