Insider 2 (СИ) - "Алекс Д" (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Почему бы тебе просто не забыть о моем существовании.
— Ты знаешь почему. Знаешь! И слишком много людей в последнее время рассказывают мне о некой особенной женщине, которая помогает решить любые проблемы парой фраз. Я предлагаю тебе решить свои собственные проблемы. И как можно скорее. Поняла меня?
Я не слышал, что ответила Корнелия. Возможно, просто кивнула. Услышав уверенные шаги, приближающиеся к двери, я предпочел скрыться на кухне, чтобы не столкнуться с Бэллом лично.
Но когда он ушел, мне пришлось подвергнуть мать допросу. Я никогда не разговаривал с ней на повышенных тонах, но в данном случае у меня просто не было другого выбора. И она сама бы не заговорила о нем. Я вынудил Корнелию сказать мне правду, которая уничтожила образ, который я годами видел перед собой. Единственный образ в четырех стенах, являющихся моей вселенной. В тот день у меня случился приступ прямо на полу в гостиной на глазах у перепуганной матери.
Есть призраки, которые лучше не воскрешать из могил, оставив там, где им место. Но я уже не мог остановиться. Я должен был раскопать их всех…
Возможно, если бы я не пришел к ней тогда, все сложилось бы иначе. И главная партия всей моей жизни не оказалась бы такой сложной и в то же время увлекательной.
А сейчас я снова нахожусь в камере под подозрением в очередном убийстве близкого мне человека.
Как и Корнелия, моя мать, Линди имела контакт с Гарольдом Бэллом, и как в первом случае, я воспринял это, как предательство. Каким-то образом этот человек заставил сначала Корнелию, потом мою жену прислушаться к его словам, принять правила игры, которую устанавливал он. Меня подобный вариант не устраивал. Я не из тех, кто позволит манипулировать собой и считал, что если силы неравны, я готов ждать годы, чтобы показать Гарольду Бэллу, как сильно он облажался с выбором объекта для своих игр. Я действительно так считал, был уверен, пока не заглянул в мертвые глаза Линди, которая однажды доверила мне свою жизнь. Я стал причиной ее смерти, и то, что против меня нет прямых улик, не доказывает обратного.
Когда я думаю о ней, в носу появляется металлический запах крови и смерти, который я вдохнул, переступив порог своего дома несколько дней назад. Она казалась такой крошечной в центре гостиной, с перетянутыми веревкой запястьями, словно обвитая паутиной высохшая бабочка. Безвольно обвисшее тело было наклонено вперед, растекшаяся по полу лужа крови уже начала подсыхать, образуя темно-бардовую корку на поверхности. Я столько раз представлял себя пауком, высасывающим жизнь из своих куколок. И вот я увидел в реальности, как это выглядит на самом деле, без отвлекающих декораций, грима и спецэффектов, без пафосных слов и заявлений. Смерть во всем своем неприглядном ужасе. Отвратительная, смердящая, неумолимая. Это не спектакль, который можно отыграть сначала, а представление, которое имеет всего один акт в действии. Импровизация, как и все реальное в этом мире.
Я увидел в сломанной обескровленной фигуре ту самкю девочку, которая однажды научила меня жить. И вот чем я отплатил ей...
Мои шарады должны были обойти Лин стороной. Мы несем ответственность за каждого, кого приручаем. Будь то растение, животное или человек.
Я понимал, что поступаю неправильно, что полиция свалит все на меня, но я развязал ее руки, закинув на свое плечо голову со спутанными волосами. Ее тело уже потеряло гибкость, но все еще казалось невесомым. Я несколько часов качал ее на своих руках, стоя на коленях в вязкой бардовой луже, и я говорил ей то, что, возможно, она мечтала услышать, но так никогда и не услышала. Я любил ее. Я действительно ее любил. Но даже мертвая любовь способна разбить сердце, когда ты видишь результат и последствия своих ошибок. Я вызвал полицию через несколько часов, и когда наряд приехал, я вышел к ним навстречу, держа Лин на своих руках, укутанную в одеяло. На улице шел дождь. Ледяной дождь и пронизывающий ветер. Я не хотел, чтобы она замерзла. Именно это я и сказал полицейским передавая им тело моей жены. Я позволил им заковать себя в наручники и увести, не перестывая оглядываться на каталку, куда положили Лин, накрыв белой тканью. Мне хотелось оставить их, крикнуть, чтобы они открыли ее лицо, чтобы позволили ей дышать... Но потом я вспомнил, вспомнил, что свой последний вздох она сделала, когда меня не было рядом.
Лин оказалась невинной жертвой, попавшей под перекрестный огонь. Я не хочу больше смертей. Моя крепость подверглась диверсии. Прямому нападению. Это откровенный вызов мне. Война, обьявленная давно, ведется теперь без соблюдения границ и правил. Я должен ответить, но мне необходимо время, чтобы укрепить позиции, чтобы выровнять силы и восставить стены. А еще мне необходимо исправить еще нечто важное, пока не стало слишком поздно. Программа, которую я разработал для достижения своих давних целей подлежит перезагрузке.
— Ты должен кое-что передать Мак, — произношу я, снова ощущая нарастающую слабость во всем теле.
— Что именно? — уточняет Мартин.
— Она должна остановить задание, пока я не вернусь в строй.
— Какое задание?
— Она поймет.
— Хорошо. Я передам. Как сообщить ответ?
— Ей не стоит звонить мне сюда. Устно, Мартин.
Оставшийся день я провожу в борьбе с тошнотой и головокружением, то отключаясь, то бодрствуя. Мой разум парализован самым примитивным и древним чувством, которое и стало скачком в развитии человека. Оно заставило нас сражаться, искать варианты, выжидать и охотиться. И многие из нас смогли обратить его в свое самое мощное и действенное оружие. И я владею им в совершенстве, но абсолютно уязвим, когда дело касается закрытых дверей. Возможно, я боюсь не закрытого пространства, а самого себя? Что может быть страшнее, чем остаться наедине с собой?
Я не помню, как меня выводили на допрос, но кажется, тогда я был еще в осознанном состоянии. Частично разумеется, иначе я бы помнил точно и детально. Хуже стало в коридоре, пока я шел перед конвоем. Это ни на что непохожее ощущение, когда обычные лампочки превращаются для тебя в мощные светила, размером в солнце, вращаясь вокруг тебя с бешеной скоростью, и то же самое происходит со стенами, контуры которых размываются, ускользают, выгибаются, меняя форму, надвигаются на меня с неумолимой медлительностью. И самое ужасное в этом, что я четко отдаю отчет в том, что мой страх и галлюцинации иллюзорны, но не способен справиться с ним.
В кабинете для допросов было просторно и светло. Я не помню и половины вопросов, на которые отвечал. Может быть, я вообще бредил, но рядом был Мартин Роббинс, беспроигрышный адвокат Кливленда. Звезда юриспруденции. И говорят, что ему под силу оправдать даже покойника. Я еще жив, поэтому мне нечего бояться.
На следующий день Роббинс вернется, чтобы сообщить мне, что я отпущен под залог, а еще он передаст слова Мак, ее ответ:
— Процесс запущен. Слишком поздно.
— Значит, придется искать альтернативные варианты...
[Итан.]
Первое собрание в Розариуме состоялось через пару недель после освобождения Рэнделла. Я присутствовал, как и остальная пятерка основного состава. Не было только Кальмии, которая, если верить словам Перриша, больше не является участником Розариума. Если он не лжет и действительно дал ей свободу, то это лучший исход, на который я мог бы рассчитывать для Лисы. Но проблема в том, что я больше не верю Рэнделлу Перришу. И думаю, он прекрасно понимает это. Он знает, что перешел черту, ту самую грань, о которой сам всегда говорил. Он сделал личное превыше профессионального. И я надеюсь, что сейчас Рэнделлу так же дерьмово, как и мне. Хотя внешне этого не скажешь. Перриш кажется осунувшимся, но все таким же несгибаемым хладнокровным ублюдком.
Он, как обычно, стоит к нам спиной. Сегодня нет разноцветных костюмов, сшитых для каждого согласно оттенка цветка, соответствующего кодовому имени. Мы в черном. Даже бесстрастные социопаты соблюдают траур. Понимает ли Рэн, что все собравшиеся считают его виновным в смерти Лин? Даже если не в его руке было оружие, которым убили Линди Перриш, он был главным виновником того, что произошло. И попытка соблюдения традиций, на которые он всегда плевал, для меня кажутся верхом лицемерия.
