Клятва графа Калиостро (СИ) - Крылатова Екатерина Александровна (книги бесплатно читать без .txt) 📗
- Колоритный мужчина.
- Скорее, импозантный, - не согласилась Юлия.
Они продолжили обсуждение достоинств моего супруга, а я отвернулась к стене. Жесткие пружины, скрипя при каждом движении, так и норовили впиться в тело. Матрас будто качало. Мир стал казаться чужим и враждебным, палата – тесной и жаркой, а соседки – бездушными болванками, которым на меня плевать. Хочу домой, к мужу под бок! Не помню, когда в последний раз засыпала в одиночестве. Только бы ночью не закричать...
Пиликнул телефон. Услышав в динамике родной голос, я позорно разревелась. Забери меня отсюда, пожалуйста! Мне тут плохо.
- Я приду завтра, Вер, потерпи немного. Совсем чуть-чуть. Не плачь, не надо нервничать. И не накручивай себя, хорошо?
- Х-хорошо, - я хлюпнула носом. – Н-не буду.
- Умница моя. Я приду завтра, слышишь? Утром, в обед и вечером, каждый день, пока Галантина не скажет, что всё в порядке. Когда у вас тихий час?
- В-вроде с двух до четырех.
- Вот и замечательно. Как там у тебя, всё в порядке?
- Конечно, - я вновь шмыгнула носом, – устраиваюсь. Люська вас покормила?
- В процессе, - рассмеялся муж. – Варит макароны, греет голубцы – всё, как ты приказала. Гаджет, скотина, не жрет корм со сметаной, а от колбаски, прости за подробности, его пучит. Лежит сейчас, косит лиловым глазом. В полдевятого гулять пойдем.
- Как на работе дела?
- Да как обычно. Машка мне, правда, вставила по первое число за побег из курятника, но это мелочи жизни. Наши всё интересовались, куда ты средь бела дня пропала.
- А ты что?
- А я мягко намекнул, что не их это собачье дело. Сама потом расскажешь.
- Поговори со мной еще, - жалобно попросила я. Следы рыданий в уголках глаз неприятно стягивали кожу. Завтра проснусь вампиром.
- Видел сегодня твою Аньку. Приходила с какой-то подругой кровь сдавать, за компанию, чтобы той не так страшно было. Заняли очередь и сидели в моем кабинете, чаи гоняли. Женька только что звонил, привет передавал. Я ему не сказал, - сработал на опережение Артемий, – и никому не скажу. Рано еще.
- Ага, - согласилась я. – Как он?
- Женька? Женька скучает, пишет мемуары. Мал мала, говорит, целый день по мозгам ездит, покоя не дает. Устроился-то он недавно, график рваный пока – беги, когда позовут. Рейчел к Печорину притирается, жалко ей почетный статус терять. Мать-одиночка – это звучит гордо. У каждого свои приколы.
- А Алёна?
- Алёна живет где-то неподалеку, а вот кем работает, я, хоть убей, не понял. Вроде бы не жалуется. Москва – большой муравейник, выживает там не самый сильный, но самый наглый. У нашей семейки Адамс с этим всё в порядке.
Артемий рассказывал дальше, а я слушала его голос, как чудесную музыку. Лед внутри постепенно таял. Заелись вы, Вера Сергеевна, привыкли к холе и неге. Что муж всегда рядом, только руку протяни. А тут нате вам, «извечный враг российских грез» - разлука. Казалось бы, чего скучать? Четверть часа быстрым шагом, и я дома. Но, когда домой нельзя, эти пятнадцать минут хуже километров... Ладно, смири страсти, Воропаева, которая совсем недавно была Соболева, не в санаторий приехала. Перебьешься.
- Я люблю тебя, Вера. Держись, ты ведь сильная. Повторяй за мной: всё будет хорошо.
- Всё будет хорошо, - послушно повторила я. – Я тоже тебя люблю, Тёмка. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи. Жди меня, - и короткие гудки.
Устроившись поудобнее, обняла себя руками. Если закрыть глаза, можно представить, что это он обнимает меня. Доброй ночи, любимый... и тебе доброй ночи, малыш. Ты всё-таки здесь. Напугал нас – не то слово, но знай, что мама любит тебя. Папа любит тебя. Вместе мы обязательно справимся.
***
Дождавшись, пока соседки засопят в обе дырочки, Юлия бесшумно поднялась с кровати, накинула халат и прокралась в коридор, осторожно притворив за собой дверь. Сунула заранее приготовленную купюру дежурной медсестре и еще одну – несущей вахту у входа. Нужно поторапливаться, иначе плакали её денежки.
Фигура красавицы растворилась во мраке тягучей июльской ночи. Юлия отлично знала дорогу, но пугалась каждого шороха, каждого стрекота, даже пощелкивания мелкой щебенки под ногами. Наконец, она на месте. Переведя дух, Юля Мамедова, не отрываясь, смотрела, как от узловатого ствола старого клена отделяется смутная тень.
- Это ты? – спросила «тень».
- Я, - от спешки и волнения голос звучал хрипло. – Она здесь.
- Правильно, - слабый вздох «тени» слился с шелестом листвы. – Вот, возьми, тут ровно половина. Выполнишь уговор – получишь вторую.
- Что от меня требуется? – глаза Юлии зажглись алчным блеском, когда пальцы оценили приятную полноту конверта.
- Подсыпать это, - тень передала ей небольшой пакетик, в каких обычно продают бисер или пряности. – Можно в еду, но лучше всего в воду. Проследи, чтобы выпила.
- Завтра?
- Ни в коем случае! Через неделю, не раньше.
- Будет выкидыш? – уточнила Юлия, кутаясь в халат. Уточнила спокойно, заранее принимая любой ответ. Так «новый русский» интересуется в рыбном отделе, с чего вдруг подорожала селедка.
- Вполне вероятно. Теперь уходи, я сама тебя найду.
- До скорой встречи.
Юлия исчезла в ночи, а казавшаяся тенью женщина прислонилась спиной к стволу, погладила грубую на ощупь кору. Очередной подлый поступок, она устала их считать. Риска для матери никакого, порошок Ирины создавался как раз для подобных целей, но вот с ребенком придется повременить. Прости меня, Вера, по-другому никак. Ради одной-единственной жизни нельзя рисковать десятками. Моргарта уже нет, настал мой черед платить по счетам, а так хотя бы можно получить отсрочку. Бестужева пока ни о чем знает, но совсем скоро будет знать.
Ульяна чувствовала близкое дыхание смерти, как человек ощущает боль за секунду до того, как игла шприца входит в тело. Фокус с порошком – её последняя палка в колеса Ирины. А может быть, и не последняя.
Глава вторая
Тетродотоксин
Нет чувства более дурацкого, чем надежда: оно лишает нас не только воли, но и способности соображать.
М. Фрай.
- Воропаева, к тебе пришли!
Весь мой мир сузился до этого небрежного окрика медсестры Тони. Голосище Тони соперничал с противопожарной сиреной, поэтому почти весь корпус в курсе, если к Воропаевой пришли. В обед и вечером – утром муж обычно звонил сам. Среди пестрой братии женского отделения его уже начали узнавать, и руководящими чинами дело не ограничилось. Татьяна Федоровна, посмеиваясь, решала рабочие вопросы одновременно с вопросами личными, передавала бумаги («вам всё равно по пути»), поручения – в общем, эксплуатировала, как могла. Артемий не жаловался.
Мы гуляли по примыкавшей к больнице территории, стараясь не слишком светиться под знакомыми окнами. Бродить было особо негде: парк маленький, да и просматривается со всех сторон, поэтому, сделав круг-два, садились на лавочку под липами, делились новостями или просто молчали. Иногда к нам присоединялась слонявшаяся без особой цели Юлия да кричала приветствие плывущая по своим делам Любовь Матвеевна Карташова, зам Марьи Васильевны по хозяйственной части. Артемий Карташову недолюбливал.
- Ты не смотри, что она такая добрая и всех знакомых женского пола «дочами» зовет. Когда надо, так на своих маляров-электриков орет, что вся больница трясется, - рассказывал он.
Выписанные Татьяной Федоровной препараты и регулярные капельницы делали свою работу: кровотечение прекратилось, с лестниц я больше не падала. Токсикоз как таковой не беспокоил, воротило меня только от чеснока и больничных тефтелей, зато безумно хотелось мятных пряников. Немного огорчил результат на резус-фактор: у меня он отрицательный, а у мужа – нетипичный для мага положительный, так что к списку анализов добавлялись еще и антитела. Похоже, к концу беременности мне суждено оставить позади «любимого симулянта» Дудкина.
