Модельное поведение - Макинерни Джей (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
Апельсины вообще не очень трудоемкие фрукты. Они растут, пока ты спишь, пока ты пьешь, пока ты играешь в теннис, пока ты рисуешь, пока ты дремлешь. Они продолжают расти и когда ты проснулся для принятия очередного коктейля. Дважды в год приезжает иммигрантская рабочая сила, чтоб их собрать, иногда с Севера приходят холода, и требуются более крепкие коктейли. Удобно и то, что апельсины однодомны: в одном цветке у них оба пола — право слово, самый ленивый фрукт.
В отличие от Брук, мои родители никогда не переживают. У них переживательные мускулы давно атрофировались. Каждую осень они приезжают на недельку в Нью-Йорк. Вот и теперь, через несколько дней, они приедут к нам на День благодарения. Жрать, жрать, жрать.
— Как могут люди, прожив несколько лет вместе со своими соседями, взять однажды и прирезать их? — вдруг спрашивает Брук. — Что с ними происходит, где этот чертов рубильник для моральных устоев?
— Это ты уже про Руанду?
— Именно это меня и вводит в депрессию. И там и там ситуация была одинаковой.
Лишенный дара озарения и проницательности, я стою, держу кружку перед ее губами, наклоняю. Другой бы попытался отвлечь ее от этих идей фикс, но когда моя сестра не в депрессии, она говорит о булевой решетке, икосаэдральной симметрии с таким энтузиазмом, что ей хочется вставить в рот кляп.
Моя сестренка, моя пацанка с коэффициентом интеллекта, равным температуре Венеры.
Олимп
Пока Брук смотрела спецприложение к «Найт-лайн» о военных преступлениях, я выскользнул из дома, притормозив около банкомата, чтобы вытянуть из него пару сотен долларов, за вычетом которых сумма на моем счету составила триста семьдесят один бакс с мелочью. Надо выставить счет журналу. Я решил позвонить Джереми как возможному сообщнику в том, что последует далее. Меня приветствовал автоответчик: «Привет! Либо меня нет, либо я сижу здесь и слушаю, кто Вы такой, прежде чем снять трубку. Так что если не боитесь быть забракованным, давайте оставьте сообщение после звукового сигнала».
Я представился членом комитета, распределяющего награды фонда Макартура среди гениев.
— Если ты снимешь трубку в ближайшие десять секунд, то получишь ежегодный грант в шестьдесят тысяч долларов, не облагаемых налогом, сроком на пять лет за вклад в литературу. Но только если ты ответишь немедленно!
Что это значит, когда твои друзья и родственники не хотят отвечать на твои звонки?
Так, ловим тачку до «Олимпа», по крайней мере, там портье во фраке сделает вид, что рад видеть меня («Добрый вечер, сэр!»). Его дружелюбие так велико, что я чувствую себя обязанным дать ему пять баксов сверх тех пятнадцати, что заплатил за вход.
Я попадаю во вселенную сдвоенных сфер, силиконовый рай. Здесь можно вернуться в античные времена, когда куски мрамора высекались из недр земли в окрестностях Каррара и приобретали сходство с божествами. Теперь это живая плоть, при помощи хирургов и индивидуальных тренеров приобретшая божественные формы. Смотрите, здесь Кассандра с темно-рубиновыми волосами танцует с плешивым карликом — ее соски у его носа. И Деметра потрясает своими прелестями для трех зачарованных японских бизнесменов. Kirei, desu ne? А где моя персональная богиня, неземная Паллас? Незнакомая девушка-администратор в белых подвязках приветствует меня и ведет к столику. Протискиваясь между японскими бизнесменами — раз! — сталкиваюсь с японским джентльменом, да так, что он обливает питьем свой темно-синий костюм. Domo Summimasen.
Наконец я выследил ее за три столика от себя танцующей на столе для престарелого типа в костюме в белую полоску. С этого расстояния его кожа казалась чешуей, волосы росли клочками, и я был почти уверен, что он рогат. С тревогой я наблюдал, как Паллас склонялась к нему все ближе и ближе, ее исключительного качества и натуральности груди подрагивали в нескольких сантиметрах от омерзительного существа.
Неожиданно видение заслонила вселенная голубых блесток: «Привет! Я Айзис. Не хочешь потанцевать?» Она очень мила. Смуглая барышня с длинными, словно из обсидиана выращенными волосами, без всяких там пшеничных снопов под мышкой — чего можно было бы ожидать от богини плодородия. Я почувствовал себя мерзко, отвергнув ее предложение, хотя и знал, что как человек, зарабатывающий тысячу долларов за ночь, она вряд ли восприняла это близко к сердцу. Это лишь принцип работы в подобном месте: делать вид, что тебя лично что-либо волнует. Как можно отказать прекрасной девушке, которая хочет танцевать обнаженной перед вами, только вами и ни перед кем больше? В конечном счете сказочно эффективный принцип. Но если я не буду беречь свой капитал (по двадцатке за танец), я могу обанкротиться за десять минут, а я поклялся дождаться божественной Паллас. Куда делся старый ценник «Десять центов за танец»?
Официантка облегчила мою кредитку. Спасибо, а то она слишком оттягивала карман. Без налички или с ней, я все равно бы дал сотню баксов тому, кто пообещает уничтожить все копии песни Рода Стюарта «Я кажусь тебе сексуальным?», которая сейчас звучит, приводя в движение по соблазнительной параболе дюжину тазобедренных суставов и несколько дюжин подвесных желез.
Изучаю других мужиков. «Простите, подонки!» В группках они подбадривают друг друга, искоса поглядывая и перемигиваясь, трясут своими рогатыми головами с преувеличенным безразличием. В одиночку они скромны и официальны, как японские рок-фанаты, не совсем уверенные, куда им девать свои руки и что делать с лицевыми мускулами. Одним словом, они выглядят дико — и я один из них. Мы — пенисы, упакованные в шерстяные костюмы и шелковые галстуки. Слепые вуаеристы, мы смутно подозреваем, что представляем собой посмешище. Можете вообразить, что говорят о нас танцовщицы? Слава богу, нам несут выпивку, мы проглатываем половину, прежде чем стакан соприкоснется со столешницей. Приближается очередная красотка: «Привет, я Дон, а как тебя зовут?»
Резюме
Рассказчика зовут Коннор Макнайт. Это я. Привет! Я здесь. Мне тридцать два и еще две трети года, и я не могу сказать, что я очень счастлив по этому поводу.
Он до сих пор ждет, когда же начнется взрослая жизнь. Дело в нем самом или просто жизнь такая? Возможно, в этом виноваты его родители (это была бы неплохая завязка для романа). Или, настоящая проблема в том, что он семь лет провел в Японии.
Сначала в Киото изучал японскую литературу — огромная, но крайне сомнительная инвестиция, и без того относительная ценность которой рухнула в тот момент, когда он решил прервать работу над своей кандидатской.
Затем контролировал дыхание в дзенском монастыре в Камакуре.
Я и правда считаю, что упустил что-то, пока тянулся ко всему японскому. Собственно, подозрение, что я упускаю что-то здесь, и заставило меня вернуться. Я до сих пор жду разъяснения, что же именно я упустил. Конечно, не «Я кажусь тебе сексуальным?» Рода Стюарта, нет, это фактически был саундтрек моего времяпровождения в Стране восходящего солнца. Саундтрек, звучавший в потайных игорных домах в Роппонги и в кабаках Шиннику, и в администрации, где я появлялся каждые шесть месяцев, чтобы переоформить свою регистрацию иностранца. Звуки эти подобны ноющему стону комара в ночи, пахнущей плесенью летней спальни, или напеву мультиков «Уорнер бразерс», от которого невозможно избавиться, даже когда кот Сельвестр разобьет кувалдой радио на кусочки, стерев с лица земли репродуктор, и развеет пепел по воздуху… даже тогда вы все еще можете слышать слабенький аденоидный голосок Рода.
У меня есть работа или типа того. Называется она так: «Оплата-счетов-пока-я-пишу-свой-уникальный-сценарий-о-правде-и-красоте». Если конкретизировать, я пишу статейки о знаменитостях для «Чао Белла» — женского глянцевого журнала. Большинство журналов предназначены для того, чтобы рассказывать читательницам, что надеть и как заарканить мужика.
Я — агиограф, тот, кто пишет жития святых — тех мужчин и женщин, которые, симулируя настоящую жизнь, на больших и малых экранах превращаются в персонажей, которые куда более реальны, чем те, кто смотрит на них.
